Без суда и следствия
Шрифт:
– Таня, ты сегодня сама не своя, – недовольно посмотрел на нее Викентий. – О чем ты все время думаешь?
– О тебе. О тебе думаю. Думаю, что ты уже совсем здоров.
– Разве это плохо?
– Хорошо... Хорошо, что ты выздоровел. Теперь я могу тебе признаться.
– Признаться? В чем?
– В том, что есть человек, которого я люблю...
– Зачем ты мне это говоришь?
– Чтобы ты знал... Чтобы ты знал, что я изменяла тебе... Да, Викентий, я изменяла тебе. Я ездила в Иркутск, чтобы встретиться с этим человеком...
Внутри у Викентия
– Этот... Этот человек живет в Иркутске?
– Нет, он там сидел. Да, он сидел в тюрьме... Но сейчас он уже в Москве. Он любит меня... И я его люблю... Только ты не думай, в Москве у нас ничего не было. Я так решила... Я хотела остаться с тобой. Я хотела быть верной женой. Но...
– Что значит это «но»?
– Ты же знаешь, что я спала с одним очень симпатичным мальчиком?
Таня смотрела на него с каким-то непонятным презрением. А ведь это он должен презирать ее.
– Да, я спала с мужчиной. Ты был на каком-то симпозиуме, а я тебе изменяла... И ты сам этого хотел!
– Я?! Этого хотел?! Ты хоть думай, что говоришь!
– Я не думаю, я знаю... Зачем ты спорил на меня со Снежиным?..
– Спорил? Со Снежиным? – растерянно переспросил Викентий.
Теперь он понимал, почему Таня его презирает. По сути, он поступил с ней подло...
– Да, я с ним спорил... Но ведь ты с честью выдержала испытание!
– Я отказала Кириллу, это да, – горько усмехнулась она. – Но Снежин меня все равно перехитрил... Меня изнасиловали. Меня фактически изнасиловали... И это все из-за тебя...
Она рассказала, как познакомилась с каким-то парнем, как ее подпоили какой-то растормаживающей дрянью. Рассказала, что было дальше.
– И все это из-за тебя, – заключила она. – И я тебя простить не могу, – покачала она головой. – Ты предал меня. Ты меня предал... Нет, ты меня продал. За пятьдесят тысяч продал...
– Таня, я тебе сейчас все объясню...
Он распинался перед ней – пытался объяснить, насколько был пьян, когда заключал этот идиотский спор со Снежиным. Но Таня его как будто не слышала.
– Ты меня предал, – глядя куда-то вдаль, повторила она. – А я не могу жить с предателем... Викентий, я ухожу от тебя.
Ему показалось, что он ослышался.
– Ты... Ты от меня уходишь?! – оторопело переспросил он.
– Да, ухожу. Прямо сейчас... – Таня мягко тронула водителя за плечо. – Остановите, пожалуйста, машину.
Викентию казалось, что это происходит не с ним. Это не от него уходит Таня. Это не он злится на нее...
– Ты хоть соображаешь, что ты делаешь? – спросил он.
– Конечно, соображаю. Я ухожу от тебя, вот и все.
– И куда ты денешься? Ты ж от меня ничего не получишь. Ничего! Без гроша оставлю!
Это кричало на Таню его ущемленное самолюбие.
– Мне все равно, – пожала она плечами и открыла дверь. – Прощай!
Она вышла из машины, влилась в толпу прохожих. Викентий ошарашенно смотрел ей вслед. Он просто не мог поверить, что Таня от него уходит. Уходит навсегда!.. Этого не может быть. Сейчас она одумается и вернется...
Но Таня не одумалась и
не вернулась. А он, дурак, не побежал за ней.Кирилл пил позавчера. И вчера. Сегодня он просто опохмеляется. Ну, настроение у него такое – душа тянется к бутылке. И неудачи на любовном фронте здесь ни при чем. Дело в том, что позавчера был подписан приказ о его назначении на прежнюю должность в прежнем звании.
Когда-то Дима был его подчиненным. А сейчас он его начальник. Но это не мешает ему наравне с Кириллом отмечать это знаменательное событие.
Они пьют третий день. Вернее, сегодня они всего лишь опохмеляются. Благо, что есть места, где им всегда рады – во всяком случае, делают вид. Их подшефный ресторан открыт для них в любое время дня и ночи...
– Надо в отдел ехать, – сказал Якушев.
– Ты начальник, тебе видней, – кивнул Кирилл.
– Да при чем здесь «начальник»? – отмахнулся Дима. – Начальник, не начальник – это здесь ни при чем... Просто почты, наверное, накопилось. Ну, это я так думаю, что почты много. Ну, это, поздравительные телеграммы. Это ж вся братва, да, узнала, что ты вернулся. Это ж теперь им всем труба. Телеграммами задабривать будут... Что-то я несу, сам не знаю, что...
– А от Сомова телеграмма будет?
– Ага, телеграмма государственной важности, заверенная Селезневым... Да Сомову-то в принципе что?.. Ты для него и в погонах страшен, и без... Не слабо мы ему хвост прижали...
Да, погоняли они его здорово. Раскололи Музыкина, разбили в пух и прах все нелегальные формирования вроде бригады Назара. И на самого Сомова бочку катнули. Обвинили его в причастности к покушению на Юхнова. В общем, подняли такой шум, который мог бы загнать за решетку простого смертного.
Но Сомов – не абы кто. Он депутат Госдумы. А думцы, как известно, своих братков ментам не выдают. В натуре, не по понятиям это...
Кроме того, за Сомовым влиятельные силы в правительстве и в администрации президента. Практически он неуязвим.
Но и сам он жалить не может. Ему сейчас нельзя делать глупости, и он прекрасно это понимает. Но все равно нужно опасаться всякого рода пакостей с его стороны. А пакостник он еще тот...
– Прижали хвост, – усмехнулся Кирилл. – А что толку? Его за горло нужно брать, а не получается...
– Не получается, – удрученно кивнул Дима. – Начальство уже косо на меня смотрит. Типа, завязывать пора с Сомовым. Чую, скоро прямым текстом прикажут отстать от него. Как бы извиняться не заставили...
– Говорят, страна дураков у нас. Нет, брат, Россия – это страна козлов... У Сомова руки по локоть в крови. Санидинов говорит, что Володарский и Дроздов – его рук дело...
– А доказательства?
– А доказательств у него нет. А у Сомова есть...
– Ага, сейчас он к тебе придет и во всем признается. Не дождешься...
– Да я и не жду.
– И не жди... Этот гад на свободе гуляет, а Скворцов уже три года под следствием...
Савва Скворцов здорово помог Кириллу. Если б не он, худо бы ему пришлось в тюрьме.