Без солнца

Бур пожал плечами и сказал, что потом как-нибудь расскажет, лучше надо думать, что теперь с Тирером делать.

– За жабры! – Мясник начертал на маске жестокую улыбку, - и нож в брюхо! В воспитательных целях! – а потом повернулся к Андрею, - а ты, рвань счастливая, мотай на ус, пока я добрый. Тирер – та еще скотина, но он скотина своя. Тоже искатель, человек без дома и без семьи, просто сердцевина у него гнилая. А Сава – это изгой. Он раньше в сталкерах ходил, пока они его не выгнали. А выгоняют сталкеры только тех, кто не достоин того, чтобы его казнили. Последних сволочей выгоняют, понимаешь? Тех, на кого и пулю потратить жалко! И пришли они сюда уже сдружившись. Тирер может и командует, но без дружка своего и шагу не сделает.

– Но ведь раньше они такого не вытворяли! – сказал Бур в оправдание своего решения, - Хорошо работали!

– Потому что им выгоднее так было, - сказал Мясник, не оборачиваясь, - а теперь им выгоднее без нас.

– Да понимаю я, - махнул Бур рукой, - а все равно обидно. Считай, с руки выкормил, а они тебе за это потом еще и мстят. Слушай, Мясник, я ведь никому как тебе не доверяю, посмотри за парнем.

– Я тебе няньку напоминаю? – рявкнул Мясник, вскакивая, как ужаленный, - каждый раз, когда у тебя проблемы, мне пихаешь самое дурацкое! Не хватало мне еще и за молокососами твоими бегать, сопли им вытирать. А что потом? Буду учить их читать и писать? Может еще колыбельную петь на ночь? И не подумаю!

– Перестаньте говорить так, будто меня здесь и нет! – громко, как ему показалось, сказал Андрей, - Я не молокосос и сам могу о себе позаботится. Не надо мне ничьей помощи, сам справлюсь!

Когда Бур уже открыл рот, чтобы высказать все, что он сейчас обо всех думает, как в комнату ворвался Хорь с выражением нескрываемого страха на лице. Диким взором окинув все помещение, он кинулся к Буру.

– Шеф, тут полный капец, пацаны бунтуют, хабар тащат, все тащат! А крутят все Тирер с Савой. Они Седого порешили, прямо в шею пулю, Карла грохнули, но до оружейки пока не добрались.

– Началось, - процедил Мясник сквозь зубу, - и что теперь делать прикажете, «шеф»? Снять штаны и идти к Тиреру с повинной? Иль как?

 - Заткнись, - рявкнул Бур, а потом схватил Хоря за шкирку, - собирай всех, кто еще с нами, сейчас надерем зад этим бунтарям недоделанным. Мясник, за парня головой отвечаешь, ясно?

– Яволь! – Мясник издевательски вытянулся во фронт и приложил руку к несуществующему козырьку.

– Хоть раз перестань издеваться и сделай, как я тебя прошу! – рявкнул Бур, схватил свой автомат и выскочил за дверь вместе с Хорем.

А положение между тем снаружи сложилось очень даже серьезное. И самое опасное, что не ясно было, в чью пользу преимущество. В таком положении, когда люди с яростью кидаются друг на друга, наплевав на то, что часом назад называли себя друзьями, это очень опасно. Потому что во время любого бунта есть те, кто продвигает идею бунтовать и те, кто защищает прежний порядок. Здесь в положении защитников оказались или самые опытные искатели, сработавшиеся с Буром, привыкшие жить у него и доверять ему, или те, кто мог назвать себя его другом, такие дрались редко когда из-за дружеских чувств, а скорее от безысходности, потому что бунтовщики, в душе все же стыдясь своего поступка, разорвут любого, кто связан с прежним. Были те, кто просто остался верен Буру, так и не поверив Тиреру.

