Бездна кошмара

Вскоре передо мной возник низкорослый силуэт, возле которого стояла женская фигура. Я коснулся гоблина и обрёл телесность.

Не успел окружающий мир проясниться, как вдруг мои мышцы зачесались, кости затрещали, и я начал стремительно расти. Вновь моя оболочка менялась под воздействием тумана. Земля стремительно полетела вниз. В отражении удивлённых голубых глаз стоявшей передо мной девушки я увидел, как маленький гоблин вырастает и покрывается мышцами, как кожа его черствеет и обрастает тонкой корочкой серого камня...

Интересно, в кого я превращусь на этот раз? В тролля? Может, каменного огра? Самые разные предположения возникали в моей голове, как вдруг я почувствовал, будто в моём сознании начинает лопаться незримая верёвочка. И тут же меня охватила тревога.

Стоп! Нет, мне нельзя меняться!

Будучи скелетом я, после своей первой эволюции, оборвал связь, которая была между мной и Марией. Благодаря этому я обрёл независимость, и в то же время сейчас, если я хотел поговорить с девушкой, мне нужно было сохранить это соединение.

Я заволновался и, усилием воли, стал отгонять туман, который разливался по моим конечностям, назад в железную сферу внутри моего подсознания.

Мои попытки увенчались успехом, и вскоре последствия моей трансформации стали отступать, как отступает море во время отлива.

Не прошло и минуты, как я снова сделался серым коротышкой.

Девушка пристально наблюдала за всем происходящим.

Я прокашлялся и сказал:

— Здравствуй.

Её глаза округлились, а сухие, но аккуратные и красивые губки приняли очертания буквы «О».

— Ты... Говоришь? — произнёс приятный удивлённый голос.

— И ты говоришь, — ответил я. Было непривычно перебирать моим длинным языком. Мне приходилось как будто вылизывать каждое слово.

Девушка кивнула.

— Как, — спросил я. — Тебя зовут?

— Меня? Меня зовут Пирайя. А тебя?

— У меня нет имени. Я есмь слуга, посланный мастером.

— Мастером? — спросила девушка, и в этот самый момент пещера задрожала, с потолка посыпались и зазвенели маленькие камешки, и раздался приглушённый рёв. Пирайя отпрянула, а затем раболепно упала на колени.

— У мастера, — сказал я, улучив момента. — Есть к тебе вопросы.

— Ты говоришь про «Великие Крылья»? — прищурившись, спросила Пирайя.

— Верно, — наверное. — Мастер научил тебя великому и древнему искусству, и теперь он хочет задать тебе вопросы.

Девушка задумчиво прищурилась, затем сосредоточенно кивнула.

— Во-первых, он хочет знать, что тебе известно про эти земли?

Пирайя ответила:

— Немногое. Мать, — в её голосе прозвучала ядовитая горечь, — рассказывала мне, что наши предки пришли сюда в древние времена, когда бежали от вечного хлада.

— Вечный хлад?

26. мир

— Вечный хлад?

Пирайя приподняла плечи.

— Есть у вас карты? Хроники? Свитки?

Девушка трижды помотала головой. Все эти слова были для неё неизвестны. Прискорбно.

— Что насчёт других племён?

— Охотники говорят, что далеко на юге, за великим лесом, живёт племя Тануа. Они меньше нас и ниже нас, и поэтому они нас бояться. На востоке, среди гор, проживает страшный народ Волка. Они опасны и безумны, но редко покидают свои пещеры, а потому эти земли лучше обходить стороной. Ещё... — она прищурилась, припоминая что-то. — ...Давным-давно к нам приходил караван из запредельных земель. Я видел в нём странного человека. Кожа его была цвета красной глины. На шее у него висели огненные камни. Вождь за десять шкур обменял у него великий небесный кинжал. Говорят, им можно нанести сотню ударов, и он не погнётся!

Я слушал её и кивал. Затем я задал ещё несколько вопросов, на которые Пирай ответила настолько подробно, насколько позволяли её скудные знания.

Впрочем, не стоит воспринимать это как укор с моей стороны. Для девушки из примитивного общества, для которой мир за пределами нескольких километров от родного дома казался другой вселенной, она знала довольно много, ибо по природе своей обладала живым и пытливым умом.

Она рассказала мне, что земли эти зовутся окрестностями Горы Великих Крыльев — то бишь меня. Что племя её тоже зовётся племенем Великих Крыльев. Раньше у него было другое название, но его не могли вспомнить даже самые древние старцы, и теперь чужеземцы и местные называли себя именно так. Племя это довольно большое, третье по размеру среди тех, которые обитают в пределах горной гряды...

Насколько эта гряда была большая, и что находилось за её пределами, узнать у меня не получилось. Пирайя воспринимала мир иначе, чем это делают современные люди. Если она слышала про некие земли, в её голове возникала не карта, но скалы, холмы, долины, поляны, усыпанные цветами, и озёра, которые тянутся до самого горизонта. Рассказывая мне про очередной овраг или опушку, она говорила только о том, сколько и куда, и мимо чего нужно пройти, чтобы добраться туда-то и туда-то, и даже и не пыталась себе представить, как все эти ландшафтные точки соотносятся друг с другом. Её мир был необыкновенно маленьким и то же время безграничным, как у ребёнка...

Я спросил Пирайю о чудесных, ужасающих и божественных созданиях. Девушка ответила, что ей известно по меньшей мере одно такое существо. Я уже обрадовался, думая, что вот оно — моё порождение кошмара, однако на вопрос, где обитает этот монстр, девушка молча показала в сторону пещеры.

Ах...

Ну да, логично.

Помимо этого, она могла припомнить только сказки, о которых шептались старухи, и больше ничего.

Всё это показалось мне довольно странным. Стабильность этого мира была на том же уровне, как и в Файране. И в то же время последний кишмя кишел удивительными существами. Это было настоящее высокое фэнтези, где и шага нельзя ступить, чтобы не встретить волшебную тварь.

В свою очередь это измерение, назовёт его миром Пирайи, скорее напоминало тёмные века Файрана, о которых рассказывал мне Эльфин, когда не было ни богов, ни чародеев, ни великих рыцарей, но только редкие лесные духи дурачили головы путникам, и домовые прятали носки.

У этого феномена было два объяснения:

Либо я чего-то не понимал.

Либо не знал.

Насколько я помню, в мире Фантазмагорикуса тоже не было почти ничего удивительного кроме так называемых «демонов кошмара». Именно в них сосредоточился весь тамошний туман. Возможно, здесь тоже имел место подобный перевес в сторону некой определённой сущности — но понять, что это такое, по крайней мере сейчас не представлялось возможным.