Бездарыш

— Получилось!

И поддавшаяся в этот раз серая мгла обволакивает моё лицо, глуша голос спутника. Рука Дормиана исчезает из моей ладони. Я в Бездне! Мы в Бездне. Летун стоит рядом, всего в десяти метрах от меня, справа. Но, что это? Стекло? Прозрачная, с редкими крохотными дырочками, позволяющими оценить её толщину, перегородка разделяет прямоугольное помещение на две равные половины.

Я стою в центре одного из квадратов, Дормиан в середине второго. Сторона каждого примерно десяток шагов. Три стены — гладкий камень, и только перегородка прозрачна. Разделённая надвое комната совершенно пуста. Единственное, что сразу же бросается в глаза — две пары, не то цилиндрообразных урн, не то выходящих из пола на метровую высоту толстых труб, застывших безверхими столбиками возле стен по центральной оси вытянутого в длину помещения.

Две в моём квадрате, столько же у летуна. По трубе у середины прозрачной перегородки — одна с моей стороны, другая с его, сразу же за стеклом, словно отражение в зеркале. Ещё по одной с противоположных краёв наших квадратов, строго напротив первых. Линия из четырёх полых столбиков. Но это не выходы — диаметр труб недостаточно велик, чтобы можно было протиснуться внутрь. Куда-либо ведущих дверей в комнате само собой тоже нет. В Бездне они не нужны. Здесь, когда приходит пора перебраться в соседнее помещение, обычно просто поднимаются или опускаются стены. Загадка?

— Ты что-нибудь понял? — долетает до меня вопрос Дормиана.

— Пока только то, что мы можем общаться. Видишь дырочки? Звук проходит сквозь них.

— Похоже на стекло, — шагает к перегородке летун. — Толстое… Может, разбить его?

— Сомневаюсь, что получится. Но попробуй.

Дормиан снимает с пояса топорик и разворачивает его вперёд обухом.

— Зажми уши. Сейчас будет громко.

Но он не прав. Звук глухой.

— Словно в камень ударил. Ни трещинки. Про разбить забываем. А что в вазах?

Дормиан заглядывает в торчащую возле перегородки трубу.

— Ничего.

Для проверки летун засовывает в дыру копьё. То уходит вниз вместе с держащей его за кончик рукой.

— И дна нет, — пожимает плечами мой спутник, вынимая оружие обратно. — А что в той?

Но к торчащей с противоположного от перегородки края моего квадрата трубе уже шагнул я. Тоже загляну внутрь. Нужно проверить всё. Подхожу, подношу к горловине лицо. Темнота.

Звёзды! Я резко отпрянул. Выскочивший из трубы чёрный шар едва не ударил меня. Магнит? Силовые поля? Как ещё объяснить то, что зависший над круглым жерлом шар и обратно не падает, и не вываливается наружу.

— Уже что-то, — одобрительно восклицает летун. — А у меня будет?

Дормиан торопливо перебегает на противоположную сторону уже своего квадрата, к точно такой же трубе и подносит к отверстию руку. Мой пример показал, что заглядывать туда опасно для жизни.

— И здесь шарик, — ощупывает летун выскочивший из трубы шар. — Тяжёлый, — сообщает он, приподняв чёрную сферу над жерлом полого столбика. — Пуда три.

Что делать дальше понятно. Взяв под низ обеими руками свой шар, оказавшийся, и правда, нелёгким, я понёс его к перегородке.

— Хочешь бросить во вторую вазу? — разгадывает Дормиан мой замысел.

— Есть подозрение, что от нас хотят именно этого.

Подойдя к торчащей возле перегородки трубе, я подношу к горловине шар и отпускаю его.

— Какого йока! Смотри!

Стоит моему шару исчезнуть в круглой дыре, как он же, или точно такой же выскакивает из первой трубы и повисает над ней. Он мгновенно вернулся на прежнее место. При этом в комнате Дормиана приходит в движение пол. Но не весь. Две полоски: одна возле левой от перегородки стены, другая у правой, начинают быстро уползать от стекла, открывая темнеющие провалы шириной в четверть метра.

