Безрассудная

Ее плечо касается моего, когда она ложится рядом со мной. У меня в голове проносится воспоминание о ней на моих коленях. Я отгоняю эту мысль, как делал это уже несколько раз.

— Ты думаешь, никто не видел, как мы пробрались сюда? — шепчет она.

Я качаю головой, закалывая сено в волосы. — Не думаю, что здесь вообще есть кто-то, кто мог бы нас увидеть.

Она долго молчит. — Я все надеюсь, что он найдет меня.

Солома продолжает колоться, когда я поворачиваю к ней голову. — Надеешься, что кто найдет тебя?

— Ленни, — шепчет она. — Или кто-нибудь из тех немногих, кому я все еще небезразлична.

— Уверен, они уже искали тебя, — говорю я, игнорируя растущее чувство вины, которое отказываюсь испытывать.

— Ты убивал Смешанных? Или пока только Обыкновенных?

Я слегка напрягаюсь от боли в ее голосе. — Я не находил никаких Смешанных в Илье. А если и находил, то не понимал, что они из себя представляют. Но теперь, когда я знаю, на что похожа их ограниченная сила, я не сомневаюсь, что найду.

— А потом ты их убьешь.

— Я этого не говорил.

— А тебе и не нужно было, — выплевывает она. — Они именно то, чего боишься ты и все остальное королевство — истощения ваших сил.

Я выдыхаю. — Они — начало конца Элитных.

— И что в этом плохого, если это означает, что все будут жить? — шепчет она, умоляя меня понять.

Нас окружает тишина, прерываемая лишь приглушенным ржанием лошадей. — Твоя мать была Обыкновенной? — наконец спрашиваю я.

— Да, — просто отвечает она. — Она умерла от болезни, когда я была еще ребенком.

— А твой отец — Целитель?

— Это ты уже знаешь.

— Так, — медленно говорю я, — как получилось, что ты Обыкновенная?

— Что ты… — Пауза. — О чем ты говоришь?

Я пожимаю плечами, шурша сеном под плечами. — Разве ты не должна быть Смешанной? То есть, если твоя мать была, ну…

— Подумай хорошенько над своими следующими словами, Азер, — говорит она обманчиво спокойно. — Потому что, если бы ты собирался предположить, что моя мать была неверна, я бы дважды подумала. — Ее голос внезапно смягчается. — Они любили друг друга.

— Мне кажется, ты переоцениваешь любовь, — просто говорю я.

— Нельзя переоценить то, что бесконечно.

Бесконечно. В равной степени пугающе и интригующе.

Я могу лишь различить ее очертания в темноте. — Ты не можешь сказать мне, что никогда не задумывалась, почему ты Обыкновенная.

Ее тон звучит уныло. — Полагаю, я была слишком занята выживанием, чтобы разбираться в этом.

Я замолкаю, обдумывая ее слова. Через несколько долгих минут я прочищаю горло. — Мы поспим несколько часов, а потом возьмем лошадь и отправимся в Святилище.

— Не могу дождаться, — сонно бормочет она.

— Ты собираешься попытаться заколоть меня во сне? — Я делаю паузу. — Опять?

Ее голос звучит приглушенно из-за рюкзака, в который она уткнулась лицом. — Ну, прошлой ночью это не совсем сработало, не так ли?

— Все еще дышу, — заверяю я ее. — Но это была доблестная попытка.

— Не издевайся. Я столкну тебя с этого чердака.

— Тогда ты упадешь вместе со мной.

Она переворачивается. — Это будет того стоить.

Глава 35

Пэйдин

Сено колет мне голову.

Как и палец, которым тычет в меня Кай. — Ты спишь как мертвая.

Я переворачиваюсь, ворча в рюкзак, который использовала в качестве подушки. — Просто тренируюсь, когда неизбежно стану мертвой.

Он издает звук, который может быть просто придушенным смехом. — Вставай. Сейчас же.

— Я устала.

— Я тоже, — вздыхает он. — В частности, от тебя.

— Это ты сковал нас вместе, — бормочу я. — Так что ты не имеешь права жаловаться на мою компанию.

— Вставай, Грей.

— Заставь меня, Азер.

Черт. Это была ошибка.

Он перекидывает ноги через лестницу, умудряясь подтащить меня к себе. Затем он спускается вниз, подтаскивая меня спиной по соломе к краю. — Ладно, — вздыхаю я, когда моя голова уже почти нависает над деревянным чердаком. — Ты невыносим.

Он останавливается, чтобы дать мне возможность нахлобучить шляпу на волосы и надеть носки, а затем и ботинки. — Так ты мне говорила. Много раз.

Тусклый солнечный свет проникает сквозь щели в дереве сарая. День только начался, и тени еще не рассеялись. Мои ботинки стучат по земле, поднимая облако пыли. Лошади выглядывают из-за углов своих стойл, навострив любопытные уши на незнакомцев, смотрящих на них в ответ.

— Сюда, — шепчет Кай, ведя меня в дальний конец конюшни. Он кивает на животных, выстроившихся вдоль стен. — Эти лошади подготовлены к долгим путешествиям. А еды и воды в твоем рюкзаке хватит на четыре дня.

— Да, благодаря мне, — бормочу я.

— Да, — кивает Кай. — Благодаря тебе и твоему воровству.

— Я предпочитаю слово «умение», но…

Слева от меня ржет лошадь, заставляя меня подпрыгнуть. — Черт бы побрал этих зверей, — вздыхаю я, сердце колотится.

Кай усмехается. — Эти звери — самые дружелюбные из всех, кого ты сможешь найти.

Он отпирает стойло и тихонько открывает его. Внутри находится конь темно-коричневого цвета, его шерсть потускнела от пыли. Кай рассеянно проводит рукой по его морде, а затем подхватывает седло, брошенное у стены.

— Подойди и представься, — мягко говорит Кай, кивая в сторону лошади, которую он сейчас седлает.

— Мне и так хорошо, спасибо.

Ублюдок дергает за цепь, отчего я едва не натыкаюсь на дышащего на меня зверя. — Засранец, — шиплю я на него, выпрямляясь и глядя на лошадь.

— Да ладно тебе, Серебряный Спаситель, — насмехается он. — Он не укусит… наверное.

Я закатываю глаза на принца и нерешительно подношу ладонь к морде коня. Его нос мягкий и теплый, он нежно прижимается к моей руке. Я выдавливаю из себя легкую улыбку, проглатывая страх перед таким грозным существом. Ведь такое сильное существо никогда не приручить по-настоящему.

— Твоя храбрость вдохновляет, — мрачно говорит Кай. — А теперь открой дверь, чтобы я мог вывести его до прихода конюхов.