Без правил

– Не надо ничего говорить. Я просто уезжаю.

– Мой водитель тебя отвезёт, - сказал он тоном, который не позволял спорить, после чего оставил меня одну.

Я собрала вещи, натянула джинсы, толстовку, кеды, ещё раз убедилась, что ничего не забыла, взяла один из чемоданов и пошла с ним вниз. Если честно, я не думала, что Егор так просто меня отпустит, но на удивление он не стал пытаться меня остановить, а наоборот попросил одного из охранников помочь мне с чемоданами. Мои вещи погрузили в багажник чёрной иномарки, пока я стояла рядом, контролируя процесс. Моя машина, уже отремонтированная после аварии, стояла во дворе, где я и собиралась её оставить. Мне не нужны были напоминания обо всём случившимся, пусть даже такие полезные, как личное средство передвижения. Егор был на крыльце, курил с каким-то безразличным видом. Я смотрела на него во все глаза, пытаясь запомнить каждую черту его лица, каждый изгиб тела. Запомнить его таким спокойным, уверенным, безумно привлекательным, потрясающим мужчиной. Мужчиной, которого я любила, и которого успела возненавидеть. Мужчиной, которого боялась и жалела одновременно. Мужчиной, который был мне нужен как воздух, и одновременно рядом с ним мне невозможно было вздохнуть полной грудью. Мужчиной, лучше которого для меня не было во всём мире, и который был моим самым страшным кошмаром.

– Можно ехать, - сказал мне водитель, закрывая багажник.

Я вздрогнула и резко отвела взгляд, повернувшись к водителю. Он кивнул мне и сел за руль. Я снова посмотрела на Егора, он глубоко затянулся сигаретой, и выпустил дым только тогда, когда я сказала ему «пока» одними губами. Он коротко кивнул мне, я села в машину, водитель завёл мотор и стал выезжать со двора. Я повернулась, чтобы видеть Егора через заднее стекло. Он стоял на крыльце до тех пор, пока за авто не закрылись ворота, и как только я снова повернулась вперёд, во рту пересохло, а ладони вспотели.

– Господи… Что я делаю? – пробормотала я, понимая, что готова прямо сейчас бежать обратно. – Остановите машину!

Водитель резко нажал на тормоз и обернулся на меня.

– Что-то забыла?

Я открыла дверь и вышла на улицу. В лицо ударил сильный ветер, погода портилась, становилось холодно. Я прошлась взад-вперёд, поглядывая на дом, который так стремилась покинуть, понимая, что оставляю там огромную часть себя.

Егор…

Застонав, я обхватила голову руками, сделала несколько глубоких вдохов и поняла, что нужно уезжать как можно скорее. Промедление даже в несколько секунд обернётся тем, что я останусь. Просто не смогу от него уехать. Осознав это, я быстро вернулась в машину.

Примерно через полчаса, что мы находились в пути, у меня зазвонил телефон. Звонила Катя. Первые несколько звонков от неё я пропустила, потому что мне было нечего ей сказать, но она была очень настойчива. В конце концов, я сдалась и ответила.

– Привет! – едва ли не закричала она. – Где ты?!

– Кать, что случилось? – проигнорировала я её вопрос.

– Тут Егор… - она помедлила. – Я не понимаю, что происходит, он разгромил полдома, избил охранников, которые пытались его успокоить, а сейчас просто решил опустошить бар! Валя, где тебя носит? Он с ума сошёл! Он даже Пашу не слышит, сидит в обнимку с пистолетом и бутылкой коньяка… Господи, я никогда ничего подобного не видела. Приезжай срочно!

– Я не могу… - мой голос задрожал.

– Что значит «не могу»? Ты слышишь, что я говорю?! – закричала Катя так, что я вздрогнула.

– Кать… Я больше не могу. Я уезжаю. Меня больше не будет в его доме.

– Что?! – воскликнула она, а потом замолчала. – Теперь понятно, что с ним…

Я закрыла глаза и постаралась держать себя в руках.

– Я еду к родителям и вряд ли когда-то ещё вернусь в город. И я запретила ему ехать за мной. Это всё.

Неожиданно трубку взял Паша.

– Ты больная? – заорал он сразу же. – Он подохнет без тебя! Ты думаешь, тебе одной плохо? Хоть раз считала, сколько у него шрамов?! – я снова вздрогнула. Да, на теле Егора было много рубцов, но я всегда изо всех сил старалась их не замечать. – Тупая сука! Бежишь, поджав хвост, при первой же возможности, думаешь только о себе! Нахрена он вообще тебе доверился?!

В трубке раздались гудки, я кинула телефон на сидение рядом с собой, закрыла лицо руками и заревела.

– Ещё не поздно вернуться, - сказал мне водитель, глядя на меня через зеркало заднего вида.

– Нет! – крикнула я.

