Безрассудная страсть

Пожалуйста, дождись Курта, даже если он возвратится не очень скоро. И передай, что я уехала навсегда, ибо другого выхода нет. Он догадается почему, но не будет знать — куда. Ты тоже этого не должна знать. Когда днем я спросила тебя о мужчинах, то чуть было сама не раскрылась перед тобой. Теперь я рада, что сдержалась. Ты так ответила мне, словно они тебе совершенно безразличны, и мне стало ясно: ты меня не поймешь. Но сейчас-то постарайся. Может, ты сумеешь спасти меня от гнева Курта.

Я уверена — наши пути-дороги с Куртом разошлись. Как бы то ни было, он не должен меня найти. Но постарайся понять сама — и попробуй убедить в этом Курта, — что ничего плохого я не делаю. Поступаю так, как заставляют обстоятельства, — вот и все!

Пока мы разговаривали, я сняла с брелока ключ от квартиры и положила его на письменный стол. Мне он больше не понадобится. Видимо, сам Бог послал тебя, Никола, чтобы ты помогла мне. А то и Курту, если он пойдет на это. Но может и не пойти.

Диана».

Находясь в полнейшем смятении, разрываясь между негодованием и сочувствием, Никола еще раз перечитала письмо, что-то понимая, а чего-то нет.

Ее слова «наши пути-дороги с Куртом разошлись», вопрос о мужчинах и фраза «чуть было сама не раскрылась перед тобой» позволяли догадываться, что, куда бы она ни махнула, Диана уехала не одна. Вместе с тем — «ничего плохого не делаю»! Так ли это? Может, это самообман? Ведь если действительно в этом нет ничего плохого, то зачем Диане убегать из дома, зачем злить Курта?

Ей двадцать два года. Сама себе хозяйка, тогда зачем она так поступила? И зачем морально давит на нее, заставляя быть на стороне Дианы перед лицом этого не брата, а исчадия ада, перед которым Никола должна трепетать, как осиновый лист? И вообще — что, по мнению Дианы, ей следует делать? Что говорить? А подумала ли Диана, как Никола объяснит свое пребывание в чужой квартире? Как и почему она здесь оказалась? Ведь Курт, естественно, ожидает увидеть дома не ее, а сестру!..

Никола вернулась в гостиную.

Она просидела в гостиной несколько часов.

Наконец в очередной раз раздался лязг лифта, и кто-то стал открывать ключом дверь квартиры. В комнату вошел мужчина. Сердце Николы готово было вырваться из груди, когда она в полутьме повернулась к нему.

Левой рукой — правая перевязана на запястье — он, щелкнув выключателем, зажег свет в комнате. И предстал перед Николой. Высокий блондин, в то время как его сестра — шатенка, с более жестко, чем у нее, очерченным лицом. Дуги, шедшие от носа к краям губ, говорили о его зрелости, контрастирующей с молодостью, воплощенной в его стройной, атлетически сложенной фигуре. Он был в кремовой шелковой рубашке и легком элегантном костюме, сшитом на заказ. Войдя в комнату, бросил в кресло туго набитый портфель из мягкой свиной кожи.

«Типичный образец высокопоставленного делового человека!» — так сразу охарактеризовала его Никола. Тот же холодно уставился на нее своими серо-голубыми глазами, но почему-то с меньшим удивлением, чем она ожидала.

Подойдя к Николе, произнес:

— Добрый вечер! Извините, раньше мы вроде бы не встречались, не так ли? Я — Курт, Диана вам, конечно… Впрочем, а где Диана? Она не предупреждала, что ждет гостью. Что будете пить, мадемуазель?..

Обращаясь к ней по-французски, Курт, очевидно, принял ее за швейцарку, но, когда услышал фамилию Стерлинг, нахмурившись, переспросил, причем с чистейшим английским выговором.

Никола ответила по-французски:

— Да, я англичанка, но владею французским… Я подруга… давняя подруга Дианы. Сегодня днем мы встретились с ней при случайных обстоятельствах — она оставила ключи на столике в кафе, вот я и приехала с ними по адресу, указанному на брелоке. Но сейчас ее здесь нет: Диана уехала пару часов назад и попросила меня дождаться вас, мсье.

Его рука зависла над бутылками.

— Вы, наверное, оговорились? Диана, очевидно, попросила вас дождаться ее? Куда же она отправилась?.. Вам что — херес, коньяк, водку?

Он не понял!

— Нет, спасибо, мне ничего не надо, — произнесла Никола. — Все правильно сказала: Диана попросила меня дождаться вас, вашего возвращения. Она сюда больше не вернется и поэтому уговорила меня остаться здесь, чтобы передать вам ее слова.

Курт прямо-таки вспыхнул от негодования:

— Не вернется откуда?

Никола замотала головой.

— Не знаю. Меня в это она не захотела посвящать; вас, видимо, тоже.

— И вы позволили ей уйти, не объяснив более ничего ни вам, ни мне?

— У меня не было выбора. После того как мы поболтали немного — а я должна сказать вам, что мы с Дианой знали друг друга с времен пребывания в пансионе «Вишняки» в Веве, — она попросила извинения и отлучилась в свою комнату. Я ждала-ждала, а Диана не появлялась. Тогда я прошла к ней и на туалетном столике у постели обнаружила вот это. — Никола протянула Курту письмо.

Пока Курт читал его, она наблюдала за ним и думала: входило ли это в планы Дианы? Но теперь уже было поздно что-либо менять… Он зацепился за одну фразу и процитировал ее, подняв глаза на Николу:

— «И тогда тебе достанется»! Не очень-то она высокого мнения о моих способностях быть элементарно вежливым. Сама же не останавливается перед тем, чтобы превратить вас в свое орудие, а из меня сделать дурака… А что это за разговор о мужчинах и вашем безразличии к ним? Как он увязывается со всем остальным?

— Да она только спросила, были ли у меня мужчины. А когда я задала ей тот же вопрос, Диана ушла от ответа. Вы же сами прочили: в письме говорится, что она собиралась раскрыть душу передо мной, но не сделала этого. Диана пишет также, что вы догадаетесь, почему она убежала, что это связано с каким-то мужчиной.

— Конечно, я все знаю, — лаконично подтвердил Курт. — Знаю, кто он, что он, как и почему ему удалось уговорить ее удрать с ним. А что касается этого вранья насчет того, что «ничего плохого я не делаю», то на какого простачка это рассчитано? Кто в это поверит?

— А может, это не вранье? Она выделила эти слова и просит вас поверить ей. Если бы это было не так, разве бы Диана поступила подобным образом?

— Она страстно увлечена. А женщина в таком состоянии может убедить себя в чем угодно, — заявил Курт, высмеяв довод Николы.

— Я все-таки склонна верить словам Дианы. Разве она не могла просто уйти, и все — не к тому мужчине, которого вы знаете, не с ним, а куда-то еще?

— Бросьте! К нему ли она убежала, с ним или из-за него — какая разница? Все равно в один прекрасный день они спарятся. И поскольку Диана знает, как к этому отнесутся ее друзья, то заранее кричит, что она не виновата, что и в мыслях не имела ничего плохого. Ей же нужно как-то успокоить свою совесть. Вот и все!

— Но что заставило ее убегать? И с какой стати Диана должна оправдываться перед вами за свои поступки? — настаивала Никола. — Насколько я знаю, она на три года моложе меня и имеет все права…