Безмирные

Возразить было нечего.

— Не думала, что когда-нибудь такое скажу, но походу пришло время обернуться в поисках дверцы. Позвони своему Сапирштейну. Он тебя вытащит.

На лице Евы отразилось откровенное недоумение.

— Но он попросит отдать взамен книгу!

— И что? Значит отдашь.

— Но...

— Ты хоть представляешь, что с тобой сделают те, кто нас преследуют? По твоему, зачем все эти люди за нами охотятся?

— Не знаю.

— Так я скажу. Ты станешь объектом. Обычным подопытным кроликом. Собакой из эксперимента. И я даже предположить боюсь, что на тебе станут испытывать.

— Даже будь у меня желание, я не смогла бы ему сейчас позвонить. У нас просто нет телефонов. — Напомнила Ева.

— Ну, этда. — Кивнула головой хозяйка дома. — Лады в таком разе. Утро вечера мудренее. Давай ужинать да спать укладываться. Тяжелый сегодня денёк выдался. Заехали, блин, аптечку забрать.

Они поднялись с кресел и стали на ощупь спускаться, с успевшего погрузиться в сумерки, чердака.

Последующие несколько дней прошли без сюрпризов. Девчонки спали, сколько хотели, затем умывались на улице холодной водой, неспешно завтракали. Стефф ставила Еве уколы, кормила таблетками и подруги отправлялись гулять по окрестностям. Свежий воздух пошёл обеим на пользу. За это время Ева читала книгу только урывками. Её состояние заметно улучшилось. Не посещали больше приступы слабости, а на изредка возникающий в пальцах тремор можно было не реагировать. Подруги много беседовали. Обсудили все волнующие вопросы и в особенности произошедшую с их «санитаром» разительную перемену. Долго спорили о том, что послужило причиной столь странного поведении, и пришли к выводу, что всё дело в ударе по голове. Стефф даже выдала по этому поводу некую заумную медицинскую формулировку. Что-то вроде «обусловленная вмешательством третьих сил, нетипично проявившаяся посттравматическая амнезия»На том и сошлись.

Несколько раз в гости заглядывала бабушка Вера. Соседка, что проживала через пару домов. Женщине было далеко за восемьдесят. Она давно осталась одна и, чтобы было с кем говорить, держала хозяйство: огромного серого кота Морду, а также корову Зорьку. В качестве угощения старушка приносила девчонкам свежих яиц в плетёном лукошке, да душистого, только что слитого в ведёрко, пенистого молока. Уставшими от изнурительной работы руками с сухой, растрескавшейся до крови кожей, она заботливо укрывала молоко льняным рушником. Однако брать такое богатство за «спасибо» девчонки не захотели. Судя по латаной, старой одежде, ботинкам, в которых расслоилась подошва и сутулым от тяжкой доли, плечам женщины, та едва сводила концы с концами.

Вместе, они убедили бабушку, что денег у них пруд пруди, и им ничего не стоит покупать такие продукты. Всем хорошо, а соседке, к тому же, какая-никакая «поддержка штанов». Когда отдавали деньги, бабушке отчего-то стало неловко. Она опустила глаза в землю, будто стесняясь, что вынуждена таким образом зарабатывать. Ева даже расстроилась.

«Почему хорошие люди всегда стыдятся собственной доброты? Прячут её, чтобы окружающие чего-нибудь о них не подумали. Не назвали дураками или странными, или «лохами», как принято. Словно это не благо небесное, а некий порок, который необходимо скрывать. Печально наблюдать поклонение слабостям, которые пытаются выдать за силу. Неправильно это. Не по-людски. Какое-то всеобщее помутнение»

Хорошо хоть омлет из деревенских яиц, плюс кофе со сливками, с открытым настежь окном, да под пение лесных птах, быстро подняли ей настроение.