Мужчина ничего не ответил, продолжая вести машину.

Когда мы добрались до моего дома, водитель помог мне занести вещи, затем попрощался со мной сухим «пока» и уехал восвояси. Проводив его, я повернулась к маме, которая смотрела на меня выжидающе, совершенно ничего не понимая, и кинулась ей на шею.

– Мам!

– Что такое? – она обняла меня, и я разревелась прямо на её плече, как не делала ещё никогда. – Валечка, что случилось? Ты чего?

– Мам, не спрашивай, просто пожалей, пожалуйста, - выдавила я сквозь слёзы.

– Не переживай ты так, что бы там ни было, всё переживём, - сказала мама, гладя меня по спине. – Всё будет хорошо.

***

Часть третья.

Месяц, что я провела в депрессии после расставания с Егором, не был лучшим в моей жизни. Я провела его дома, очень мало ела, плохо спала, много читала, пытаясь отвлечься, сменила номер телефона и не появлялась в социальных сетях. Иногда я проводила по целому дню в постели. Мама была очень обеспокоена моим состоянием, но вмешиваться не стала, прекрасно зная, что я переживу всё сама, и лезть ко мне в такие моменты было совсем нежелательно, потому что я была склонна срывать свою боль на близких. Когда я не вставала, она просто приходила ко мне в комнату, ложилась рядом и начинала рассказывать какие-то истории из моего детства, которые заставляли меня улыбаться, а иногда даже смеяться. Несколько раз она пыталась выпытать у меня, что же всё-таки случилось, но получала от меня только «я бросила человека, которого очень люблю, потому что мне с ним плохо». Она, естественно, немного осуждала меня, потому что в прошлый раз, с Сашей, произошло то же самое. Я тоже любила его, и тоже бросила, не смогла смириться с его абсолютным отсутствием целеустремлённости. Хотя, спустя время, я поняла, что «любила» - сильно сказано, и это была лишь юношеская влюблённость. Он всё строил какие-то планы, которые обычно заканчивались где-то на уровне слов, никогда не переходя в дела. Я просто не могла так жить, и мама это поняла, когда я всё же ей объяснила. А вот ситуацию с Егором объяснить было невозможно. Единственное, что мама поняла, это то, что мои чувства теперь более осознанные и намного сильнее, она видела, как меня ломало без него.

– Ну, неужели, с ним хуже, чем вот так? – спросила она однажды, когда нашла меня в комнате, сидящей на полу с открытой полупустой бутылкой вина.

– Хуже, мам, - ответила я и сделала глоток прямо из горла. – Тебе ведь тоже лучше одной, чем с моим отцом.

– Твой отец… сама знаешь, кто он.

– Знаю, - я тяжело вздохнула. – Когда у тебя прошло к нему?

Мама села рядом со мной, забрала у меня бутылку, затем обняла и погладила по голове.

– У меня была ты – самое яркое напоминание о нём, поэтому забыть было невозможно. Но с другой стороны, вся любовь к нему постепенно перешла в любовь к тебе, и он стал мне не нужен, - мама вдруг рассмеялась. – Это странно.

– Наверно, - согласилась я, чувствуя, как от вина кружится голова. – Мам, прости меня.

– За что тебя простить, дурочка?

– За то, что видишь меня такой. Я же должна быть твоей гордостью, а я…

– Ты ничего не должна! – мама отстранилась и встряхнула меня. – Хочешь быть тряпкой – будь, твоё право. Только не застревай в этом состоянии, иначе совсем загнёшься. Но это тоже твоё право и твой выбор. Решай.

– Я хочу спать, - пробормотала я и поднялась на ноги, чтобы дойти до кровати.

Мама помогла мне лечь, укрыла меня одеялом и вышла из комнаты, забрав с собой бутылку. В этот день я впервые смогла крепко заснуть, правда, под действием вина, но всё же. В итоге, когда я снова проснулась, было уже утро следующего дня. Я села, оглядела комнату, и пришла в ужас. Повсюду валялись мои вещи, на полках скопилась пыль, потому что я не позволяла ни маме, ни бабушке прибираться, да и сама, естественно, не делала этого. Я как будто очнулась от тяжёлого сна, который длился месяц. Быстро вскочив с кровати, я раздёрнула плотные шторы, комнату сразу же залило солнце, на котором отчётливо виднелась пыль, поднятая моими действиями. Не удержавшись, я чихнула несколько раз подряд и вылетела из комнаты, чтобы принести тряпку и таз с водой. Через пару часов моя комната приобрела тот вид, в котором находилась до того, как я и моя депрессия её оккупировали. Закончив с этим, я заперлась в ванной и провела там почти час, приводя себя в божеский вид. Когда я вышла оттуда, то от моей хандры не осталось и следа. Мама, которая столкнулась со мной в коридоре, даже не сразу поняла, что произошло.