Безумие на двоих

– Понятно, - это мы с Рэфом сказали вместе.

– Инхари должны встретить грядущее единым целым. У нас и так будет много врагов, не стоит поворачивать против нас весь мир. Виновные будут наказаны, но иначе.

Да не будут. Просто не зачем - тут никто крестовыми походами не увлекается. Это нас так успокоить попытались, но мы сделаем вид, что поверили.

– Мы не можем так просто отпустить убийц Главы, - резко произнес Дима. Угу - власть в голову начинает бить.

– Убийцами мы назовем вот их, - Ятарий кивнул на окаменевшую охрану, - лично у тебя, Дима, долг перед этой девочкой. Считай, что сейчас, ты по нему заплатишь. Все - уходите. И быстро.

Рэф молча схватил меня за руку и потащил к выходу. Я шла за ним как во сне, еще не веря в то, что все так закончилось. Все еще не понимая, зачем вообще нужно было все это делать, раз мы не исправили главного?

– Что теперь?
– я, наконец, вырвала ладонь из руки мужчины и пошла рядом с ним.

– Теперь мы, как и сказал Ятарий, очень быстро покидаем этот материк. Боюсь, как только Дима обретет полную силу, он нас так просто не оставит. Нужно очень хорошо спрятаться, лично я не хочу жить, все время оглядываясь. Для начала направимся в одно из моих убежищ, а уже там прикинем дальнейший путь к отступлению.

Я зябко поежилась и подняла глаза к небу. Сегодня оно было очень низким, казалось, что облака касаются верхушек сосен. В такие дни сложно представить, что где-то выше есть чистое голубое небо, а уже за ним...

От шальной идеи я даже споткнулась.

– Что такое?
– Рэф тут же повернулся. Заботливый какой...

– Как думаешь, еще не поздно нам с тобой начать совершенно новую жизнь?
– я радостно улыбнулась. Как только идея полностью сформировалась в моей голове, стало так легко, что я едва стояла на месте: хотелось танцевать.

– Немного не понимаю ход твоих мыслей, золотце мое, расшифруй старому глупому инхари, - Рэф мягко прижал меня к себе и привычным движением зарылся носом в немного отросшие волосы.

– Вспомни, кто я, и какая кровь течет в моих венах, - я прикрыла глаза, блаженно улыбаясь. Правда, при этом не забывая сканировать окружающее пространство - все-таки нельзя было полностью быть уверенным в том, что нас прямо сейчас не постараются убрать. Без разрешения Ятария.

– Хм... а слона-то я и не заметил, - тихо протянул инхари, - хороший вариант. Действительно хороший, пусть и опасный. Только нам нужно будет найти Ключа, чтобы он на себя взял основные энергозатраты.

– Насколько я помню, у тебя есть такой знакомый. Предлагаю позвонить ему, как только мы окажемся в доме. Я же постараюсь поговорить с родителями - надеюсь, они согласятся на подобную авантюру.

Рэф только кивнул. Его спина немного напряглась, а воздух наполнился едва заметным ароматом лилий.

– Мне надо бояться или ты так - решил просто силой пошвыряться в неодушевленные предметы, - я снова просканировала пространство вокруг, но кроме обычных местных жителей никого не нашла.

– Все нормально. Мне просто показалось.

Показалось ему. Ну-ну. И шаг он просто так ускорил. В любом случае сейчас было не время и не место приставать с расспросами.

Мы практически влетели в дом, где нас встретили радостные нарги. Звери не хуже, а может даже лучше своих хозяев, ощущали угрозу в воздухе. То и дело они замирали напротив двери и еле слышно рычали.

– Я пошел звонить Лиму - Ключу, а ты пока покидай вещи, которые хочешь забрать и позвони родителям.

Я только кивнула, уже вытаскивая одной рукой из шкафа внушительный туристический рюкзак, а второй набирая на мобильном телефоне заученный номер родителей.

– Ало?
– мама ответила так быстро, словно она от телефона не отходила и на секунду.

– Привет, - начала как можно бодрее я, - у нас все плохо. Мы живы, но скоро в Москве начнется настоящий полноценный ад. Из вариантов осталось только бегство, причем в другой мир. На историческую родину дедушки. Мы уже сегодня вечером постараемся вылететь к вам, так что собирайтесь и будьте готовы.

– Стой-стой, - я даже по голосу почувствовала, что мама поднимает руку в любимо жесте, призывающем молчать, - куда вы собираетесь? Какой другой мир? Сашенька...

Маму прервал спокойный голос отца, трубка зашипела, защелкала и через секунду я услышала папу:

– Саша, я правильно понял, что вы решили уйти в мир, откуда родом мой отец?

– Да, - я на секунду замерла, перестав запихивать скомканную одежу в уже заметно потяжелевший рюкзак.

– И ты хочешь, чтобы мы пошли с вами?

– Да, - я чуть напряглась, понимая, что сейчас папа упрется рогом.

– Мы не поедем.

Та-дааам.

– Пап, все куда сложнее, чем тебе кажется и опаснее - тоже. Здесь больше нельзя оставаться, мы не смогли ни остановить обряд, ни нормально наказать виновных. И что хуже всего - о нас стало известно. То, что не погибнет под слиянием миров, умрет в войне после.

– Александра, - голос папы стал суше и тверже, - я не маленький мальчик. Мне, естественно, очень приятно, что ты заботишься о нас, но, правда в том, что мы с твоей мамой стары начинать все сначала. Здесь я твердо стою, пусть даже на такой шаткой земле. У меня есть и деньги и связи, чтобы защитить твою маму и самого себя, а там - кем я там буду? Нет, Сашенька, мы не пойдем с вами. Еще десять лет назад мы бы задумались, но не сейчас.

– Пааап, - я прикрыла глаза, делая глубокий вздох.

– Я все сказал, Сашенька. Идите с Богом, и пусть у вас все будет хорошо. Прости, девочка моя, может быть мы были не самыми хорошими родителями, но мы всегда любили, любим и будем тебя любить. Порадуй своих стариков - будь счастлива.

Голос папы сорвался и через секунду на его место пришел мамин. Судя по тому, как говорила, эта каменная, гордая женщина, она тихо плакала и очень старалась скрыть свои слезы от дочери.

– Сашенька, папа прав. Ну, куда мы пойдем? Это вам все пути открыты. Иди, девочка моя, легкой и светлой тебе дороги. Мальчик твой - хороший, я по глазам его поняла, что он тебя не бросит. Только пообещай мне, что если там будет хуже, чем здесь, вы вернетесь. Обещаешь?

– Обещаю, - внезапно я поняла, что горло сдавило. Странно, но сейчас, когда нас разделяли тысячи километров, я как никогда ощущала любовь моих родителей. Она словно два мягких крыла обнимала меня, закутывая в теплый кокон, залечивала раны и наполняла душу покоем.

Как же странно устроен этот мир. Мы не думаем о том, как сильно любим и как мы любимы, пока не теряем тех, кто нам дорог. Многие твердят об этой истине, меняя формулировку и оставляя смысл, но в наш век даже самые глубокие мысли превращаются в бездушный набор нулей и единиц. В черные буковки на белой бумаге. Это не я потеряла эмоции в глубоком детстве. Это мир стал так сер, так опошлился, что перестал задевать сердце.