Больше девчонок никто не тревожил. Они проводили дни в своё удовольствие, до тех самых пор пока в одно прекрасное утро во двор дома (отец Стефф так и не навесил ворота) въехала приземистая иномарка. Машина не разбирая дороги, прочертила след в высокой траве, уткнулась бампером в камень и лишь после этого остановилась. Из салона выбрался парень лет двадцати пяти в белой майке, кроссовках на босу ногу и новеньких джинсах. Темноволосый, смуглый, с тонкими чертами лица, стильной причёской и какими-то, по кошачьи хитрыми, масляными глазами. Он деловито осмотрелся по сторонам. Пригладил волосы, после чего направился прямиком к дверям дома. В руках незнакомец держал роскошный букет белых роз. Стеша, как несла в кухню наполненный водой чайник, так и замерла, вопросительно воззрившись на молодого мужчину.

— Это ещё что за гераниум? — Спросила, повернув голову себе за спину.

На её голос в коридор вышла Ева. Поставила на стол чашки для кофе, мельком взглянула в окно и глаза её неожиданно потускнели.

— Нет-нет-нет-нет. Только не это! — Выдохнула, словно на неё вновь нахлынула внезапная слабость.

Опустилась тут же на стул безвольным кулем. Прикрыла лицо ладонями. Посидела мгновение, но потом вдруг, как будто о чём-то вспомнив, сорвалась с места и бросилась навстречу незваному гостю.

— Какого чёрта ты здесь забыл? — Она решительно распахнула перед мужчиной входную дверь.

Тот уже преодолел последнюю ступеньку. Поднял на Еву глаза и остановился ровно напротив.

— Тебя ищу. Привет.

— С чего вдруг?!

— Ну... Телефон недоступен. На сообщения не отвечаешь. Дома тебя тоже нет. Вот я и стал волноваться.

Ева удивлённо приподняла вверх брови.

— Волноваться?! Обо мне?! Ты что бухой?! — Она произносила слова с такой интонацией, словно впервые их для себя открывала. Поверить в то, что их говорит её бывший, было попросту невозможно.

— Нет. Трезв, как стеклышко. Говорю же, просто переживал за тебя. Или ты думаешь, я бесчувственный истукан?

— Томилов, ты пугаешь меня. — Ева посмотрела на него настороженно.

— Кстати, любимая, чуть не забыл. Это тебе! — Красавец в новой футболке поправил бутоны в букете и грациозно протянул Еве цветы.

Но, то ли букет лишил девушку возможности разговаривать, то ли сказанная парнем фраза вышла причиной, она ничего ему не ответила. Обездвиженным изваянием замерла у дверей и смотрела куда-то вдаль, не осознавая, что происходит.

Чтобы как-то разрядить обстановку, мужчина попытался действовать по-другому. Сконфуженно потупил взгляд, вздохнул и с чувством глубокого сожаления произнёс на полтона ниже, чем прежде:

— Да ладно. Не дуйся. Хочешь, чтобы я прощения попросил? Ну, прости, дорогая. Виноват. Сознаю. Наделал много ошибок. Но теперь я точно исправился. Поэтому нам нужно поговорить.

Мало, помалу к Еве возвращалось её прежнее состояние. Шок первых минут прошёл и по вновь ожившим глазам, по вернувшемуся размеренному дыханию, стало понятно, девушке удалось взять себя в руки.

— Дорога-а-ая?! — С сарказмом сказала она. — О чём, говорить Томилов? Помнится, мы всё уже друг другу сказали. И кому это нам?

— Мне и тебе.

— Проваливай, идиот. Я наелась общением с тобой досыта. Не испытываю больше в этом необходимости.

Позади Евы бесшумной тенью возникла фигура Стеши.

— А это ещё кто такой?! — Хозяйка дома изучала гостя с благосклонным вниманием, — Вау! Какой шикарный букет!!

— Никто. — Ева попыталась закрыть перед лицом мужчины входную дверь. — Ошибся адресом. Он уже уходит.