Безоблачное небо

Конечно, меня пытались растормошить. Рэла однажды даже от души врезала, после чего её несколько врачей и медсестер силой вытолкали из лазарета. Заходили ко мне знакомые летчики и механики, все хотели помочь мне. А я все глубже и глубже увязал в депрессии.

– Просто сесть на землю любой дурак сможет! Главное не просто приземлиться, а так, чтобы после этого можно было еще раз взлететь! Желательно на том же самом самолете!

От напряжения у меня перехватило дыхание, потемнело в глазах и зашумело в ушах. Даже просто встать с постели оказалось тяжело. Отдышавшись, я, опираясь на стену, подтянул к себе костыли и встал на них. После долгого бездействия тело неохотно меня слушалось, под повязками зудела молодая кожа и... до боли хотелось почесать правую ногу ниже колена.

Как ни странно, но меня никто не заметил. Выбравшись из лазарета, я медленно поковылял по коридору к лестнице. Отрезок пути, который я раньше проходил меньше чем за минуту, сейчас занял у меня минут десять. Причем мне пять раз приходилось останавливаться и отдыхать, прислонившись к переборке.

Лестница оказалась для меня почти непреодолимым испытанием. Один раз я запнулся на ступеньке и упал. А потом долго лежал и собирался с силами, чтобы встать. В конце концов я приноровился подниматься по лестнице с помощью костылей и смог подняться на наверх и выйти наружу.

От свежего воздуха, пахнущего морем, я захмелел как от крепкой выпивки. Я кое-как сел на палубе и положил костыли рядом. Над головой горели яркие тропические звезды. Вспомнив уроки Алисии, я прикинул, какой сейчас час, и понял что "Изгнанник" уже перешел экватор, а значит и что до Облачного города осталось недолго.

Подумав об этом, я задумался и о том, что делать дальше. Хотя все было очевидно - собрать все имеющиеся у меня средства, если не хватит - занять у знакомых, и заплатить за хороший протез... плохо, что все собранные драгоценности пропали в сгоревшем самолете.

Сидя на палубе, я задремал. Разбудил меня один матрос, он же помог мне вернуться в лазарет. Но в тот же день я перебрался в нашу с Алисией каюту. Врачи, конечно, пытались настоять на том, чтобы я долечивался под их присмотром, но особо не упорствовали.

Лежа на своей койке, я часами наблюдал за тем, как Алисия работает над очередным платьем. Казалось бы, это мало чем отличалось от безделья в лазарете, но разница была огромна. Глядя на напарницу, я чувствовал странное спокойствие и уют.

А в один прекрасный день Алисия меня сильно удивила. Она зашла в каюту, пряча за спиной какой-то сверток. Я сказал ей, что книги, которые мне дали, скучные и совсем неинтересные.

– Ирвин, я тут...
– Алисия вдруг зарделась и молча, протянула мне сверток.
– Это тебе.

Удивившись, я взял подарок и развернул его.

– А...

– Тебе не нравится?
– испугано спросила Алисия.

– Как ты узнала?
– растерянно поинтересовался я.
– Ты сама все это вышила?

У меня в руках была темно-красная мужская рубаха с традиционной вышивкой горных кланов. И это была не просто вышивка! Узор говорил, что это рубаха вольного бродяги и воина, покинувшего свой клан! Я тут же слез с кровати и надел её.

– Так как ты узнала?

– Илия подсказала, - смущенно ответила Алисия.

– Тебе нравится?

Вместо ответа я обнял её и едва не упал вместе с ней на пол.

– Извини.

– Ничего страшного.

– Спасибо, мне никто не дарил таких подарков. Мне вообще мало кто дарил подарки.

От моих слов Алисия обрадовалась и еще сильнее покраснела.

Изабелла сказала, что оплатит мое лечение и установку протеза. Но я все равно каждый день тратил по нескольку часов на прогулки по кораблю на костылях, а вскоре даже стал сам ходить на ужин в кают-компанию. Правда при этом меня всегда сопровождала Алисия. Её забота была такой трогательной.

Остальные ко мне относились как-то по простому. Брюгге ворчал, что я отлыниваю от работы, механики жаловались, что им не хватает моей помощи. Рэла однажды хлопнула меня по плечу и сказала:

– Молодец, что не раскис. Честно сказать, если бы ты и дальше лежал на койке и изображал умирающего лебедя, я бы сильно в тебе разочаровалась.

А Фертах и вовсе не стеснялся шутить надо мной:

– Зато тебе на одной ноге не нужно ногти стричь. Да и вообще, паек тебе можно урезать.

– Это почему же?

– Как это почему? Ты стал меньше, так что и жрать тебе можно меньше!

А вот Ирина ни разу не заглянула ко мне. Как мне сказали, они с Илией день и ночь сидели в каюте и чем-то занимались. Изабелла запретила беспокоить их и даже еду лично носила им.

В целом, жизнь налаживалась. Пока я не спросил про Риесарху...

– Вот, полюбуйся, - насмешливо произнесла Рэла.
– Ты молодец, мы ведь и не надеялись живьем поймать кого-нибудь из этих тварей.

Я молчал. Риесарха меня не видела. Она стояла, опустив голову, на коленях в тесной каморке. Руки её были скованы кандалами и за цепи подвешены к потолку, на ногах тоже были оковы, а на шее висел тяжелый ошейник. И словно бы этого всего было мало, её еще и раздели догола, грубо обстригли, обрезали перья на крыльях...

Рэла что-то говорила, но я не слышал её. Во рту пересохло, руки дрожали, а кулаки сжимались сами собой. Я смотрел на Риесарху и не мог отвести взгляда...

– Ирвин! Ирвин!!

Никогда не думал что на костылях можно так быстро бежать. Ничего не понимающая Рэла пыталась меня догнать, но я ей не отвечал. По дороге мне попалась Ирина.

– Ирина!

– Чт.. о, Ирвин, привет. Извини, я, - княгиня с явным раскаянием на лице отвела взгляд в сторону.

– Ты знаешь, что с крылатой сделали?!

– Ты чего?
– испугано спросила Ирина.

– Ты видела, что с ней сделали?!

– Да, но что случилось...

– Ты еще спрашиваешь?!
– заорал я.
– Пошли к Изабелле!

– Зачем?

– Действительно, зачем я тебе понадобилась?

Прямо передо мной стояла Изабелла в своем обычном наряде. За ней маячил Брюгге. На шум прибежали и другие люди, в том числе и Алисия.

– Капитан, это как понимать?!

– Что именно?
– насмешливо спросила Изабелла.

– Почему с Риесархой так поступили?!