Безудержный ураган

***

Дарен быстро пришел в себя. Никогда раньше он не то что не убивал человека, но даже и не помышлял об этом. Скорее, наоборот, это он всегда бывал жертвой. И никогда не находил в себе сил дать отпор. «Сегодня все по-другому, сегодня весь мир провалился в гэрт, — сказал он сам себе. — И то, что я сделал еще не самое страшное из того, что сегодня случилось».

Дарен встал и, хоть ноги и руки тряслись, вышел из комнаты. Хотелось искупаться в реке, а еще лучше — долго стоять под водопадом. Ничего не видя вокруг, он добрел до соседней комнаты и без сил повалился на кровать. Анели нашла его, тронула за руку и спросила:

— Ты убил его?

— Да, — не сразу ответил Дарен.

— Ты сделал правильно, — твердо сказала девочка. И мужчина понял, что ее детство закончилось.

Немного успокоившись, Дарен взял свечи, зажег и расставил на окнах. Движение давалось ему с трудом, болело все тело. Кажется, несколько пальцев было сломано, а еще нос. И весь он был страшно избит, глаза начали заплывать, несколько зубов шатались. Голова раскалывалась до рези в глазных яблоках.

Анели ходила за ним хвостом и обеспокоенно разглядывала со всех сторон.

— Почему тебя не любили родители? — неожиданно спросила девочка.

Дарен молча сел на кровать. Анели примостилась рядом, тихо, не торопила. Сначала он не хотел отвечать. Не понимал зачем этой жуткой ночью вспоминать то, что было таким далеким и казалось неправдоподобным. Словно другая жизнь, не его, не с ним… А потом понял, что вспоминая ту прошлую свою жизнь, становится легче. Будто рассеивается мрак сегодняшнего дня и дышится свободнее.

— Мой отец был злобным ублюдком, таким, как Фран. Он бил и унижал меня и мать. Он не пил и не был больно религиозным, просто ему доставляла удовольствие власть над другими людьми. Я так думаю, — выпалил Дарен и прилег на кровать. — Я боялся его до ужаса и никогда не перечил ему, но это не помогало. Я делал только то, что приказывал он. А мать… Недалекая женщина… На меня ей было плевать, а вот его она боготворила. Считала, что он всегда прав и позволяла ему творить что угодно с собой и со мной. Из-за этих двоих я всю жизнь боюсь…

Дарен надолго замолчал.

— Боишься чего? — выдержав паузу, спросила Анели.

— Боюсь людей, — ответил Дарен.

— А я вот до сегодняшнего дня людей не боялась… — задумалась девочка. — А где сейчас твои родители? Умерли?

Дарен вздохнул и продолжил:

— Когда я был юнцом, отец стал изменять матери и та вдруг явила норов. Ревновала, устраивала скандалы, после которых он бил ее и… И насиловал, а ей это, кажется, нравилось.

— Как такое может понравиться? — удивилась Анели.

— Не знаю. Я вообще плохо понимаю других людей, — отмахнулся Дарен. — В один из таких скандалов он убил ее. А потом сбежал. Больше его в деревне никто и никогда не видел. А я надеюсь, что он сдох где-нибудь в подворотне.

— Это очень и очень печальненько, — посочувствовала белокурая девчушка. — Но кто-то же у тебя есть, кого ты любишь? Нельзя же вот так, совсем никого не иметь?

— Можно, почему же нельзя? — улыбнулся Дарен. — У меня была… Слушай, я очень бы хотел вздремнуть. Давай немного поспим?

— Давай, — согласилась Анели и улеглась рядом.

Дарен закрыл глаза и подумал, что может преспокойно вспоминать этой ночью все беды своей жизни, и они видятся совсем не такими большими и непоправимыми, какими казались раньше. Все беды, кроме одной. Той самой, которая была прежде самым большим счастьем. Которая была всем, пока не стала бедой, незаживающей раной в самом центре груди.

Во дворе что-то громыхнуло. Дарен и Анели насторожились, прислушиваясь. Дарен собрался было встать, но девочка тронула его рукой и сказала шепотом:

— Я посмотрю.

— Осторожно.

Анели подошла к окну и всмотрелась в темноту. Ничего не видно, только мутные звезды и тоскливая луна — Байнок. От него часто мало света, но обычно он все же освещает светло-фиолетовой дымкой округу по ночам. Сегодня огромный диск луны налился темно-фиолетовым цветом и света не давал. Напротив, погружал мир в еще более плотный мрак. Впрочем, весной это было обычным явлением. То ли дело начало осени! Когда в небе восходит ярко-алая луна Ария. Она делает ночи светлыми, хоть и топит их в кроваво-красных оттенках.

Анели на цыпочках перебежала к другому окну и бесшумно вернулась к Дарену, прошептала:

— Во дворе ворлок.

— Один? — спросил Дарен.

— Пока да.

— Может быть он случайно забрел сюда и если будем сидеть тихо… Надо предупредить ту девушку, которая… Чтобы вела себя тихо.

— Я позову ее, — кивнула Анели и вышла.

— Я не знаю, как ее зовут… — пробормотал себе под нос Дарен.

В дверь что-то стукнулось. А потом еще и еще раз…

Глава 7. Свеча в окне

Приходилось постоянно останавливаться и ждать пока разведчики проторят путь. По многим улицам города бродили ворлоки, иногда, довольно многочисленными группами. Кое-где буйным цветом расцвела подозрительная растительность. Вальдары долго петляли по Азирону.

Когда начало темнеть, Бруснир решил — нужно искать место для ночлега. Ночевка казалась ему ужасной потерей времени, но блуждать в темноте было глупо и крайне опасно. Но где разместить столько людей? Такую толпу не втиснуть в обычный дом. Разделяться тоже нельзя. Ближайшим большим зданием, способным вместить всех оказалась городская библиотека. Там и решили остановиться.

В библиотеке не оказалось монстров, зато там прятались несколько работников. Они едва ли не прыгали от радости при виде вальдаров. Бруснир отдал необходимые распоряжения, назначил дозорных.

Переулок располагался на высоком холме и с высоты хорошо просматривался соседний. Там сновало множество ворлоков, а чуть левее, по развалинам школы, разгуливали маленькие раздувшиеся уродцы. Ярко-синий цвет их кожи бросался в глаза и казался неестественным даже после всего произошедшего. Такие вальдарам еще не попадались. Соседство с новыми монстрами, от которых неизвестно что ожидать, Бруснира не радовало, но выбора не было.

Удалось разместить людей достаточно удобно. По крайней мере, под крышей места всем хватило. Один только Тидорок не разделял общего мнения и бесконечно жаловался, что не может спать на полу, как какая-нибудь жалкая дворняга. Шаймор держался от братца подальше и первым вызвался идти в дозор.

В полночь Бруснир заступил на дежурство. Он бесшумно прогуливался вокруг библиотеки и всматривался в ночь. В одном из домов в переулке под холмом вальдар заметил горящую свечу на окне. Позвал Шаймора, показал на огонек: