Безликий бастион

– Поздно, Антон. Я уже считаю тебя не безмозглым идиотом. Но вот с твоей настырностью вряд ли поспоришь. А теперь иди. – Девушка легонько прикоснулась своей маленькой ручкой к моей, с целью её убрать. С максимальной аккуратностью она впервые дотронулась до меня своими длинными тонкими пальцами, наши глаза мгновенно встретились.

Кто бы мог подумать, что яблочный цвет безумно красив.

– Пока, Бастион. Я приду к тебе завтра. Ещё раз спасибо за книгу, я обязательно верну её.

Я ушёл, долго оглядываясь назад. Бастион была права, когда говорила, что раньше восьми утра в доме полнейшая тишина. Даже как-то странно проснуться всего лишь на час раньше, но ощутить эту истинную утреннею тишину дома. Только звонкое пение птиц за окном было декоративным звуком, который ничуть меня не раздражал.

В полном умиротворение с самим с собой, я прошёл в свою комнату на втором этаже и разделся, раскидывая вещи по углам. Даже в душе, когда на мою голову падали первые капли, я не переставал улыбаться. Как-то было дико чувствовать себя уверенным, спокойным и что ли счастливым. Неужели я достиг той тонкой грани, на которой человек чувствует себя свободным. Действительно свободным. А может на меня повлияли слова девушки?

«Всю жизнь тебе твердили, что ты дурачок. И ты это принял. Тебе твердили, что ты ничего не можешь. И ты ничего не делаешь, чтобы хоть что-то уметь. А ведь послушав тебя… твои представления о Лилиан, я могу сделать вывод: твоя голова, твоё соображение - оно уникально. Оно необычайно»

И она ещё задает вопросы по тому поводу того хочу ли я приходить к ней? Конечно, хочу. Ведь не каждый, далеко не каждый, верит в меня. Верит в мои силы и способности. Видит во мне то, чего иной раз и я не вижу. Может это и покажется эгоизмом, но слышать, как девушка гложет твоё самолюбие и говорит тебе о том, что ты нереально крут (хоть и не в прямом контексте), но на самом деле всё более глубже.

Она видит во мне грани глубокого, видя лишь мою внешность. А я не вижу её внешность, видя все грани её глубокого внутреннего мира. И пусть она скрывается за маской, я все равно её вижу. Вижу, что скрываемое ею лицо, не так уж и ужасно.

И да, может быть, я и выгляжу, как человек, ценящий только лишь в женщине её красоту, ведь женская красотка – уникальна. Отчасти это и есть правда. Но кто сказал, что мне не может понравиться человек своим внутренним миром? И как бы глупо это не звучало, но я проникся к Бастион огромнейшей симпатией.

Выйдя из душа, я насухо вытерся полотенцем и надел все те же вещи, в которых вчера был. Белую футболку и потёртые джинсы. Но меня вдруг молнией разразило, когда я стал искать свои кеды.

Я оставил их у Бастион.

Вот чёрт. Вот чёрт. Вот чёрт.

Постараюсь забрать их в ближайшее время, ибо потом их может найти Луиза или Степан Сергеевич. А сейчас я могу и поработать в своих старых кроссовках, которые купил пару лет назад. В конце концов, какая разница, в чём работать.

Спустившись вниз, я уселся за обеденный стол, на котором уже стояли кружки с чаем и фрукты. Как и обещала Луиза, через пару минут будет готова и манная каша. В предвкушении второго за день завтрака, я потер ладошки и взялся за приборы.

Спустя какое-то время, весь наш рабочий состав был собран на утреннем собрании, то бишь завтраке. Степан Сергеевич как всегда раздавал задания.

– Антон, сегодня нужно срочно вычистить бассейн, чтобы Олег смог в нём настроить подсветку и джакузи. Завтра зальём его водой, а через недельку установим фонтан для праздника.

– Хорошо.

– А персоналу можно купаться же в этом бассейне?- Игриво поинтересовался Витя, который так же, как и мы сидел за столом и потягивал чай.

– До установки фонтана пожалуйста. И, приняв душ. Вряд ли Антону захочется убирать бассейн второй раз.- Улыбнулся седовласый мужчина, почесав свои усы.

Мы с Витей переглянулись и тоже друг другу улыбнулись. Уже завтра вечером мы сможем сидеть в джакузи и попивать пиво, любуясь на гараж с тачками.

Позавтракав, я отправился выполнять данное Степаном Сергеевичем задание: отмывать бассейн. Работа оказалась не такой уж и сложной, поэтому закончил я уже примерно через полтора часа усердного пыхтения. Как раз вовремя подоспел и Олег, муж Клары, который шёл по зелёному газону ко мне навстречу, улыбаясь в тридцать два зуба.

– Какие люди!- Олег поставил на землю свой сундучок с инструментами и кинулся меня обнимать. Я, смеясь же, тоже его похлопал по спине.

– Дружище. Как Клара, как пацаны?- Мы с моим любимым дядькой спустились в бассейн, откуда я минут десять назад вылез. Олег сразу же взялся за инструменты, когда открыл небольшой щиток в стенке.

– Парни ещё две недели, как на каникулах, а Клара уже готова свихнуться. Вот думаем, может спихнуть их в какой-нить лагерь летний.

– Кстати, отличная мысль. Думаю, им там понравится. Я и сам не одну смену торчал в "Орлёнке". Мигом берите путёвки и отправляйте их.

– Я вот только за Витальку боюсь. Он же ещё малой.

– Ой, да ну брось. Пора оторвать ваших пацанов от мамкиной титьки. Не маленькие же.

– Ох, наверное, ты прав. –Ковыряясь в щитке, проговорил Олег. –Так и сделаем с Кларой. Отправим их в "Орлёнок". Кстати, ты сам как?

– Не поверишь, но отлично. Работка, кончено, не пыльная, но меня всё устраивает.

– И надолго ты планируешь тут остаться?- Вдруг дядька поднял на меня свои глаза. Я даже на мгновение поперхнулся слюной.

– В смысле?

– Неужели, ты решил просидеть здесь всю жизнь? Ты ж молодой, здоровый и не дурак вроде.

– Господи, что с этим миром в последнее время?!- Задал я этот вопрос, смотря высоко в небо. Будто все те, кого я знаю, мигом сговорились и решили повышать мою самооценку и самолюбие. –Где ж вы были, когда я школу заканчивал?!- С упрёком обратился к Олегу.

– А?- Не понял меня он.

– Ничего. Сейчас я работаю тут, и пока меня всё вполне устраивает.

– А я и не говорю о том, чтобы ты увольнялся. Просто, мы долго разговаривали с Кларушой и подумали, что ты мог бы… мог бы…- Не мог сформулировать свои слова дядя.

– Мог бы что?- Стал торопить его я.

– Ты мог бы заработать денег и начать учиться. В конце концов, у тебя за спиной одиннадцать классов и армия. Ты можешь со спокойной душой поступить в университет.

И тут меня словно молнией разраило.

Я, расширив широко глаза, смотрел на своего дядюшку и пытался переварить слова. Неужели, они впервые жизни, задумались о моём будущем? Всю взрослую жизнь они заставляли меня работать, работать и работать. Об обучении и речи никогда не шло, так как тётка думала, что я не справлюсь. И тут вдруг резко, спустя почти десять лет, когда мне скоро стукнет тридцатник, решили поговорить о том, что мне, возможно, нужно бы получить образование.