Бездна кошмара

— Тебе решать, — ответил я и прошёлся к полочке.

— Хм... На твой выбор.

— Ну ладно.

Я стал перебирать диски. В какой-то момент мой взгляд зацепился за тёмный омут телевизионного экрана. Холодная дрожь пронзила моё тело и сдавила его так, будто меня закопали в промёрзлую землю и теперь ходили по могиле, затаптывали.

С лица Тани мне улыбался каменный ангел.

Я сглотнул и сунул в проигрыватель случайный диск. Затем присел на диван и нажал на пульт. Я не имел ни малейшего понятия, что за кино включил до тех пор, пока на экране не нарисовалась белая надпись:

«Лолита».

Что-то съежилось у меня в животе... Я повернулся, посмотрел на Таню и Это совершило кульбит. Глаза девушки были широкими, как блюдца. Щёки её горели. Вдруг она отвернулась и положила руки на коленки...

Что теперь?

Сказать, что я случайно и сейчас поменяю?..

Поздно. В самые напряжённые моменты всегда происходят наиболее нелепые вещи. Я развалился на диване и отдался на попечение превратностям судьбы. Если перестать барахтаться, морские воды сами вытолкают тебя на поверхность. А течение куда-нибудь да приведёт. Не просто так послания в бутылочках всегда прибивает к берегу.

Спустя тридцать минут просмотра я покосился на Таню и увидел, что взгляд её был прикован к экрану.

Мы не сказали ни единого слова на протяжении всего кинофильма. Коршун и голубка вместе склонились над басней об эстетствующем педофиле... Даже когда побежали титры, Таня продолжала пристально смотреть в экран. Для неё это было нормально. Обычно такая оживлённая, стоило только включить фильм, она превращалась в куклу со стеклянными глазами. Я заметил это давным-давно, когда водил её, ещё ребёнка, в кинотеатр, — экран как будто пожирает её душу. Один раз, помню, когда мы смотрели Хатико, девочка за всё время просмотра не сказала ни единого слова, ни единая мышцы не дрогнула у неё на лице, и только потом, заказывая чизкейки в местном ресторане, я заметил, как из её чёрных глаз катятся слезинки...

Я выглянул в окно. Было совсем темно. Пора.

— Таня, — сказал мой голос. Она повернулась. Своим лицом она была похожа на медленно оживающую куклу, как будто в неё грамм за граммом возвращалась душа, съеденная голубым экраном.

Я вытянул спину, приблизился. И вдруг она как будто стала меньше. Её шейка была такая тонкая, лицо маленькое, милое... А глаза большие и чёрные. Я вспомнил период в её жизни, когда Аня задерживалась на работе, и мне приходилось забирать девочку из детского сада.

— Закрой глаза...

Таня вздрогнула, открыла губы, затем повиновалась и зажмурилась. Я положил руку на неё шею. Такая хрупкая... Пора.

Я вздохнул.

Таня затаила дыхание, напряглась, и тогда я...

11. игры разума

Чмок.

— Ах?.. — Таня резко открыла глаза. Затем положила руку себя на лоб, как будто пытаясь что-что нащупать.

— Спокойной ночи, — сказал я, поднимаясь на ноги и шагая в коридор. — И крепких снов! — я зашёл в спальню, бросил последний взгляд на девочку, лицо которой сделалось пунцовым, как хороший помидор, и захлопнул дверь.

Вернувшись в темноту своей комнаты, я свалился на кровать, с усмешкой сбросил ногой купленные инструменты и вздохнул. Ну что тут можно сказать... Выбор сделан. Выбирая между судьбой всего мира и жизнью единственной девочки, которой на самом деле даже и нет, главный герой решил спасти свою тульпу. Впрочем, я бы не сказал, что мой выбор был продиктован именно жалостью или моралью, напротив... Я добрый человек, но практичный. Если бы нужно было убить кого-то другого ради спасения мира, пускай даже невинного ребёнка, моя рука бы не дрогнула. Но Таня... Нет, я не могу её тронуть. Именно её я тронуть не могу. Просто не могу.

Признаться в этом было приятно. Как будто струна моих нервов, которая натягивалась целый день, наконец оборвалась и сбросила тяжёлый груз неподъёмного бремени. Я почувствовал такую лёгкость внутри себя и вместе с тем такую усталость, что уже вскоре заснул сном праведника.

Когда же я очнулся в эфемерной копии моей спальни, я встал с кровати, размялся... И задумался. Интересно, а что происходит с моим телом, когда я нахожусь в своих экспедициях? Что скелет, что Ямато обретают собственную жизнь, когда я их покидаю. В данный момент я, наверное, похрапываю на своей кровати, но что если меня кто-то разбудит? Я немедленно вернусь в свою оболочку? Или не проснусь? Или проснусь, но это буду уже не я?

Надо будет в следующий раз провести эксперимент. Попросить Таню меня разбудить в это время. С другой стороны, если она обнаружит, что я не просыпаюсь не смотря ни на что, то начнёт волноваться.

А если затем она осознает, что я нахожусь полностью в её власти... Я сглотнул: пугающая перспектива.

Но всё это, разумеется, было возможно, только если у меня будет следующий раз.

Я горько усмехнулся и направился в туннель.

По прибытию в домик на берегу, я сразу прошёл в кабинет, присел и достал пистолет. Неровные пульки с грохотом стали перекатываться по деревянной полочке. Я подобрал одну из них указательным и большим пальцами, зарядил, прицелился... Затем опустил оружие, закрыл полку и вздохнул.

Ну ладно...

Что теперь?

Убивать я себя не собираюсь, если что.

Столь категоричное решение может показаться немного бестактным, учитывая, что я метался как безумный, когда речь шла про Таню, и в то же время без малейших колебаний решил сохранить свою собственную шкуру... Но на самом деле это было не так. Просто нужно правильно понимать выбор, перед которым поставил меня мой предшественник.

Дело было не в том, убью я себя или её, чтобы спасти мир.

Скорее, если я убью себя, я спасу его точно, а если уничтожу порождение кошмара, попытаюсь заделать трещинку, через которую сочится туман, то сделаю это лишь с некоторой вероятностью. Вот в чём состояла суть дилеммы.

Моя смерть уничтожит все порождения кошмара, которые проникли в мир из моего сознания. А значит Таня всё равно умрёт.

Я как бы висел на краю утёса, и Таня держала меня за ногу. Я мог её сбросить, а мог полететь сам. В любом из этих случаев она ринется вниз...

Я поморщился и попытался выбросить эту неприятную картину из головы.

Так что да... Когда я принял своё решение, я решил спасти не только её, но и свою жизнь, потому что её жизнь напрямую зависела от моей собственной. Логично? Логично.

Впрочем, хватит уже искать себе оправдания. Сейчас был другой вопрос на повестке: что мне теперь делать? Я снова достал баночку с порохом, сдул его и перечитал записку моего предшественника. Либо то, либо это... Нет ли третьего вариант?

Нет.

А значит в самое ближайшее время мой мир начнёт медленно скатываться в Зону Кошмара. И тогда его постигнет судьба Файрана. Судьба «Небеллы». Под безумные фанфары разбежавшись, он спрыгнет со скалы...

И я ничего не смогу сделать. Для этого я был слишком... Стоп.