Без срока давности
Шрифт:
Корсаков, хоть и со стыдом, честно признался себе, что испытал удовольствие, видя, как побледнела Анна и отвисла ее челюсть.
— Не его это деньги, не его. Так что, милая, пролетела ты, как говорится, мимо кассы.
И Плюснин тоже улыбнулся, не скрывая мелкой радости.
Решетников снова обратился к Корсакову и окончательно разрешил:
— В общем, шагай спокойно.
Утро приходило рывками, то врываясь в комнату солнечными лучами, то урча автомобильными моторами
Честно говоря, спать ему уже не хотелось, но и представить, что сейчас он выберется из-под одеяла и окунется в очередной день, не мог. Почему-то он был уверен, что у него нет никаких дел, которые необходимо сделать срочно и во что бы то ни стало. Душа была заполнена каким-то светлым и радостным туманом забытья, откуда время от времени выглядывала улыбающаяся женщина. Кто она — Корсаков не знал, и не мог разглядеть. как ни старался. Но это была Женщина, значит, все в жизни хорошо, и он проснулся окончательно.
Корсаков вспомнил вчерашнее и еще раз поблагодарил судьбу и Сашку Андронова, которые помогали ему. Он-то, Корсаков, что?! Просто выполнил поручение.
Он вспомнил растерянные физиономии вице-премьера Решетникова и генерала Плюснина, огорченную Аню Дымшиц и невольно усмехнулся. Хотя, если бы хоть что-то пошло не так, как рассчитал Андронов — гений планирования, то мог бы Игорь Корсаков сегодняшний день встретить и не в таком блаженстве. Мог бы и совсем до него не дожить. Ну, да ладно. Все кончилось хорошо, и надо этому радоваться. Радоваться тишине, царящей в квартире, густому аромату кофе и чарующим запахам свежей сдобы, доносившемуся с кухни. Вечером Корсаков входил домой один, он это помнил совершенно точно. В квартире, по идее, никого не должно было быть. Однако аккуратные звуки, доносившиеся с кухни, его не только не испугали, а даже не удивили.
Корсаков улыбнулся, лениво влез в джинсы и босиком затопал к источнику запахов.
Не дойдя пары шагов до цели, громко спросил:
— Не могли бы вы, Феликс Александрович, каждое утро так меня баловать?
Феликс Дружников, а это в самом деле был именно он, сделал удивленное и разочарованное лицо, встречая хозяина квартиры:
— А я-то хозяйничаю тут в надежде сюрприз устроить.
— Не волнуйтесь, вы его устроили, — рассмеялся Корсаков.
— Это как же вы меня вычислили, Игорь Викторович? — не унимался Дружников.
— А что вас вычислять? Вы мне едва в ту ночь не попались, — ответил Корсаков и с удовольствием отметил беспокойство в глазах Дружникова.
— Как это «попался»? Вы меня видели?
— Да, успокойтесь вы, успокойтесь, не видел. Это я позднее вас вычислил.
Корсаков, заботясь о чистоте жанра, не стал говорить, что вычислил старого чекиста, не он сам, а по его рассказам все тот же Андронов, который Дружникова вообще никогда не видел.
Тогда, заглянув к Сашке в Ростов по пути из Ярославля, Корсаков подробно пересказывал ему случившееся, и того сразу заинтересовало именно исчезновение папки.
— Говоришь, много лет лежала папка, о которой почти никто не знал, и вдруг, как только она оказалась у тебя, исчезла? Ну-ну.
Это «ну-ну» было андроновским
знаком. С помощью этого «ну-ну» он доводил до истерического состояния многих старших по званию, которые никак не могли понять, как ухитряется этот сержант увидеть слабые места в их расчетах и замыслах.— Этот дед ее у тебя и спер, точно! — убежденно сказал, как отрезал, Андронов, и все сомнения, которые еще были у Корсакова, исчезли.
И сейчас, по реакции Дружникова, он лишний раз убедился, что Санька был прав.
Но Дружников, накрывая на стол, все-таки огорчился:
— Значит, догадались?
— Просто перебрал все варианты, и осталось два: или я сам у себя спер папку, или вы. Ну, сами посудите, на кого оставалось грешить? — постарался успокоить незваного гостя Корсаков.
— Вы садитесь, садитесь, будем завтракать, — предложил Дружников, но и сам не выдержал. — А мне-то зачем было ее забирать? Я ведь сам ее вам отдал несколькими часами раньше. Мог бы просто спрятать, выкинуть, уничтожить.
— Нет, Феликс Александрович, не могли бы. Я только потом допер, что в папке этой ничего о документах-то и не было. Вы ведь сумели только собрать воспоминания тех, кто имел хоть какое-то отношение к «заговору Ягоды». И работали вы только с теми, кто вам хорошо был знаком. Это и понятно. Чекисты — народ дисциплинированный, так сказать, корпоративный. Стараются помочь своим, если не нарушают этим служебные обязанности. А вот со второй частью уравнения, с теми, кто занимался подземными коммуникациями и подготовкой непосредственных исполнителей, вам было сложнее.
Вам нечего было им предъявить! А на вопросы «Когда и кому вы передали свои записи?» — они вам не отвечали, и заставить их вы не могли. Вы же старались все делать тихо, не привлекая внимания, и задерживать этих людей было нельзя. А беспредел с похищением и пытками вам по какой-то причине не подходил. Вы ведь толком и не знали, кого и о чем надо спрашивать. А попадать впросак вашей корпорации неудобно и смешно. Вот вы и воспользовались предложением Житникова, подогрели мою заинтересованность и сели мне на хвост.
Насчет роли Житникова тоже была идея Сашкина, и, глядя на Дружникова, Игорь понял: снова попал в яблочко!
Правда, Дружников пытался сопротивляться:
— Да зачем нам у вас на хвосте сидеть? Вы и так от нас не очень прятались.
— Вообще-то, удивительно, что вы вели себя так открыто.
— А чего нам было бояться?
Корсаков не спеша приготовил бутерброд, наполнил чашку кофе.
— И это я понял не сразу. Я ведь поначалу воспринимал вас и Зеленина как членов единого сообщества. А вы — разные поколения. Как бы трудно вам, вашему поколению ни приходилось, но на краю жизни вы не были и в лагерях не сидели. Ментальность у вас другая.
Корсаков замолчал. Он вспомнил письмо Нагатина и будто бы снова ощутил искреннюю тревогу человека, который боится не успеть сделать то, что считает своим Долгом.
— Вам, вашей группе, бояться нечего потому, что вы были знакомы с проблемой абстрактно, через документы. Поколение Зеленина знало ее вплотную, в реальности. Фамилий мне открыть не удалось, но были у поколения вашего отца серьезные противники, которые ни в чем им не уступали. И, попадись им в руки материалы Ягоды, неизвестно, как бы все повернулось.