Без Веры

– Согласен. – Я не удержался и нежно лизнул Кристину в ушко. – Ты просто умница. Если честно, то даже не ожидал от тебя…

– Дядюшка тоже не ожидал, – тихо хихикнула Крис. – Ладно, довольно шептаться, а то он, если, и правда, нас слушает, может насторожиться, чего это у нас тишина. – И произнесла во весь голос: – Представляешь, мамаша завела себе кобеля.

– Да ты что? – переспросил я якобы удивленно, хотя куда больше бы был поражен, сообщи мне Кристина: «Мамаша до сих пор не завела себе кобеля». – И кто же он?

– Какой-то урод. Ветеринар с сальной улыбочкой и большим животом. Самое мерзкое то, что он в первый же вечер, когда приперся к нам в гости, начал ко мне приставать. Стоило матери отвернуться, как этот чмошник сразу же принялся отпускать какие-то пошлые шуточки. А потом даже попробовал дать волю ручонкам.

– Серьезно? – развеселился я, вообразив, что за этим последовало. Анжелиного любовника мне стало искренне жаль. – Расскажи поподробнее? Этот ветеринар еще жив?

– Живее всех живых, – улыбнулась Кристина и снова засунула руку мне под свитер. – Сначала он обнял меня за плечо. Потом погладил по спинке. – Она провела пальчиками мне вокруг пупка. – Потом чуть ниже. – Ее ладошка скользнула вниз и коснулась волос у меня на лобке. – Я терпела, мне было интересно, как далеко он зайдет. И когда этот хмырь вцепился в мой зад обеими клешнями, прижался ко мне и начал тереться, как лишайный кобель о ногу хозяина, – Крис рассмеялась и обхватила ладошкой мой напряженный член, – я расцарапала ему рожу. И пообещала, что если еще хоть раз он появится в этом доме, я все расскажу дяде Толе.

– И он больше не появлялся, – предположил я и блаженно зажмурил глаза.

– Да. Зато мамаша теперь пропадает у него каждый день и почти каждую ночь. Похоже, она всерьез увлеклась этим мудилой. Я теперь отодвинута на второй план, – обиженно вздохнула Кристина.

– Зато тебя любит твой дядюшка.

– Но я его ненавижу, – прошептала она так, чтобы это признание не достигло подслушивающего устройства, если оно на самом деле вмонтировано в обогреватель. – Потому что он полный мудак!

– Понимаю, я могу так отзываться о нем. У меня на это есть все основания, – чуть слышно произнес я. – Но почему ты?!

– Потому что. Костя, давай сейчас не будем об этом. Потом. – Кристина задрала мне телогрейку и свитер и принялась целовать в живот с явным намерением сместиться пониже.

– Я грязный, – пробормотал я, не особо заботясь о том, что мое замечание легко может дойти до ушей любопытного кума и ему придется поломать голову над вопросом, к чему бы мне афишировать перед Кристиной свою вынужденную нечистоплотность. – Я не мылся почти неделю.

– Плевать. Я не брезглива.

– Крис, – взмолился я, – прекращай. Я серьезно. Давай-ка дождемся лучших времен. Залечу свои раны, вымоюсь в баньке, постираю шмотье. Вот тогда. Но не сейчас.

– Значит, не хочешь? – озорно глянула на меня Кристина. – Попробуй помешай. Что ты сможешь поделать против меня со скованными руками и разрезанными ахиллами? Ни-че-го! Захочу и изнасилую.

– Дядюшка слышит.

– Хм…

– Тебе придется разуваться и стягивать джинсы. Замерзнешь.

– Какой ты, – сокрушенно покачала головой Крис, вытащила руку у меня из штанов, поправила мне телогрейку и свитер и вдруг решила признаться: – Знаешь, а ведь если бы я не нахлобучила дядю, он бы не подписался тебя разыскивать. Плюнул бы, и все. И ты сейчас не сидел бы здесь, в гараже, с изувеченными ногами. Кость, ты готов меня за это простить?

А что мне еще оставалось делать? Ведь мне был нужен помощник, а им могла стать только Кристина. Оттолкнув ее от себя, я лишался даже призрачных надежд на то, чтобы вырваться из этого плена.

– Я готов тебя простить, – пробормотал я. – Только скажи, ты все-таки знала о том, что мне собираются подрезать ахиллы?

– Если б я знала, то никогда бы этого не допустила. – Крис зло прищурила голубые глаза, буквально вдавила меня тяжелым взглядом в кирпичную стену. – И как ты мог такое подумать? Да, я скотина! Я не должна была гнать за тобой дядю Толю, и если бы сейчас все можно было вернуть назад, я никогда так не сделала бы. Но уже, увы, ничего не изменишь, – вздохнула она. И опять зашептала мне на ухо: – Этот скот сегодня поставил меня перед фактом насчет того, что сделали с твоими ногами. Кажется, он рассчитывал услышать от меня похвалу, а вместо этого нарвался на грандиозный скандал. Я была готова его убить. Костя, милый, прости меня, дуру, за все.

«Значит, эта дрянь, когда вошла в гараж, уже знала о том, что мне подрезали связки, – подумал я. – Но как же умело она изобразила из себя несведущую идиотку! Насколько правдоподобно округлила глаза, когда я сказал, что меня сделали инвалидом! Ну и стерва! Ну и актриса!

Девочка, а ведь ты вовсе не так проста, как казалась мне раньше. И вообще, был ли тот «грандиозный скандал», про который ты мне сейчас рассказала? Не с твоего ли высочайшего наркоманского одобрения Анатолий Андреевич пригласил мне «врача»? Если смотреть на это с практической точки зрения, то ты даже заинтересована в том, чтобы я не мог толком ходить, чтобы я никуда не сбежал, чтобы всегда был рядом с тобой. Твоим рабом! Твоей собственностью!

Хотелось бы знать. И я узнаю. Обязательно узнаю! Ты не сможешь постоянно строить из себя недалекую дурочку. Наступит момент, и тебя переклинит. Ты выдашь себя. Ведь ты всего-навсего наркоманка с неуравновешенной психикой, а не профессиональный агент СВР, подготовленный для работы «на холоде». Вот тогда-то я и пойму, что у тебя на уме».

– Так, Костя, ты меня прощаешь?

– Все ништяк, девочка, – сказал я, подумав при этом, что все далеко не ништяк, и решил перевести разговор на какую-нибудь нейтральную тему. Незачем куму слушать, если он действительно слушает, как мы с Кристиной выясняем между собой отношения. – Расскажи лучше, как провела эти пять месяцев без меня. Чем занималась? С кем познакомилась? Как настроение? Какие планы на будущее?

– Что ж, слушай, – сказала Кристина, устраиваясь поудобнее и потеснее прижимаясь ко мне. – Настроение – полный отстой. Все пять месяцев просидела дома, ничем не занимаясь. Конечно, ни с кем не познакомилась. Никаких планов на будущее. Что еще?… Поскорее бы сдохнуть. Если б не ты, я так давно бы и сделала.

Крис еще долго болтала обо всякой незначительной чепухе. Я слушал ее вполуха и тихо злорадствовал при мысли о том, что Анатолий Андреевич сейчас возле приемника разочарованно вздыхает и помирает со скуки.