И большая часть оставалась нейтральной и той, и другой стороне, просто бросившись грабить, не вникая в причины. Победить могла только та сторона, которая сумеет перетащить этих нейтральных к себе, чем быстрее, тем лучше, чтобы численным превосходством задавить врага. Иначе все грозило перерасти в кровопролитные перестрелки, ослаблявшие обе стороны.

Бур возглавил отряд из самых верных ему людей и попытался выбить Тирера с занимаемых позиций в комнате отдыха. Бунтовщики же держались крепко, понимая, что контроль над генератором, находившимся в соседней комнате, дает определенные преимущества. Громко переругиваясь, обе стороны стреляли через коридор без особого успеха. Тут дело было даже скорее не в меткости, а в глупости. Кто покажется в проеме, того и подстрелят. Поэтому бунтовщикам было легче. Им достаточно было сидеть на одном месте, в то время как людям Бура надо было идти вперед.

На другой стороне укрытия, у оружейки, все было с точностью наоборот. Там, прикрываясь выдвинутой вперед автоматической турелью, укрепились сторонники Бура, отбиваясь ото всех подряд, кто хотел поживиться патронами и оружием. Бур давно уже подготовил план обороны, определив наиболее удобные точки для стрелков и места, где надо собирать баррикады, но он предполагал, что враг придет снаружи, пробив внешние рубежи, а не нападет изнутри, ударив в спину.

Сейчас это все никуда не годилось, потому что нельзя было быть уверенным, что человек у тебя за спиной дерется за то же, что и ты, и не станет стрелять тебе в спину.

– Тирер! – заорал Бур, прижавшись спиной к стене, - Сволочь! Слышишь меня!

– Слышу! – крикнули с другой стороны, - Покажись, поговорим!

Бур высунул руку с пистолетом и несколько раз быстро выстрелил.

– Еще или хватит?

– Пацана отдай, тогда хватит! – крикнул Тирер с другого конца и подтвердил просьбу очередью из автомата.

С другой стороны стоявший искатель высунулся и принялся быстро стрелять по бунтовщикам. Там кто-то истошно закричал, подстреленный разрывной пулей, но и Бур победу недолго торжествовал, стрелка насквозь пробил тонкий лазерный луч, оставив в груди дырку с обгорелыми краями.

– Не высовываться! – рявкнул Бур, когда убитый со стоном свалился на пол.

***

Как только дверь за Буром захлопнулась, Мясник закрыл замок, а потом из нагрудного кармана достал второй ключ. Им он отпер высокий железный шкаф в дальнем углу, откуда быстро начал доставать оружие и боеприпасы.

– Я всегда говорил, - сообщил он Андрею, снимая забрызганный кровью халат и надевая бронежилет, - что готовым надо быть ко всему, а не только к тому, о чем раздумываешь.

Андрей сам слез с койки, чувствуя, что повязка все же мешается и поднял с пола свой автомат. Он немного походил на бельгийскую FN2000, только обойма у этой машинки вставлялась впереди, а ствол был гораздо длиннее и толще привычного, заканчивавшийся набалдашником стабилизатора. Сверху кто-то вручную врезал колламоторный прицел, заодно спилив прежнюю мушку. Ручка удобно сидела в руке, но само по себе оружие было достаточно увесистым.

Взяв со столика медицинский лейкопластырь, Андрей достал один магазин из разгрузника и примотал его к уже вставленному.

– Пока сидим здесь и ждем Бура, - сказал Мясник, вооружившись.

За спиной у него висел почти такой же автомат, как и у Андрея, а в руках был дробовик в помповой системой перезарядки. Сам Мясник нарядился в пластичный доспех из непонятного материала, но глядя на его уверенные движения, можно было сказать, что очень прочного.

Поглядев на дверь еще раз, Мясник сел на койку рядом с Андреем, держа дробовик между коленей.

– И все-таки мне интересно, почему это Бур так в тебя вцепился? – спросил он словно между прочим.