Безрассудная

Она целует меня крепко, прикусывая губу, чтобы пустить кровь, как кинжал, который она все еще прижимает ко мне. Я крепко сжимаю ее запястье, все еще удерживающее маленький нож, достаточно сильно, чтобы ее ладонь раскрылась, а лезвие шмякнулось на неровную крышу. Освободив ее руку, я поднимаю ее через плечо, проводя ею по своей шее.

Ее пальцы зарываются в мои волосы, а мои впиваются в ее бедра. Я не обращаю внимания на то, что она мне знакома, не обращаю внимания на все свои вопящие чувства. Потому что это чужой человек. Мы никто друг для друга. А это значит, что нам позволено все.

Этот поцелуй глубокий и совсем не нежный. Это предательство. Это горечь. И ничто никогда не было таким сладким на вкус.

Это гибель.

Она внезапно отшатывается, выронив кинжал, который был прижат к моему горлу. Сильно толкнув меня в грудь, она пошатывается, тяжело дыша. Я моргаю в темноте, стараясь не обращать внимания на тяжелый груз обрушившейся на нас реальности.

— Не надо… — выдыхает она. — Никогда больше.

Я облизываю губы, пробуя на вкус струйку крови от ее укуса. Она покачивается на дрожащих ногах, и я наблюдаю, как она сосредоточивает свое внимание на крыше между нами. Клинки лежат забытые у наших ног, подмигивая нам в бледном лунном свете.

Она застывает при виде них. А затем делает выпад.

Я успеваю схватить ее закрученный кинжал прежде, чем она успевает поднять его, заставляя ее довольствоваться ножом, которым она меня поприветствовала. Ее плечи вздымаются, когда она делает еще один шаг от меня, засовывая клинок в ботинок.

Мои губы покалывает от ее вкуса, а руки дрожат от ее ощущения. Я делаю вдох, потрясенный собственными действиями. Шокированный тем, что нашел способ оправдать их. Шокированный тем, что она хотела этого так же сильно, как и я.

Это была ненависть, но это случилось.

Я поднимаю глаза и вижу, что она, похоже, успокоилась, спрятав волосы и лицо обратно в тканевый кокон.

— Мы договорились? — говорит она ровно, как будто между нами ничего не изменилось. Так и есть. Она все еще моя миссия, а я все еще ее монстр. То, что произошло между нами, в прошлом и настоящем, было не более чем ошибкой. Ошибкой в суждениях. Искрой между двумя незнакомцами в ночи.

Но когда она поворачивает лицо к лучам лунного света, падающего со звездного неба, я вижу девушку, которая погубила меня. Плоскости лица, которые я держал в руках, веснушки, которые я пересчитал дюжину раз. Руки, которые вонзили меч в грудь короля, а кинжал — в его горло.

И теперь я больше не могу притворяться.

Я натягиваю бандану и подхожу к краю крыши. — Договорились.

Толпа расступается, свобождая путь к клетке.

Она опередила меня и вернулась в подвал, практически спрыгнув с крыши, чтобы убежать от меня. Я не спеша прохожу внутрь, глядя на нее через проволочную клетку, хотя она смотрит в любом другом направлении, кроме моего.

Когда за мной захлопывается дверь, раздаются крики. Толпа уже делает ставку на исход поединка и выкрикивает слова поддержки в адрес выбранного ими бойца.

Не теряя времени, она начинает кружить вокруг меня. Это не та девушка, которую я целовал на крыше, и мне кажется, что мы встречаемся впервые. Хотя публичное воссоединение, когда мы оба скрываем свою личность, не совсем идеально.

Я наблюдаю за ней, как мы медленно кружим друг вокруг друга, каждый из нас пытается предугадать шаг другого. Слова застревают у меня в горле, я не в силах сказать что-то стоящее за недели молчания между нами. Потому что то, что произошло на крыше, вряд ли можно считать воссоединением. Да и вообще вряд ли считается.

— Долго же ты ждал, Пламя.

В ее словах звучит горькое веселье, в них нет тех эмоций, которые мы оставили на крыше.

Хорошо. Мы продолжаем жить как обычно. Как враги.

— Что, — спрашиваю я, — чтобы найти тебя или прийти в себя?

— Ну, очевидно, что ты не совсем пришел в себя, раз переступил порог этого ринга. Со мной внутри. — Ее руки дергаются по бокам, так и норовя вцепиться в мое лицо.

Я почти смеюсь. — То же самое я могу сказать и о тебе, Тень. — Мой голос понижается до шепота, я даже не уверен, что она слышит его в толпе, хотя я знаю, что мои глаза кричат ей о прозвище. — Или лучше сказать, Серебряный Спаситель?

— Я бы попридержала язык, Принц. — Я вижу острую улыбку в ее глазах. — Если только ты не хочешь его проглотить.

— Ты практиковала эту маленькую реплику? — протягиваю я. — Ну, знаешь, на случай, когда я неизбежно найду тебя? Или…

Ее кулак настигает мою челюсть. Сильно.

Я даже не успеваю среагировать, увернуться, сделать что-то еще, кроме как принять удар, когда он откидывает мою голову в сторону. — Нет, — сладко отвечает она, — но я практиковала это.

Я сплевываю кровь на коврик, вызывая рев толпы. — Похоже, мне не придется напоминать тебе, как правильно бить. Снова.

На этот раз я уворачиваюсь, прежде чем она успевает сломать мне нос. Ее рука проносится над моей головой, и я, воспользовавшись тем, что ее живот не защищен, наношу быстрый удар под ребра. Она слегка пошатывается, а затем, преодолев расстояние между нами, наносит удар ногой в мой висок. Я изворачиваюсь, блокируя удар и отталкивая ее ногу от себя.

— Ты готов отпустить меня, когда я выиграю этот бой? — набрасывается она, осыпая меня комбинацией ударов, которые я едва успеваю блокировать. Она упорна, как обычно, и гораздо менее утомлена, чем я предполагал. Подозреваю, что наше пребывание на крыше, скорее всего, усилило ее жажду крови.

После обмена ударами, большинство из которых были блокированы, она опускается в приседание, чтобы сделать выпад ногой. Я подпрыгиваю, едва не пропустив ее попытку отправить меня на мат. Но она мгновенно встает, изворачивается и наносит удар ногой в спину, от которого ее каблук летит к моему черепу.

На этот раз я блокирую удар, прежде чем поймать ее ногу. Используя импульс ее удара, я переворачиваю ее на мат, прежде чем она успевает моргнуть. Она перекатывается, ударяется спиной о стенку клетки, отчего та начинает дребезжать, а с другой стороны раздается рев толпы.

Я вытираю и без того окровавленную руку о пунцовую линию, тянущуюся от разбитой губы. — Послушай, — пыхчу я, вставая над ней. — Вот что произойдет. Ты собираешься…

Обе ее ноги влетают мне в живот, выбивая воздух из легких. Я пошатываюсь от неожиданности, спина врезается в стену клетки. Через мгновение она уже на мне, ее руки на моих плечах и…

Мы танцуем в Шепоте.

Бледный лунный свет струится сквозь деревья, освещая глаза, смотрящие в мои, сверкающие, как бассейн цвета индиго, в который я готов нырнуть с головой.