Безмятежное море

К удивлению Дианы, Йоланда обиженно вскинулась.

– Мне не нужны надоедливые юнцы, вешающиеся на шею! – холодно бросила она. – Я хочу остаться в «Афродите» и спокойно заниматься своей работой, больше меня ничего не интересует!

Очень удивленная ее тоном и выражением лица, Диана поспешно улыбнулась итальянке.

– Я тоже этого хочу, – примирительно заметила она, – но дружба тоже важна.

Йоланда кивнула, делая явные усилия взять себя в руки, и преуспела в этом:

– Я согласна. Но ты не найдешь лучшего места, чем наше агентство. – Она немного поколебалась, затем добавила: – Очень хорошо, что ты к нам присоединилась. Теперь из вечно спорящего трио мы превратились во вполне гармоничный квартет.

Она подняла свой бокал и, улыбаясь, произнесла подходящий тост на греческом.

Следующим утром, когда Диана обживалась за своим столом, в комнату вошел лучезарно улыбающийся Михаил.

– Вчера вечером мне звонил Зенон, – объявил он, – и просил передать, что он заскочит сегодня перед отъездом в Афины и принесет тебе несколько книг. Старина считает тебя хорошей ученицей и надеется, что когда ты познакомишься с островом получше и поработаешь над греческим, то станешь для нас бесценным сокровищем.

Диана зарделась от удовольствия, но ответила довольно небрежно:

– Надеюсь, он не забыл литературу по греческой грамматике.

– Ну, это легко будет исправить, не беспокойся. Кстати, Зенон хочет, чтобы в его отсутствие я начал с тобой заниматься греческим. И я понял намек, хотя он выразился достаточно тактично. Для археолога и историка это потеря времени, если не подвиг, – учить кого-то языку, которым можно заниматься в любом другом месте.

– Да я и не мечтала, что он станет учить меня греческому. Однако твое время тоже дорого. Сможешь ли ты регулярно давать мне уроки?

– Конечно. Я не сомневаюсь, что, если заниматься индивидуально, ты выучишь его очень быстро, – с жаром заверил ее Михаил, и Диану тронуло его великодушие. Он немного поколебался, затем добавил: – Вот только не знаю, где нам найти «класс». Может, кириа Агата выделит какой-нибудь укромный уголочек, где нас не будут беспокоить? Учиться тебе придется, конечно, вечером. В рабочее время не удастся урвать и минуты, в офисе постоянно придется прерываться.

– Мы могли бы оставаться в офисе после работы, – предложила Диана.

– Не пойдет. – Михаил сокрушенно покачал головой. – Это тебе не Англия или Скандинавия. Такой номер не прошел бы, даже если бы мы с тобой были сорокалетними страшилищами. Слухи есть слухи, ничего не поделаешь.

– Тогда я поговорю с хозяйкой или попрошу Йоланду замолвить словечко, если ты сам не хочешь общаться с ней. Возможно, она решит, что мы заслуживаем доверия, и позволит заниматься в гостиной, выделив столик и пару стульев в углу. При этом она сможет присматривать за нами, так как вечерами смотрит там телевизор или играет в карты с закадычными друзьями.

Однако слова Дианы вопреки ее ожиданиям не позабавили Михаила. Он посчитал это вполне разумным решением проблемы.

– Было бы очень любезно с ее стороны, – совершенно серьезно заявил он. – Но все-таки это не дело, если ее приятели начнут во время игры отвлекать нас своей болтовней. Я подумаю, может, один из моих родственников поможет. Но плохо то, что никто из них не живет в этой части Никосии, а ездить в другой конец города не очень удобно для тебя.

Ошарашенная, Диана даже не успела высказать своего мнения по этому вопросу, как Михаил продолжил, широко улыбаясь:

– Ты же знаешь, что мы, греки, известны своей любовью к флирту с привлекательными девушками и никогда не упускаем малейшего шанса попрактиковаться в этом искусстве. Под зорким и проницательным взглядом кириа Агаты я вынужден буду вести себя строго, как свирепый и старый школьный учитель.

– Если меня не парализует от страха, я постараюсь выдержать это испытание, – усмехнулась Диана. – Но остерегайся! Твой грозный друг Зенон, вернувшись в Никосию и не найдя положительных сдвигов в моем греческом, начнет метать в тебя громы и молнии!

И хотя Диана говорила все это в шутку, она знала, что так и будет. Пол не собирался тратить свое драгоценное время и знания на человека, не способного и не желающего усердно трудиться, добиваясь блестящих результатов. Он способен сразить ее обидным, язвительным замечанием, не покажи она себя способной и серьезной ученицей. Диана укрепилась в своем мнении на этот счет, когда Пол на пару минут забежал в ее маленький офис с обещанной кипой книг.

– Почти все они английские, – пояснил он, – но некоторые изданы на греческом. Михаил поможет вам с переводом, когда начнет давать уроки по языку. Кстати, когда вы начинаете?

– Как только найдем подходящее место для занятий.

– Понятно. – Пол немного поколебался, затем решительно продолжил: – Михаил – отличный парень. У него прирожденный дар учителя. Но этот плейбой слишком падок на хорошеньких «птичек», как он их называет.

– Я знаю, – беззаботно заметила Диана, умышленно делая вид, будто неправильно его поняла. – У него есть прекрасные фотографии дикой природы. Теперь наш друг просто помешан на том, чтобы сделать снимок сокола элинор.

– Все правильно. Но я имел в виду совсем другое. Вы прекрасно знаете о его страстном увлечении «птичками» другого рода. А с его классической красотой и неотразимым шармом Михаил никогда не испытывал трудностей в общении с прекрасным полом. С выгодой для себя, естественно. Держите его в крепкой узде, не то он впустую потратит время, отведенное для занятий, пытаясь очаровать вас.

– Думаете, вы открыли мне Америку? – Диана терпеливо улыбнулась, словно говорила с не очень сообразительным человеком. – На самом деле мы с ним обсуждали уже вопрос о флирте, причем совершенно беспристрастно. На этот счет вам нечего беспокоиться, тем более что вы сами рекомендовали мне Михаила в качестве учителя.

Пол густо покраснел и сердито посмотрел на девушку. Потом внезапно запрокинул голову и расхохотался.

– Я дорого бы дал, моя девочка, – посмеявшись, сказал он ей, – чтобы однажды преподать вам хороший урок. Но для этого потребуется много свободного времени, которым я пока не располагаю.

И прежде чем Диана смогла найти подходящий ответ, Пол развернулся на каблуках и ушел. «Он просто невыносим, – сказала себе англичанка, раздраженная еще и тем, что сердце ее почему-то забилось сильнее. – Этот тип считает, что если он родился с серебряной ложкой во рту, то вправе быть грубым и бесцеремонным с людьми, не относящимися к его кругу! Он никогда бы не осмелился говорить так с девушкой, принадлежащей к аристократической или просто богатой греческой семье». И она с силой стукнула кулачком по своему рабочему столу, как будто ударила по щеке самого Пола. Затем, глядя на дверь, которая только что закрылась за ним, прошипела: