Без срока давности

Ева хотела позвонить Пибоди и спросить, когда та приедет, но тут заметила напарницу на переходе. Невозможно не узнать розовое пальто в гуще черных, серых и темно-синих. Цветастая шапка на коротких темных волосах, длиннющий шарф – на этот раз в голубых разводах. Пибоди было видно за шесть кварталов.

Ева подождала, пока напарница перейдет через дорогу.

– Как мистер Мира? – первым делом спросила Пибоди. – Ты сегодня ему звонила?

– Еще нет. Боюсь разбудить.

– А вдруг у него сотрясение мозга?..

– Мира мигом отвезет его в больницу, если понадобится. Вчера, когда я отправила их домой, он уже вполне оправился.

– Поверить не могу, что кто-то на него напал!

– Скажи спасибо, что не убил.

Ева направилась к величественному зданию в стиле ар-деко.

– Даже не подозревала, что они с сенатором Мирой родственники, – сказала Пибоди. – Трудно представить себе двух менее похожих людей.

Толкнув дверь, Ева удивленно глянула на напарницу:

– Ты знаешь Эдварда Миру?

– Знаю. Не лично, разумеется, а как политика. Я же хиппи, – напомнила Пибоди. – Не согласна почти со всем, что он пропагандирует… – Пибоди умолкла, вертя головой и глазея по сторонам. – Вот это круть! Никогда здесь не бывала.

– Хватит таращиться! – Для убедительности Ева ткнула ее локтем в бок. – Ты же коп, черт побери!

Зрелище и правда было впечатляющее: огромный, высотой в три этажа вестибюль, красные с золотом мраморные стены, блестящий золотой пол и величественные колонны.

Но копам не положено таращиться с открытым ртом, словно туристам.

Обогнав по-прежнему глазеющую по сторонам Пибоди, Ева подошла к одному из информационных экранов.

«Добро пожаловать! Пожалуйста, сообщите, куда вы хотели бы попасть».

– Институт Миры, – произнесла Ева.

Изображение Крайслер-билдинг растаяло и сменилось логотипом института.

«Институт Миры занимает тридцатый и тридцать первый этажи. Главный вестибюль находится на тридцатом этаже. Для получения более подробных сведений назовите, пожалуйста, нужное вам лицо или отдел».

– Приемная руководства.

«Пожалуйста, пройдите на контрольно-пропускной пункт для прохождения досмотра. Приятного визита и хорошего дня».

Как только Ева отвернулась от экрана, к ней шагнули двое охранников в форме.

– Покажите руки и следуйте за нами.

Уже успели просканировать, подумала Ева. Среагировали на наличие оружия.

– Полиция Нью-Йорка. Сейчас достану значок, договорились?

Ева двигалась очень медленно – на случай, если у кого-нибудь из охранников палец дрогнет на курке шокера.

Один из них взял у нее значок, приложил к карманному сканеру.

– Лейтенант, – произнес охранник, возвращая значок. – Ваш тоже, пожалуйста, – обратился он к Пибоди.

Окончив сканирование, охранник кивнул, а его напарник отступил в сторону и проговорил что-то в пристегнутый к лацкану микрофон.

– Можете идти. Воспользуйтесь левой группой лифтов и поднимитесь на тридцатый. Я предупрежу, чтобы вас пропустили, иначе опять придется проходить досмотр. У них там своя охрана.

– Благодарю.

Они пересекли вестибюль и присоединились к маленькой шумной группе садящихся в лифт. Ева чувствовала запах кофе в чьем-то пластиковом стаканчике – такого сладкого, что сводило зубы, – а также аромат приторно-цветочных духов. Две женщины щебетали словно райские птички о том, как бы заскочить на распродажу во время обеденного перерыва. Мужчина в папахе бубнил в телефон что-то насчет совещания в девять. Если бы Еве пришлось работать в офисе, она бы точно выбросилась в первое же окно.

Райские птички вышли на двадцатом, любитель сахара со вкусом кофе – на двадцать третьем. Благоухающая цветами мадам в сапогах на шпильках и длинном черном пальто – на двадцать седьмом. К тридцатому с ними остался только мужчина в папахе.

В центре вестибюля стояла S-образная стойка, позади которой висел логотип во всю стену; название института на нем было выведено строгими печатными буквами. Напротив большого тонированного окна располагалась зона ожидания: черные гелевые диванчики соседствовали с золотистыми креслами, в широкие спинки которых были встроены четыре панели: музыка, напитки, настройки приватности и коммуникация. С дальней стены добродетельно взирал портрет Эдварда Миры.

За первым широким изгибом стойки сидела женщина в черном костюме с узким серебристым кантом и треугольными плечами – такими острыми, что хоть хлеб режь. Она самозабвенно работала за мощным компьютером, но тут же оторвалась от экрана и одарила их приветливой улыбкой.

– Лейтенант Даллас, детектив Пибоди. Служба безопасности уведомила меня о вашем прибытии. Чем могу помочь?

– Нам нужно поговорить с главным начальником.

– Начальником чего?

– Всего этого. – Ева указала на огромный логотип института.

– Боюсь, сенатора Миры нет на месте. Если вы сообщите цель своего визита, я направлю вас к соответствующему лицу.

– Тогда нам нужен его заместитель.

Сквозь вежливую маску проглянуло легкое раздражение.

– Возможно, мисс Макдональд или мистер Бук сумеют вам помочь. Присядьте, пожалуйста. Я узнаю, могут ли они вас принять.

– Это в их же интересах.

Ева даже не подумала садиться и осталась стоять где стояла.

– Минуточку.

Администраторша нажала встроенную в подлокотник кнопку – кресло заскользило вдоль стойки и замерло у дальнего ее изгиба. Женщина дотронулась до наушника и повернула к ним одно заостренное плечо.

– Похоже, никто здесь не в курсе, что основатель исчез, – заметила Пибоди.

Ева глянула на портрет Эдварда Миры.

– Видимо, сюда новости еще не дошли.

– А разве миссис Мира…

– Видела бы ты ее! – хмыкнула Ева.

Администраторша вновь подъехала к ним.

– Мисс Макдональд готова с вами побеседовать. Поднимитесь на тридцать первый – там вас встретят.

Они вошли в лифт, назвали этаж. Пибоди достала ППК, но Ева покачала головой.

– Я собрала данные на всю институтскую верхушку еще вчера вечером. Макдональд, Тресса. Возраст – сорок три года. Два развода, один ребенок – сын. Окончила Гарвард – право с уклоном в политологию. Работала при Мире сначала помощником судьи, потом, когда он заседал в сенате, руководителем персонала.