Без тебя

Определенные неудобства при работе на государство присутствуют.

Нет желания объяснять безопасникам, откуда крупные поступления средств на счет происходят.

– Слуга народа, - продолжает нудить Кретов. – Я шесть банкоматов объехал, чтобы снять их для тебя! Нала нигде нет. Серый, может ну эти госорганы?

На вопрос не отвечают, молча, смотрю на него многозначительно. Все друзья были в курсе, где работать хотел. Мечта сбылась.

Жека вздыхает. Немного медлит. По нему видно – хочет сказать что-то не слишком приятное. Риски оценивает перед тем, как рот открыть.

– Вы что, с ней опять помирились?

– С чего ты решил?

Он говорит о Маше. Это единственное, что я понимаю из его слов.

– Зачем столько бабла было ей отдавать? С чего бы после развода? Тем более такого, как ваш.

Можно подумать, он сам хорошо с матерью Алёны расстался.

– Маше сейчас нужнее, - отвечаю коротко, потому что ни с кем не хочу обсуждать, то, что испытываю в последнее время.

После покушения на Яру, мы с Машей впервые за долгое время поговорили нормально. Обсудили её дальнейшие планы.

Она очень напугана была. Долго плакала, да так сильно, что я начал за нее волноваться. Не припомню, когда она так сильно расстраивалась.

В какой-то момент я испытал ностальгию. Это странно, после всего, сто случилось. Но процесс это неконтролируемый. Слишком много всего нас в прошлом объединяло, не говоря уж о сыне.

Мне хочется, чтобы ее жизнь наладилась. Для этого, как минимум, ей надо учиться.

Пока мы были женаты, всем было удобно, что она домом занимается и ребенком. Я не ограничивал, но Маша сама не изъявляла желания восстанавливаться в университете или переводиться на другую специальность. Сейчас, несмотря на отсутствие материальных проблем, уже дома не посидеть. Ей нужно реализовываться как-то. Дизайн не самый плохой вариант. Учитывая её склонность – оптимальный.

– Сафи я тебе, конечно, простить не могу…, - друг задумывается. Легкая улыбка трогает его губы.
– Отобрал любовь всей моей жизни. Как, кстати, её дела?

Беру со стола свой телефон. Сняв блокировку, захожу в галерею. Протягивай ему, показывая последнее видео, присланное ею утром. На нём Саф готовят к съёмке.

Последние месяцы – по её собственным словам – самые напряженные за всю карьеру. Мне кажется, она не спит вовсе. К фотосъемкам и показам, перелетам и бесчисленным интервью, добавились съемки в каком-то полудокументальном фильме.

Не совсем понимаю, зачем это нужно в таком количестве. Вижу по ней, как трудно дается весь этот движ.

Когда мы разговариваем по видеосвязи, зачастую Саф лежит с закрытыми глазами, едва губами шевеля.

Энергия перестала из неё вырываться.

Встречу пришлось перенести. Прилететь у неё не выходит. Несколько раз она переносила дату прилету и в итоге призналась, что даже на два дня не получится, а я не изверг, чтобы настаивать на двадцатичетырехчасовое путешествие.

– Работает.

– Ты остыл? – он отрывает взгляд от экрана и смотрит мне в глаза.

Ох уж эти разговоры по душам.

Неужели нельзя без них обойтись?!

– С чего ты взял? – откинувшись на спинку дивана, вопросительно поднимаю бровь.

– Я просто думаю, каким идиотом надо быть, чтобы упустить такую девчонку?! Когда вы в последний раз виделись?

– Давно, - плотно челюсть сжимаю. Беспокоит ли меня происходящее? Однозначно. Но у каждого из нас есть своя жизнь. Мы понимали на что шли. Наверное. – Ты знаешь прекрасно, список стран, в которых мне можно бывать, минимален. Ждать её съемок в Армении или Кубе долго придется. К тому же отпуск ближайший у меня нескоро предвидится.

– А в Москве? Я видел недавно её на обложке отечественного журнала.

– Съемки чаще всего происходят заграницей. Она не любит бывать в России.

И для нас это реально проблема!

Когда всё начиналось, никто не мыслил о чем-то серьезном. Я так точно. Чувство привязанности обнаружилось как-то неожиданно и стало откровением.

Все было легко и беззаботно. Мы были на одной волне. Нам было комфортно вместе. Внутреннее, необъяснимое ощущение, будто знакомы давно. При этом пока она дружила с Машей, мы почти не общались. Обычно они закрывались с женой на кухне и хихикали до умопомрачения. Чтобы им не мешать, чаще всего мы с Колей шли на прогулку. Потому наше общение сводилось к приветствию и прощанию. Всю информацию, известную мне, я получал из уст Маши. И если честно, не особо вникал.

Откуда это взаимопонимание взялось - для меня загадка.

Сейчас мы с ней вернулись на тот этап, с которого начинали. Постоянные, безостановочные переписки. Обмен фото, видео, новостями и событиями, что за день произошли. Сложно и в тоже время приятно. Нам с ней всегда есть о чем поговорить. Одна тема сменяет другую весело и непринужденно, серьезно и вдумчиво, и вот уже на часах четвертый час утра. Не припомню кого-то в своей жизни, с кем бы мне было так легко общаться.

Маша на этапе нашего знакомства не в счет. Она была исключением. Особенным исключением. Я наслаждался её непосредственностью и неподдельной искренностью. Если ей что-то приходило в голову, она тут же озвучивала, вызываю тем самым у меня улыбку.

– Неприятные ассоциации? Я слышал, у многих такое бывает после тяжелого детства, - поговорить о Саф Жека всегда не против.

Ещё бы я знал. Выпросить у неё хотя бы детское фото – уже успех. Вскользь она упоминает, что одноклассники, особенно в начальной школе её не любили и жестко дразнили.

Слышать такое неприятно. Мы, конечно, тоже отбитые были, но девчонок по-жесткому никогда не обижали.

– Может, сам у неё спросишь?

– А можно? – взгляд друга загорается. – После вашего с ней… объединения, я не пишу ей. Знаю же твои заскоки.

Я вперед подаюсь. Смотрю на него долго.

Навряд ли я буду ревновать кого-то так же сильно, как Машу.

С женой дело было не только в собственнических чувствах. Ей требовалась защита, и я это знал. Подсознание улавливало сигналы. Опасный типаж девушек, ты к ним запредельно привязываешься. Привыкаешь быть нужным.