(Без)условная любовь

На повороте, ведущем в сторону дома, Марк повернул «не туда», вот только Катю это не смутило, кажется. Она продолжала отсутствовать, прижимаясь щекой к стеклу…

Автомобиль свернул на набережную, покатился вдоль реки… Только тут девушка будто ожила, выпрямилась в кресле, на отца глянула:

— Куда мы едем, па?

— Рассвет встречать, Котенок. У тебя же выпускной. А это обязательная часть праздника…

Катя глянула на него так, что захотелось тут же машину развернуть, плохая идея была, видимо, очень плохая, ведь она расплакалась вдруг, навзрыд так, отчаянно, горько. И заговорила…

— Андрей, он… он к бывшей девушке своей вернулся, которая… из-за которой… которая… он из-за нее чуть с жизнью не покончил, он ей не нужен был, а тут… она… и он… а я… — говорила сбивчиво, непонятно было местами, но что без сомнений, так это то, что больно ребенку. Очень-очень больно. — А он обещал… что безусловно… и я обещала… и я верила… и про маму ему рассказала… а он… а он не пришел…

— Тише, зайка, тише, — Марк, скорость сбавил, покатился медленно, пытаясь и машину вести, и дочь успокоить, а она все изливала горе, продолжая сбивчивый рассказ.

— Я не хотела, чтобы ты знал… что я с Леной… договорилась встретиться… боялась, тебе больно будет, а она… она не пришла просто… снова доза дороже меня оказалась… — и новый приступ неконтролируемых рыданий… А Лена-то ту при чем? При упоминании бывшей жены уже у Марка по коже дрожь прошла. Она давно на связь не выходила… и это очень радовало. — А ты… а у тебя… у тебя Поля…Леня… Снежа… У Марины с дедушкой Сереня будет вот, а я… Я решила не мешать вам, уехать… Мне так плохо, пап, мне так больно…

Внедорожник съехал на обочину, водитель аварийку включил, к дочери повернулся, в глаза заглянул, ее руки в свои взял, а потом попросил тихо:

— А теперь давай ты мне все по порядку расскажешь, договорились?

Катя всхлипнула пару раз, вдохнула глубоко, кивнула, начиная рассказ…

* * *

— Видишь, почти не опоздали, — через время мужчина с босой девушкой в красивом вечернем платье сидели в открытом багажнике того самого внедорожника, кутаясь в один на двоих плед и глядя на ее выпускной рассвет. Красивый… Свой Марк уже не помнил, но сомневался, что он был таким… А может просто ему было не до рассвета тогда? Уже не припомнишь, уже не проверишь.

А вот эту ночку вряд ли забыть. Жаль только, что одним красивым рассветом все не перечеркнуть.

Катя ему всю историю рассказала. И о предательстве Андрея, и о несостоявшейся встрече с Леной, и о подлости Никиты… И о том, почему в Штаты на самом деле поступать собралась…

Марк спокойно выслушал, утешил, как мог, где мог — переубеждал искренне. Это заняло у них много времени и тонну душевных сил. Катя изливала все, что копилось в сердце так долго, а Марк пытался держать лицо, осознавая, что его ребенок столько сам пережить теперь должен.

Но хотя бы как первая помощь его утешения все же сработали — сейчас Катя была уже почти совершенно спокойной, устроила свою голову на его плече, смотрела на горизонт, моргая так сонно, заторможено чуть… Еще немного, и заснет.

Но Марк был не против. В конце концов, она для него что в три года, что в семнадцать — пушинка. Самая легкая и самая ценная. Любимая дочь. Лучшая в мире… Придется — домой на руках отнесет.

И не за что ее ругать. А вот себя…

Как умудрился столько всего пропустить в ее жизни? Как не заметил тревоги? Как не успел опередить, упредить? Как мог проворонить момент, когда ребенок себя ненужным почувствовал? Вот уж отец… Одно слово…

— Завтра новый день будет, пап, — она шепнула сонно, он щекой к белым волосам прижался.

— Будет, Котенок. Будет…

— И счастье будет.

— Непременно будет.

— И улыбки… Мы с тобой, Полей, Ленечкой и Снежкой на дачу поедем… Марина нам оладушки сделает, а вечером мы с дедушкой на рыбалку пойдем. Сядем, будем тишину слушать…

— Точно, Коть. Так и сделаем.

— Я люблю тебя, пап. Ты лучший на свете.

— И я тебя, зайка. Тебя, Полю, Леню. Одинаково. Не сомневайся даже. Никогда не сомневайся, хорошо?

Марк пару секунд ответа ждал, а потом понял — Катя заснула, тоненькая рука безвольно упала на колено отца. Он долго смотрел на нее — прозрачную, хрупкую, слабую такую… Говорят, что в этот день одиннадцатиклассников стоит отпускать во взрослую жизнь, но как же их отпустишь, если они такие? Дети еще совсем, а проблемы взрослые уже… Эх…

— Бедный мой Котенок…

Он высвободился аккуратно, на руки дочь взял, устроил на заднем сиденье, пытаясь не разбудить, сам за руль сел, в зеркале заднего вида ее лицо поймал. Если бы она только знала, как на мать свою похожа. В те годы, когда Марк ее любил еще. У него ведь тоже история первой любви получилась не слишком приятной. Но он не жалел, ведь не случись в его жизни Лены — не было бы теперь Кати. А ради нее он и еще раз те ужасы пережил бы. Только бы она не плакала…

Вот только не все в его силах, сегодня-то он точно это понял. И как бы насторожено к этому или любому другому парню ни относился, не сможет ее сердце защитить от ударов. Видимо, в этом тоже расплата родителей за первородный грех. Ты можешь оберегать своего ребенка как хрустальную вазу, но никогда не будешь уверен на сто процентов, что ее не разобьет кот, легкомысленно махнувший своим хвостом неподалеку. Такова жизнь. И такова любовь. Родительская. Безусловная.

А завтра действительно будет новый день. И счастье тоже будет… новое… когда-то. Машина выехала на дорогу, наконец-то направляясь в сторону дома.

ЧАСТЬ ІІ. (НЕ)ЗНАКОМЫЕ СОСЕДИ

Лето. Кате и Андрею двадцать один год.

Глава 20

Катя Самойлова стояла у ленты с багажом, ожидая, когда на ней появится родной чемодан…

— Алло, Екатерина Марковна, ну что вы там? Мне табло сообщает, что сели уже, а вы все не звоните, да не звоните… — Катя слишком хорошо знала отца, чтобы не понимать — обиженные нотки в голосе — так, шутки ради, на самом же деле он ждет просто, не в силах справиться с нетерпением. И Катя прекрасно его понимала! Сама извелась уже!

Не шутка ведь, в последний раз была на родине аж в декабре, да и то ненадолго приехала, так как надо было возвращаться в университет, садиться за выпускной проект. А сейчас… на целых два месяца, а может и… Но об этом рано пока родне говорить, самой подумать надо.

— Багаж жду, пап, а вот и он… Буду через пять минут…

Катя скинула, сама пошла вдоль ленты навстречу чемодану, сняла, направилась в зону прилета.

Ей не терпелось отца увидеть, Снежку, Полю с Ленечкой, Марину с дедушкой, Веру… Она по всем так скучала, что теперь не понимала даже — а как умудрилась спокойно учиться, есть, спать там, в далекой Америке?