Безродный

– Спрячьтесь за борта, - шёпотом скомандовал Тур, ложась на дно повозки, - По моей команде – бейте.

Мы тут же последовали его примеру. Враг был уже совсем близко. Время застыло. Остался лишь тихий шелест дождя, да топот копыт, раздававшийся уже совсем рядом.

Внезапно в правый борт повозки ударили крючья. Рывок. Заскрипели колёса и ось. Пол под ногами качнулся, и телега начала заваливаться на бок.

– Держитесь, - заорал тур, вцепившись в бортик.

Удар. Перед глазами жидкая грязь, и копыта вороного коня. Сверху донеслись неразборчивые, грубые голоса.

– Который? – рыкнул один.

– Тебе не похер? – ответил ему другой, - Убьём всех и дело с ко…

Он не договорил. Тур неожиданно проворно вскочил на ноги и со всей силы вонзил свою секиру в шею лошади. Та всхрапнула и начала заваливаться на бок, увлекая всадника за собой. Я рванулся вперёд и рубанул другого коня по ногам. Он заржал и попытался отскочить в сторону, но оступился и повалился на бок. Я воспользовался возможностью и вскочил на ноги, отступив на два шага назад. Под прикрытие перевернувшейся повозки. То же самое сделали и остальные, прижавшись спиной к спине и ощетинившись клинками и топорами.

Всадники не торопились. Они спешились, подняли своих и обнажили клинки. Затем неторопливо начали расходиться в стороны, постепенно окружая нас. С чёрными повязками, закрывавшими лица и шишаками, плотно надвинутыми на глаза козырьками шишаков, они выглядели на удивление одинаково. Четыре опытных, одетых в дорогие кольчуги воина. Двое из них в руках сжимали полуторные мечи. У оставшихся были длинные, двуручные гвизармы – алебарды с длинным, узким и чуть изогнутым наконечником. Таким очень удобно доставать врага, спрятавшегося за щитом. Или стаскивать всадников с лошади. Шансов у нас почти не было.

– Ну, пиздец вам, - будто вторя моим мыслям, прорычал один из врагов.

– Не пизди, - одёрнул его другой, - Прирежем их и поехали отсю…

Бандит не договорил. Внезапно он захрипел и начал заваливаться вперёд. Из его шеи торчала длинная стрела с густым белым оперением. Остальные начали разворачиваться в сторону предполагаемого противника. Медленно. Слишком медленно.

Всадник появился внезапно. Не было слышно ни ржание коня, ни топота копыт. Он налетел на троицу бандитов и одним размашистым ударом топора снёс второму уроду голову. Двое оставшихся повернулись к всаднику, пытаясь достать его своими гвизармами. Повернулись прямо к нам спиной.

– Бей, убивай! – прорычал Тур, бросаясь вперёд и занося над головой секиру.

Срываюсь следом за ним. Бандит совсем рядом. Он не успевает повернуться, но, как назло, почти весь закован в броню. Почти. Горжета нет. Шея сзади оголена. Удар.

Урод пошатнулся. Попытался обернуться, но захрипел и начал заваливаться вперёд. Брызнула и запузырилась кровь.

Противник Тура тоже лежал на земле. Секира перерубила ему горло почти пополам.

– Ну, Генри, мать твою, - шумно выдохнул он, - Надеюсь это – все твои приятели.

– Не все, - глухой, грубый бас раздался откуда-то сверху. Всадник, пришедший нам на выручку, вновь появился неожиданно, вынырнув из пелены дождя, - Будут ещё. А за ними придут следующие. Они не успокоятся, пока не убьют его.

– А ты ещё, мать твою, кто такой, - Тур одним рывком вырвал свою секиру и поудобнее перехватил её, готовясь нанести новый удар. Рядом с ним встала Бъянка, с обнажённым кинжалом, - Назовись.

– Не очень-то вежливо вы говорите с тем, кто только что спас вашу жизнь, - всадник спешился, убрал топор за пояс и подошёл к нам, - Звать меня Ансельм.

– А вас случайно не Роланд Алерейский прислал? – поинтересовался я, не слишком то надеясь на положительный ответ. Это было бы слишком большим везением.

– Нет, - покачал головой наш спаситель, - По крайней мере персонально за тобой меня никто не посылал. Но Роландом я знаком. А тебя, как я услышал, Генри звать?

– Ага, - кивнул я, и добавил, - Вон тот здоровяк с секирой – Тур. Рядом с ним Бъянка, ну и наш лекарь – Вернон.

– Что ж, очень рад, что с формальностями покончено, - в голосе незнакомца промелькнули металлические нотки, - Но нам нужно убираться отсюда, пока на запах крови не пришли трупоеды. Переворачивайте повозку и запрягайте в неё мою лошадь.

Спорить никто не стал. Я, Вернон и Тур навалились на телегу и, кряхтя и матерясь кое-как вернули её в нормальное положение. В досках, куда вцепились крючья, остались глубокие вмятины. Одна даже треснула, и чуть было не переломилась пополам.

Своего коня Ансельм запряг сам. Ни Бъянке, ни Туру он так и не дал к себе подойти, а мы с Верноном даже пробовать не стали. Не хватало ещё на радостях копытом в глаз получить. Телега была готова, но тут мне в голову пришла одна довольно удачная мысль.

– Постойте, - сказал я, спрыгивая с повозки и направляясь к трупам, - Давайте хоть их оберём. Хорошая броня и оружие нам в пути явно не помешают.

– Если хочешь побыстрее умереть, то вперёд, - сплюнул Ансельм, забираясь на козла повозки, - И то и другое имеет отличительные гербовые знаки. Если тебя увидят с одной из этих вещей в руках или на себе агенты врага – тут же доложат ближайшему командиру волчьей стаи. Иначе говоря, это крайне хреновый способ не привлекать к себе внимание.

Дерьмо. А я уж было раскатал губу. Думал, обзаведусь халявной бронёй и хорошим оружием. Не то, чтобы я жаловался на свой фальшион, но хорошо отбалансированный бастард всяко получше будет.

– Зараза. Ладно. Всё равно, погодите немного, - я принялся шарить по поясам и подкладкам в броне трупов. Как ни странно, сейчас мне этот процесс уже не доставлял такого отвращения, как в первый раз. Пообтёрся? Или просто одичал? Ещё пару недель назад одна мысль о том, чтобы убить человека и обобрать его труп привела бы меня в самый настоящий ужас, а теперь… Я только что прирезал человека, и шарю по его тушке в поисках ценностей. Быстро же этот суровый мир сбивает весь налёт цивилизованности и раздвигает «рамки приличий».

Первыми внутрь повозки полетели сапоги. Хорошие, кожаные, с толстой подошвой и даже каблуком. На них никаких эмблем не обнаружилось, так что вопроса о том, брать или нет – не стояло. Когда последняя пара обуви была погружена, пришла очередь поясов и поясных сумок. Добра в них оказалось на удивление немного. Четыре куска солонины и с дюжину засушенных до состояния камня сухарей. Ещё нашлась дюжина бронзовых монет, которая незамедлительно перекочевала в мой поясной кошель. Как только с их обыском было покончено, пояса тоже отправились в телегу. Я уже хотел было начать вспарывать гамбезоны нападавших, в поисках заначек на чёрный день, но вой волков, раздавшийся где-то в глубине леса, очень быстро охладил мой пыл. Ещё больше его охладила тронувшаяся с места повозка. Конь испугался, решил, что нам бы неплохо было покинуть это недружелюбное место, и потихоньку потащил её вперёд. Ронвальд не спешил его осаживать, так что мне пришлось сорваться на бег, чтобы догнать повозку.