Безмолвная

— Нет, сонбэ-ним. Анализ крови, не выявил отклонений уровня кислорода, от нормы. На снимках, лёгкие и дыхательные пути — чистые. В аппарате ИВЛ не было необходимости.

— Удивительно, — качает головой врач. — Так, что там, насчёт её родственников? С ними связались?

— Нет, сонбэ-ним. При пострадавшей не было никаких документов. Судя по одежде, она — тольпукчжа (тольпукчжа — беженец с Севера. Одно из используемых, в Республике Корея, названий беженцев из Северной Кореи. Прим. автора), — понизив голос, почти до шёпота, отвечает медик на вопрос старшего коллеги.

— Аджжж! — качает головой нейрохирург. Он переводит взгляд на пациентку, и пару мгновений рассматривает красивые, чуть припухлые, какие и бывают у девочек в этом возрасте, нетипичные для Кореянки, черты лица.

«В конце концов, это не его проблема. Пусть NIS разбирается кто она и откуда. Его дело спасти этой малышке, с кучей аномалий в анамнезе, жизнь! А разрешение на трепанацию, если что, он получит после, задним числом»

— Давайте, все, как следует потрудимся, дадим этой девочке ещё один шанс на жизнь, — говорит он, обращаясь к суетящейся над неподвижным телом, бригаде врачей. Те дружно кивают, соглашаясь со словами своего старшего коллеги.

— Да, сонбэ-ним. Мы обязательно будем стараться, сонбэ-ним!

Под дружные заверения в своих намерениях, процессия скрывается за двухстворчатыми дверьми, над которыми висит табличка с надписью «операционная».

Жизнь девочки, теперь, почти полностью зависит от их мастерства и слаженности. И лишь совсем немного от тех сил, свыше, которые приглядывают в данный отрезок времени за отчаянными, что, в который раз, бросают вызов самой смерти.

Я парю в невесомости. Вокруг непроглядная чернота открытого космоса, передо мной — огромная, расчерченная полосами различной ширины и цвета, планета. Прямо в её центре — красное пятно, похожее на воронку. Меня, не спеша затягивает в него. Я осознаю исходящую от воронки опасность, но изменить траекторию своего полёта, или затормозить падение не могу. Постепенно, пятно заполняет всё пространство перед моими глазами, и выходит за периферийное зрение.

Невероятной силы давление сжимает мою голову, когда я проваливаюсь внутрь планеты. Пытаюсь закричать, но из открытого рта вылетает оторванный неведомой силой язык и устремляется вперёд, обгоняя своего бывшего хозяина. Провожаю его изумлённым взглядом, пока он не сгорает в яркой вспышке.

Ааа-а! — издаю я вопль полный нестерпимой боли, когда этот свет равнодушно выжигает мне глаза. Холодный вакуум всасывает в себя исторгнутый звук, а затем, и меня, следом.

Зажмуриваюсь от яркого света, льющегося откуда-то сверху. Выжидаю минуту, потом снова открываю заслезившиеся глаза. Совсем чуть-чуть.

«Нет, я не падал на планету, и не был ослеплён вспышкой сгоревшей части собственного тела, решившей податься на вольные хлеба» — приходит осознание действительности, после целой вечности безмолвного «ничто». Это, лампы дневного света нещадно лупят во все свои «мегалюмены», оставляя на сетчатке глаз затейливые узоры, «танцующие» какое-то время изнутри сомкнутых век. А ещё, зверски болит голова. Ухает, ежесекундно отдавая грохотом пневмомолота по наковальне.

Наверное, попытки с десятой, у меня получается полностью открыть глаза. К этому моменту, набат в голове стихает, съёживаясь до звука писка возле изголовья кровати, исходящего от медицинского аппарата, отмеряющего жизнь. С сожалением отмечаю, что головная боль никуда не делать, лишь, переместилась в сторону затылка, съёжившись там до величины ювелирного молоточка.

