Без срока давности

Несмотря на принятые меры, известие об испытаниях изобретения Блохина сохранить в секрете не удалось. История стала достоянием многих сотрудников НКВД. О специальной машине для приведения в исполнение смертных приговоров пошли разговоры. Блохин эту болтовню не пресекал, а, наоборот, ходил как именинник. «Ничего, — думал он, — с первого разу не признали, потом поймут, оценят».

Однако вся история с фургоном завершилась совершенно неожиданно для автора этого изобретения, оставив в памяти коменданта лишь разочарование и невеселые воспоминания.

Как-то спустя три месяца после первого эксперимента в НКВД прибыла делегация родственного ведомства из Германии. Тогда СССР и фашистская Германия считали себя дружественными друг другу государствами. Одного из высокопоставленных чиновников представили комиссару госбезопасности Меркулову, а также Блохину, поручив им ознакомить высокого гостя с некоторыми закрытыми сторонами деятельности советского карательного наркомата. Разговаривали через переводчика.

— Гауптштурмфюрер СС Брандт, — представился немец. — Я из министерства внутренних дел. Мой начальник господин Вильгельм Фрике перед поездкой в Москву настоятельно рекомендовал мне поближе познакомиться с существующими в Советском Союзе методами работы НКВД. Наши направления деятельности во многом родственны. Господин Фрике сказал, что у русских есть чему поучиться. И я с ним совершенно согласен. Мы можем неплохо сотрудничать во многих областях.

— У нас общие задачи: и вы, и мы боремся с преступниками. Мы — с врагами нашего народа, мешающими строить социализм в первом государстве рабочих и крестьян, — включился в разговор Меркулов.

— Да-да, — согласно кивнул Брандт. — В настоящее время в Германии, так же как и в Советском Союзе, ведется широкая кампания по оздоровлению нации. Приходится только сожалеть об отсутствии должного понимания этих благородных целей. Нашу работу осложняет предоставление Советским Союзом убежища многим сторонникам оппозиции национал-социализма, сторонникам Тельмана. То есть опасным преступным элементам, скрывающимся в вашей гостеприимной стране от германского правосудия.

— Кому это, например? — попросил уточнить Меркулов.

— Соратники Тельмана — известные политические преступники и экстремисты: Кригер, Бельфорт, Нейман-Гейнц, Киппенбергер, Эберлейн…

— Это те, что прибыли в СССР по линии Коминтерна и «Красной помощи»?

— Именно так. Коминтерн нелегально вывез их из Германии. Им удалось уйти от суровой ответственности перед германским законом.

— Должен заметить, — вмешался присутствовавший на беседе помощник Меркулова, — по нашим данным все названные вами лица, да и немало других германских политэмигрантов, арестованы и осуждены советским судом за совершенные преступления и расстреляны. Вместе с ними под суд пошло немало их пособников из нашей страны.

— Вот видите, — сказал Меркулов.

— И в чем, если не секрет, их обвинили?

— В принадлежности к троцкистской контрреволюционной деятельности, а некоторых и в шпионаже, в подготовке покушений на жизнь товарищей Сталина, Молотова…

— Информацией о вербовке абвером или службой безопасности Германии соратников Тельмана как шпионов и террористов мы не располагаем. Но нас вполне удовлетворяют меры, принятые властями Советского Союза в отношении преступников. Похоже, в борьбе с политическими экстремистами мы находим общий язык.

Делегация уже завершала обход, когда один из сопровождавших Брандта офицеров на ломаном русском языке обратился к Меркулову:

— Господин заместитель министра, мы слышаль о ваш успешный опыт решения проблемы «эвтаназии», то ест «легкая смерт». Нельзя ли, господин Меркулов, узнат об этих эксперимент немного больше? Этот проблема сейчас для Германии актуально. У нас начинается кампания «бесполезный едоки». Ее цел — ликвидация лудей, недостойный жить. «Легкая смерт» — лучшая участь неизлечимо больной, умственно отсталый и психически ненормалный луди. Кроме того, наш фюрер Адольф Гитлер призывайт беспощадно истребит и тех, кто натравливайт рабочих на нацию. Ваш эксперимент окажет полза Германии…

— О чем это он? Что-то я ничего не слышал про подобные опыты, — произнес Меркулов, поворачиваясь к коменданту НКВД.

— Речь идет об изобретенном, испытываемом в нашей спецлаборатории фургоне для приведения в исполнение высшей меры наказания. Первые эксперименты прошли успешно.

— А где находится этот, как вы сказали, фургон?

— В хозяйственном дворе НКВД.

— Тогда сейчас все устроим. Распорядитесь, чтобы его подогнали сюда для осмотра, — приказал комиссар госбезопасности.

Блохин резво бросился исполнять указание. Он уже воображал, какой эффект произведет его детище на иностранцев и как после их положительной оценки фургона руководство НКВД даст наконец добро на массовое внедрение новой бескровной технологии смертной казни.

Через несколько минут целая группа немецких специалистов уже дотошно осматривала неказистое сооружение. Один из офицеров, представившийся инженером, детально изучил систему подачи газа, оборудование по герметизации фургона, систему его вентиляции.

— Гут, зер гут, — удовлетворенно бормотал он, делая какие-то зарисовки и краткие записи в своем блокноте.

Через год-полтора вся Европа узнает, что такое фашистские газенвагены — машины, прозванные в обиходе душегубками. В них будут умерщвлены десятки тысяч людей во всех странах, подвергшихся гитлеровской оккупации. Немцы фактически скопировали придуманный в советском Наркомате внутренних дел агрегат. Они ввели в это изобретение единственное новшество — вместо неудобного и громоздкого баллона с угарным газом стали использовать другое газообразное отравляющее вещество — «циклон». Идея отравления газом была трансформирована и при создании газовых камер, для массовых убийств в гитлеровских концлагерях смерти.

Сразу же после отъезда германской делегации Могилевский и Блохин были вызваны на ковер к самому высокому в НКВД начальству. К их глубокому разочарованию, вместо ожидаемой похвалы и орденов за свое изобретение они получили строгую нахлобучку.

— Товарищ Могилевский, — прямо с порога начал отчитывать перепуганного насмерть начальника лаборатории Берия, — может быть, вы забыли, для чего мы вас пригласили работать в НКВД? От вас все ждут создания эффективных препаратов для тайного, скрытого уничтожения врагов Советского государства. А чем, позвольте узнать, занимаетесь вы?

— Нам удалось обнаружить ранее неизвестные свойства в действии углекислоты на человека при больших ее концентрациях…

— Я ничего не понимаю. Чтобы пользоваться этим нелепым изобретением, каждого нашего разведчика за рубежом пришлось бы сопровождать грузовой машине с газовыми баллонами. Скажите, как вам это нравится, товарищ Судоплатов?

— Да, товарищ нарком, нам требуются принципиально иные средства, — согласно кивнул присутствующий на этой беседе Судоплатов. — Надежные, портативные, безотказные и простые в обращении.