Без тебя никак

Чужак наконец вытаскивает руку, и я вижу диск, который зажимают его пальцы.

Я, наверное, даже рот открываю от удивления. Хотя, чего это я. Камиль тоже тащится по Арбениной и Земфире.

Я прикажу им крепко спать и быть готовыми к войне,Я прикажу им доказать, что истина в вине,Я прикажу им сшить шинели и надраить сапоги,Я прикажу их накормить с ладони маминой руки [1] .

Я бросаю взгляд на греческий профиль. Он смотрит вперед, и у меня есть возможность им полюбоваться. Наверное, он был в самом пекле. Но смог не только сохранить обе ноги, но и относительный разум. Когда я последний раз сталкивалась с этими ужасами, была совсем маленькой, но до сих пор остро воспринимаю любые резкие хлопки и взрывы. У меня было много лет, чтобы забыть о войне. А как у него с этим. Как справляется? Вспоминает? Или абстрагировался. Столько вопросов и самое тупое, что я не могу задать ни одного. Еще подумает, что нравится мне.

1

Песня группы «Ночные снайперы» Солдаты.

Надоела эта песня. Лучше о любви. Так что нажимаю кнопку переключения и отворачиваюсь к окну, слушая следующий трек.

Полюбила тебя,Это смерть – ты цыган,Свою душу полямПодарил навсегда.Выжгу всех, кто ко мне приходил,Кто трогал меня.Когда мы целуемся, стонут моря.Я тебя ревную,К воздуху ревную,Да всё зря:Под цыганом от тоски горит земля. [2]

Пусть не цыган, но этот чужак точно не тот, в кого стоит влюбляться. И даже думать об этом. Наверное, с такими мужчинами можно провести ночь, но встречаться лучше с такими как Камиль, которые, нагулявшись, становятся добрыми домашними котами.

2

Песня группы «Ночные снайперы» Цыган.

Глава 4

– Ты, может, скажешь, как тебя зовут? – зачем мне это? Чтобы знать, о ком думать, пока мы едем и молчим?

– Зачем? – бросает взгляд на магнитолу, а я выключаю музыку. Я устала молчать и думать. Хочу говорить.

– Потому что мы проведем рядом еще некоторые время, потому что мы, в конце концов, попутчики, хоть и вынужденные. И согласись, немного нечестно, что ты мое имя знаешь.

– Жизнь вообще несправедлива, – и это все, что ты скажешь?

– Придурок, – отворачиваюсь я, продолжаю смотреть уже несколько надоевший пейзаж за окном. Мы довольно долго едем. – Мы в аэропорт?

– Да.

И опять так просто. А подумать о том, что мне нужно переодеться, он не мог?

– Мне нужна одежда. Или ты забыл, что выдернул меня в одной футболке?

– Ты вроде и голой готова была пойти. Для тебя ничего не стоит своей пилоткой сверкнуть.

Значит, заметил?

Жду продолжения, но он снова замолкает.

– Для меня может и ничего не стоит, но мне все равно нужна одежда.

– Бутиков здесь нет.

– Мне подойдет и гипермаркет. Шорты и футболку я могу купить где угодно. А может отец, кроме прочего, сказал меня унизить?

– Унижаешь ты себя сама.

Да что ты? Какие мы правильные. Уверена, что уже вечером он будет унижать себя мыслями обо мне и моем белье.

– Много ты знаешь, – хмыкаю и руки на груди складываю.

– Достаточно для того, чтобы избавиться от тебя как можно скорее.

Ох, какие мы нежные. А может это бравада, потому что он еле себя сдерживает?

– А что, – поворачиваю лицо и смотрю на жёсткие линии его лица, как из бумаги вырезанные, особенно в закатном солнце, – боишься, что нарушишь запрет отца и влюбишься в меня?

– Не боюсь, – он даже не реагирует, а через паузу говорит с усмешкой. – Было бы в кого влюбляться. Не люблю собирать чужие объедки.

Меня как на кочке подкинуло. Что ты сказал?!