Одновременно с этим пол в моей комнате тоже оживает и всем своим квадратом, вместе с трубами, поднимается вверх. Пять секунд — и вот уже я смотрю с полуметровой высоты на летуна, заглядывающего в одну из появившихся на дальних от труб краях его квадратного ранее пола щелей.

Дно вселенной! Это не загадка. Всё плохо…

— Темно, — качает головой Дормиан. — Может, шар туда скинуть? Как раз пролезть должен.

— Успеем. Брось лучше в трубу.

Боюсь, я уже знаю, к чему это приведёт, как известен мне и печальный итог предстоящего состязания. Пол в моём квадрате поднялся, но потолок, до которого изначально было метров тринадцать, не пополз вверх синхронно с полом, оставшись на месте. Мне едва ли грозит быть раздавленным, а вот мой оппонент при дальнейшем уменьшении площади пола точно свалится вниз.

Но нужно проверить. Проверить всё от и до. Может, я ошибаюсь. Дормиан подносит свой шар к стеклянной перегородке и бросает его в расположенную на его стороне трубу. Я был прав. Всё обратно. Мой пол опускается вниз, его выползает полосками из дальней стены, закрывая чернеющие пустотой на краях комнаты летуна щели. Пять секунд — и всё вернулось в изначальное состояние.

— Что за качели? — бормочет летун. — А, если ещё один?

Не дожидаясь моего одобрения, он бросается обратно, к трубе, над которой уже висит новый шар, хватает его и тащит к перегородке. Через пару мгновений уже пол в его комнате ползёт вверх, а в моей появляются щели вдоль стен. Тут всё ясно.

— Дай-ка я ещё брошу, — пятится к дальней трубе Дормиан.

Дрогнувший голос выдаёт летуна. Он тоже всё понял.

— Подожди! — пытаюсь остановить я его. — Сначала всё нужно обдумать.

Но Дормиан уже схватил новый шар и бежит с ним обратно. Дурак! Ему в этой гонке не выиграть.

— Не спеши! — кричу я, в свою очередь бросаясь за шаром. — Нужно проверить щель.

Но летун уже всё для себя решил. Засунув шар в трубу, он, не слушая меня, кидается обратно за новым. Сбегал, притащил, бросил. Его пол ползёт ещё выше, мой же с краёв убегает двумя новыми полосками в стену, опять уменьшаясь в площади. Щели выросли вдвое. Только это легко обратимый процесс. Стоит мне бросить свою сферу в приёмник, как движение пола, что в его, что в моей комнате, тут же меняет вектор движения на противоположный.

— Да остановись ты! Давай всё обсудим!

Летун возвращается к перегородке с новым шаром в руках. Я тоже хватаю ещё один. Раз — и пол в комнате Дормиана снова пополз вверх. Два — и он опять опускается. Глупая, бесполезная гонка. Не верю! Должен быть другой выход.

— Ты не сильнее меня, — продолжаю я попытки достучаться до летуна. — В выносливости мы примерно равны. Заканчивай.

Куда там. Дормиан даже не хочет смотреть в мою сторону. Ещё в самом начале он сбросил со спины мешающие ему: лук, рюкзак и колчан. Теперь к ним и к валяющемуся на полу копью отправляется сдёрнутый с пояса на бегу топорик. Разумно. Я тоже избавился от лишнего груза. Но это ему не поможет. Если цель испытания — сбросить соперника в пропасть, Дормиан непременно сегодня умрёт.

Вот только не верю я в подобное расточительство. Какой смысл в том, чтобы гарантированно уменьшать вдвое число добравшихся до Суши идущих к Вершине? Нора, из которой назад возвращается только кто-то один? Нелогично. Испытания Бездны отсеивают слабейших, но это слишком уж жёсткий подход. Должен быть другой выход.

И я судорожно ищу его, продолжая перетаскивать шары из трубы в трубу. Чем закончится испытание? Допустим, пол в одном из квадратов пропадёт полностью, и находившийся в этой комнате человек упадёт вниз. Другой в это время поднимется ровно на десять метров вверх и окажется примерно в трёх метрах от потолка. И, что дальше? Одна из стен отъедет в сторону и выпустит победителя?