В поле моего зрения матово-белые квадратики подвесного потолка, расчерченные серебристыми полосами алюминиевых перекладин. Матовые же лампочки белого, тёплого света. Над головой, приветливо подмигивает красным, огонёк датчика дымоуловителя. Ещё один, такой же, замечаю возле окна, в сторону которого повёрнута моя кровать.

За окном темнота. Вижу, как она наползает на края опущенных жалюзи, норовя поглотить их, и проникнуть в помещение. Несколько раз моргаю, и наваждение рассеивается. Перевожу взгляд влево, вправо, оцениваю окружающую обстановку.

Небольшая комната, стены которой выкрашены голубой краской. Слева дверь, справа — глухой, медицинский шкафчик и небольшой столик на колёсиках. Что расположено вдоль стены, в изголовье кровати, мне не видно, и я пытаюсь приподнять голову, в попытке разглядеть выпадающий из поля зрения кусок палаты. С нулевым успехом. Что-то фиксирует мою макушку, не позволяя двигать ею. Поднимаю правую руку, но, до головы не доношу. Примерно, на середине пути, её дергает привязь, оканчивающаяся мягким браслетом на запястье, который я разглядел, вытянув руку на максимально позволенную мне высоту. С левой рукой та же история.

С небольшими допусками по свободе, но я, надёжно зафиксирован на койке.

Мгновение, и на меня накатывает приступ паники, затуманивающий разум, перехватывающий дыхание…. Судорожно дёргаю в разные стороны руками, в попытке вырваться из западни, открываю рот, надеясь криком привлечь чьё-нибудь внимание, но оттуда не вырывается ни звука, кроме тихого, свистящего хрипа.

Меня накрывает всё сильнее и сильнее. За конвульсивными метаниями не замечаю взбесившихся приборов, регистрирующих чрезмерное перенапряжение пациента. Запрограммированные, они, отчаянным писком взывают к помощи, и та не заставляет себя ждать.

В помещение, с, не на шутку разошедшейся пациенткой, врывается дежурный врач в сопровождении медсестры. Кинув взгляд на экраны беснующихся приборов, и быстро разобравшись с причиной переполоха, он в пару шагов преодолевает расстояние до кровати, и нажимает несколько кнопок на одном из них, изменяя дозировку транспортируемых лекарств.

Постепенно, пациентка затихает, впадая в медикаментозный сон, а, выполнившие свою функцию, аппараты успокаиваются, входя в режим наблюдения.

Ещё раз сверившись с показаниями и убедившись, что заснувшая девочка, в миновавшем припадке не нанесла себе никаких повреждений, он направляется к выходу, кивком подав знак медсестре следовать за собой.

Выйдя в коридор, он тихонько прикрывает дверь, ведущую в палату интенсивной терапии.

Конец первой главы.

Продолжение следует…

Глава 2

Глава 2

Джу СуЕн — на свои сто девяносто сантиметров роста и комплекцией здоровяка, не отличался спокойным характером. Его норов, скорее, походил на горную вершину — опасную и непредсказуемую. На, вечно хмуром, вытянутом лице с заострённым подбородком и невнятными скулами, положительные эмоции были редкими гостьями. Обычно, его рот, с полной, характерной для девушек, нижней губой, трогала мимолётная улыбка, когда нужно было изобразить дежурную приветливость. В остальное время, суровый взгляд карих глаз из-под густых бровей, лишь подчёркивался опущенными вниз уголками рта. Копна тёмных волос на голове, уложенная в объёмную причёску, добавляла к росту пару сантиметров, визуально, делая парня ещё выше.

(За прообраз взят Китайский/Корейский певец и актёр Чжан Исин)

В восемнадцать лет он окончил старшую школу, сдав сунын на высокий балл, и получил государственную стипендию на обучение в Ёнсе — университете, входящем в SKY — тройку престижнейших вузов Республики Корея, названную так по первым буквам их наименований. Поступив на факультет по специальности — политология и международные отношения.