Ненависть и злость взметнулись вихрем в груди. Отношение того, кто, как минимум ниже меня по социальному статусу, просто выбесило. И я с ревом нацелилась вцепиться в его рожу.

Но он словно знал о том, что я собираюсь сделать. Остановил мой резкий выпад рукой, сжав до боли горло. Да так, что дышать стало нечем. Адреналин захлестнул с головой. Ехать на скорости сто сорок и смотреть в его глаза оказалось похлеще любого алкоголя. Еще немного и я готова его поцеловать. Его губы так близко, что у меня собственные от желания горят. Ну давай же. Прямо сейчас. Но он все портит.

– Никогда не нападай, если не готова к драке.

– Да пошёл ты, – царапаю его руку, оставляя там кровавые борозды от крови.

Он отпускает меня, почти вбивая в дверцу машины. Больно, но комок в горле больнее.

Я тут же гордо лезу на заднее сидение, сворачиваюсь клубочком и утыкаюсь носом в спинку.

Объедки.

А если бы он знал, что у меня никого не было, как бы отреагировал?

Начал бы относиться по-другому? Но я ему такого подарка не дам. Или нет… Лучше подарю, чем сделаю еще хуже. Он не просто влюбится в меня. Он полюбит меня так, что сдохнуть захочет. А когда влюбится, когда придет забрать меня у отца, я его просто выкину как шавку, которой он и является.

План мне нравится.

Давно у меня не было цели. Теперь и дышать как-то легче. Я утираю слезы. Снова сажусь рядом с ним, не забыв в очередной раз задеть задницей колючее лицо. Затем включаю обратно диск Арбениной и уже подпеваю песню.

Кошка хочет курить,у кошки намокли уши,кошка хочет скулить,ей как и собаке хоть кто-то да нужен.над кошкой плывут облака московские,звезды щекочут лапы,хотя бы немного молока и можно быть сильной,но нужно быть слабой. [3]

3

Песня группы «Ночные снайперы» Кошка.

– Про супермаркет не забудь… Пожалуйста.

Он хмурится, но кивает. И действительно, через пол часа моего ора под Арбенину, который он, кстати, даже не остановил, тормозит возле крупного областного гипера. Я уже собираюсь выходить, как вдруг чувствую захват. Чужак дергает меня к себе, почти нос к носу.

– Если мне придётся за тобой бегать или искать, то домой полетишь не на самолёте, а поедешь в багажнике. Все две тысячи километров. Поняла меня, кошка?

– Доходчиво, – усмехаюсь, пытаясь ощутить боль от того, как он сжал мне руку, но чувствую только приятные мурашки от того, что он ко мне прикоснулся. – К тому же, я не собиралась убегать от того, кто станет первым мужчиной в моей жизни.

Улыбаюсь я и поднимаю свободную руку, чтобы коснуться его лица. Интересно, какой он там за этой густой щетиной?

Он дергается назад и сильно хмурится, но вопросов не задаёт.

А я ослепительно улыбаюсь и выхожу из машины.

Два-два, солдат.

* * *

Мы заходим в магазин, и я сразу иду штурмовать отдел одежды. Ну тут, конечно, полный треш. Нет ничего достойного моей красивой задницы, и такого, чтобы этот бесчувственный пал жертвой моих чар.

– Долго еще? – слышится за спиной, и я вздрагиваю. Черт, какой у него все-таки голос, просто атас. Поворачиваюсь с улыбкой и пихаю ему свой рюкзак.

– Столько, сколько нужно.

Начинаю набирать одежду в руки. Шорты, бриджи, футболки, маечки, шлепанцы. Я ведь до сих пор босиком. Иду в примерочную и смотрю на своего провожатого через спину. Он как обычно не проницаем. Но, что интересно, почти на меня не смотрит.

Закрываюсь в примерочной и кидаю его футболку через верх. Прекрасно знаю, что словит. По нему видно, что с реакцией все нормально. Затем начинаю мерить одежду, ткань которой меня очень не устраивает. Но этот придурок прав, в бутик он меня не повезет.