Безумная кепка Мономаха

И как бы вы отреагировали на подобное замечание?

Торговка нырнула в свой киоск, я пошла за машиной. Ладно, не стану сейчас негодовать, пустое дело злиться на постороннего человека, а на своего тем более не стоит раздражаться. Мне предстоит тяжелый день: сначала поездка в Прюково, поиски Ирины Кононовой, потом беседа с Модестовым. Кусик подождет. Похоже, он совсем не страдает от того, что потерялся. Милый пес, уже подружился с мопсами.

* * *

До Прюкова я добралась без особых проблем, деревенька оказалась совсем недалеко от столицы.

Но предложи мне кто-нибудь тут дом, даже бесплатно, ни за что бы не согласилась, уж слишком противно выглядел пейзаж: штук двадцать покосившихся набок избенок соседствовали с десятком замков из ярко-красного кирпича, а шикарные трехметровые каменные заборы упирались в изгороди из сетки-рабицы. Просто иллюстрация к статье под названием «Классовое расслоение российского общества».

Я подошла к самому ветхому домику и постучала в окно. Высунулась баба.

— Дачу хочешь? Ну, опомнилась! В августе!

Все занято. Толкнись к Макаровым, у них дачники заболели и съехали, — затарахтела она, — но имей в виду, они бессовестные, бешеные деньги за сараюшку ломят…

— Простите, где живет Ирина Кононова? — едва вклинилась в ее речь я.

— Ирка?

— Да.

— Ирка??

— Верно.

— Ирка???

— Кононова, — уточнила я, не понимая, отчего тетка проявляет столь явное удивление.

— И зачем она тебе?

— Дачу хочу снять!

— У Ирки?

— Да.

— У Ирки??

— А что тут необычного? — не выдержала я. — Похоже, прюковцы издавна пускают к себе жильцов.

— Ну-ну… — протянула баба. — Раз Ирка тебе нужна, тогда, значитца, так. Вон тропинка вьется, ступай вниз, к реке, заверни влево, а тама найдешь. Счастья тебе.

— Спасибо, — вежливо ответила я.

Баба заржала и скрылась, а я пошла по еле заметной дорожке.

Очень скоро перед глазами возник домик, вернее, вросший по самые окошки в землю сарайчик под шиферной крышей. Забора вокруг участка не стояло, тропка упиралась в крыльцо.

Кое-как преодолев подгнившие ступеньки, я открыла разбухшую от сырости дверь и очутилась на кухне. В нос ударила смесь запахов, по большей части неприятных. Небольшое помещение было заставлено пустыми банками и бутылками, на плите кипело какое-то варево, от которого исходил смрад. У окна на табуреточке дремала тощая старушонка с головой, повязанной платком.

— Бабушка, — окликнула я, — здравствуйте.

Пенсионерка зашевелилась.

— Кто там? — хриплым голосом спросила она.

— Позовите Ирину.

— И чего надо? — насторожилась карга.

Лица бабы-яги не было видно, серый от грязи платок сполз почти до ее подбородка.

— Дачу хочу снять, — решила я не откровенничать с бабкой.

— Здесь?

— Да.

— У меня?

— Вообще говоря, шла к Ире.

— Которой? — продолжала допрос старуха.

— Кононовой, — терпеливо отвечала я, — посоветовали к ней обратиться.

— На осень поселиться хочешь?

— Верно.

— А может, и зиму прихватишь? — заликовала бабка.

Мне стало неудобно. Даже самый малообеспеченный человек не захочет проводить отпуск в подобном шалмане. Зря я заронила в душу старухи надежду на заработок, но делать нечего.

— Лучше позовите Иру, — велела я.

— Так уж тут сижу, — хмыкнула баба, — одна Ира здесь, других нету.

— Вы Кононова? — удивилась я.

— Ага.

— Жена Алексея?

— Точно.

— Сестра Кости Ведерникова?

— Может, и так, — согласилась бабка и поправила платок.

Появилось лицо. Сине-серое, опухшее, с красными глазами и болезненно бесцветными губами.

— А может, и нет, — спокойно продолжила хозяйка. — Олег-то, пока не умер, все орал маме:

«Придуши нагулыша». Так на сколько домик снимаете? Пойдемте покажу. Комнат две, сортир во дворе, душа нет, газ в баллонах, зато телевизор отлично показывает, лучше, чем в Москве. И осень с зимой дешевле, чем лето.

От полнейшей растерянности я встала и дала себя провести внутрь вонючей хибарки. В небольших комнатках неожиданно оказалось чисто, стены украшали новые обои. Из мебели здесь были самые простые кровати, круглый стол и трехстворчатый шкаф.

— Хорошая изба, — принялась уговаривать меня Ирина, — всю вам отдам, вместе с участком.

Гуляйте где хотите, у меня соток немерено, и хоть каждый день танцуйте — никто слова не скажет, соседей рядом нет, на отшибе живу, люди в окошки не пялятся.

— А сами куда уедете? — решила я поддержать разговор.

— Так в сарай переселюсь, — деловито ответила Ира, — там топчан есть и плитка. Вас не побеспокою, близко к крыльцу не подойду.

— Наверное, неудобно без собственного дома оставаться, — сочувственно вздохнула я. — Тем более в холодное время года.

— Привычные мы, — спокойно ответила Ирина, — всегда богатых пускаем, с того и живем. Все Прюково дачников держит, люди специально летние хатки сделали, чтобы на зимнем доме заработать. Знаете, сколько денег осенью потратить надо?

Уголь купить, дров заготовить, газовыми баллонами запастись, фонарь аккумуляторный, свечки…

— А они зачем? — совершенно искренно удивилась я.

— Так электричество с сентября отключать начнут. Дожди пойдут, ветер задует, вот гнилые столбы и повалятся, провода пообрывает. Ну что?

Приедете? Если да, то с вас задаток, — хищно заявила Ирина.

— Ну… — промямлила я.

— Все Прюково сдано, — предупредила хозяйка, — и осень люди тут проводят, и зиму, детей на каникулы вывозят или с младенцами живут. А то чем им в Москве дышать? Я одна пустая стою, и то потому, что жиличку прошлогоднюю ждала, а она возьми да откажись. С мужем развелась, теперь денег на дачу нет.

Я прикусила нижнюю губу, думая, как лучше перейти к разговору об Алексее. Может, Ирине купить бутылку? Похоже, она любительница заложить за воротник.