Безрассудный наследник

— Давайте не будем так рано сходить с ума от разговоров о племянниках и племянницах.

Она тихонько засмеялась, и это был искренний смех — музыка для моих ушей в тот момент.

— Послушай, — тихо позвала я и встала, подойдя к окну и обхватив свободной рукой край рубашки. — Я собираюсь поговорить с Николаем о том, чтобы ты приехала к нам.

Она начала говорить, но я прервала ее, нуждаясь в том, чтобы все это было сказано.

— Я думаю, тебе будет полезно приехать сюда. Мы с отцом говорили об этом на следующий день после свадьбы. Я хочу, чтобы ты осталась с нами, составила мне компанию. Очевидно, ему не понравилась эта идея, — я зажмурила глаза и медленно выдохнула. — Это будет нелегко. Но я не остановлюсь, пока он не сдастся, и знаю, Николай на моей стороне, да и на твоей тоже.

Хотя он никогда не говорил этого, я знала, что он поможет мне, знала, что он поможет Клаудии, потому что она была моей семьей. А теперь и его.

— Все в порядке, — прошептала она, но я слышала напряженность в ее голосе и понимала, что она вот-вот расплачется. — Просто сейчас все натянуто. Как только все уляжется после свадьбы, все будет хорошо.

Даже я уловила в ее тоне вопрос. Мы с ней обе знали — ситуация не улучшится. Не улучшилась до моего отъезда, и, конечно, не собиралась после моего отъезда. У нее не было буфера между его гневом, когда меня не было, и Джио, по случайному совпадению, отправили подальше.

— Слушай, ты просто держись, а я поговорю с Николаем. Мы что-нибудь придумаем. Даже если поначалу ты сможешь приезжать только на короткое время, на небольшие визиты, мы все сделаем. Хорошо?

Я и сама была на грани слез, представляя, как моя сестра справляется со всем этим. Она была так молода, но так быстро взрослела. Слишком быстро. Если я не вытащу ее оттуда, то следующие три года, пока ее не отдадут в руки мужчины, которого выберет мой отец, измотают ее до такой степени, что от нее останется лишь оболочка женщины.

Или она уничтожит в себе все свои дикие наклонности, пытаясь отомстить нашему отцу любым способом.

— Все не так уж плохо, — наконец сказала она на выдохе. — Франческа приходила ко мне и составляла компанию.

В груди у меня что-то странно екнуло: сердце забилось быстрее, а живот сжался.

— Франческа? — я больше ничего не сказала. Они не подруги и никогда ими не были. — Когда это началось?

Это должно было произойти в течение последних нескольких дней, что казалось чертовски подозрительным, но я оставила эту деталь при себе.

— На приеме, вообще-то. Я сидела за столом одна, пока отец и мать танцевали. Я не знала, куда вы ушли. Я видела, как она вошла в бальный зал, и вид у нее был такой расстроенный. Я попыталась поговорить с ней, чтобы она почувствовала себя лучше.

Я улыбнулась про себя, ведь Клаудия была такой доброй в душе. Она могла быть вспыльчивой и обладать стереотипным характером вздорной итальянки, но у нее было самое доброе сердце из всех, кого я знала.

— Конечно, я начала с ней разговаривать, спрашивать, все ли в порядке. Она рассказала мне, что у нее есть кое-какие личные дела, семейные проблемы. Ну, а дальше — история. Мы просто нашли общий язык.

Я вспомнила тот вечер, то, что видела между ней и Эдоардо, и то, что «семейные проблемы» не имели никакого отношения к тому, почему она была расстроена в тот вечер. Но, конечно, я этого не озвучила.

— Чем вы двое занимаетесь? — я старалась говорить спокойно, но красные флажки поднимались во мне один за другим, и тревога за Клаудию росла.

Клаудия не отвечала в течение минуты, пока я не услышала, как она чистит зубы. Включился кран, она сплюнула, раздался звук полоскания, и тогда она наконец отозвалась.

— Ничего особенного. Она приходит сюда, и мы просто проводим время в библиотеке, или смотрим фильмы и едим нездоровую пищу.

— Звучит славно, как будто она тебя отвлекает.

Я начала беспокоиться о своей нижней губе, продолжая смотреть в окно.

— Она о чем-нибудь говорит? Обо мне?

— О тебе? — в ее голосе слышалось замешательство. — Почему мы должны говорить о тебе?

— Просто это кажется… странным, что она вдруг оказалась рядом, нет?

Клаудия ответила не сразу, возможно, раздумывая, а может, злясь на меня. Не хотелось создавать неловкую ситуацию или зарождать в ее сознании семена сомнения, но, конечно, она должна была видеть, как странно, что Франческа, которая старше ее на три года, вдруг проявила интерес к общению. Не говоря уже о том, что это не было совпадением, не после того, как я стала свидетелем их с Эдоардо отношений, не после того, как Николай убил любовника Франчески.

— Может быть, но сейчас я не собираюсь жаловаться на то, что кто-то проводит со мной время, — в ее голосе прозвучали кислые нотки, и я поняла, что с этой темой покончено. Я не стала настаивать на этом, даже попыталась сказать себе, что, возможно, слишком остро реагирую.

— Ты права, — наконец ответила я и услышала ее выдох. — Расскажи мне о школе. Есть симпатичные мальчики?

Она хихикнула, и я порадовалась, что ее легко увлечь разговором.

Следующие пять минут мы говорили о ее школе и о том, что мальчики были симпатичными, но недостаточно умными для нее.

Я говорила об обыденных вещах, которые, как мне казалось, отвлекут ее от неприятной темы нашего отца и Франчески.

Я смеялась над ее словами, когда услышала, как лифт остановился на этаже, а затем раздался звук тяжелых шагов в прихожей. Через секунду входная дверь открылась, и Николай шагнул внутрь.

Я задохнулась от открывшегося передо мной зрелища.

— Амара? Что случилось? — в голосе Клаудии мгновенно прозвучало беспокойство.

Я провела рукой по свитеру, пытаясь взять себя в руки, и ровным, спокойным тоном ответила:

— Ничего. Просто уронила кофе, и он расплескался повсюду.

Ложь далась мне легко, потому что правда была тем, что я никогда бы не открыла сестре.

— Слушай, давай я тебе перезвоню, нужно все убрать.

Я отключила звонок и опустила телефон на диванную подушку.

А потом уставилась на Николая. Он не двигался с места у входной двери, и меня ужаснул не темный взгляд его глаз. А то, что кровь забрызгала воротник его белой рубашки на пуговицах и горло.

Я шагнула к нему, потом еще и еще, пока не оказалась всего в футе от него. Я лишь на мгновение заглянула в его голубые глаза, а затем опустила взгляд вниз на лицо и шею и остановилась на месте брызг крови.

— Что случилось? — мой голос был громким и высоким во внезапно наступившей оглушительной тишине.

— У меня было незаконченное дело, о котором нужно было позаботиться, — его ответ был сухим и четким. Жестким и резким.

Он расстегнул куртку, стряхнул ее с широких плеч и бросил на спинку кухонного стула. Затем повернулся и подошел к бару, наливая себе выпивку.

Я удержалась от замечания, что сейчас едва ли полдень, потому что чем больше я вникала в его слова, чем больше позволяла крови на его шее и воротнике проникать в мое сознание, тем отчетливей понимала правду.