Безумно холодный

Он заметил, как она застыла на своем сиденье, заметил страх, отразившийся на лице, но все равно постарался над этим особо не раздумывать, потому что угрозой ему в данный момент был не ее испуг.

Угрозой было ее платье с двумя маленькими булавками, совершенно неэффективно выполнявшими свои обязанности, и изгиб ее груди, который он изо всех сил старался не замечать, и ее запах: женщины, духов и чистой Кэт.

Роксана уже никогда не будет прежней — не после ночи, проведенной с Неудачей. Проклятье. Он сам никогда не будет прежним.

— Геррети мертв?

— Я никогда не промахиваюсь, Бёрди. Тебе это известно, — сказал громила, закрывая за собой французскую дверь. Дом был настоящим особняком: старый кирпич, старые деньги и пара слуг, не задававших вопросов по поводу прихода и ухода гостей.

— Что с винтовкой?

— С Ремингтоном?

Была еще какая-то пушка, помимо Ремингтона? Еще одна пушка, кроме винтовки, за которую он заплатил пять тысяч долларов бедному пехотинцу с военно-морской базы в Квонтико, штат Вирджиния, ускользнувшему во время увольнения. Винтовка, из-за которой он отказался от поездки по стране с армейскими рейнджерами, чтобы убить еще одного идиота в Денвере?

— Я оставил его на крыше, как ты и сказал.

Отлично. Полиция найдет ее вместе с отпечатками Кристиана Хокинса. На этот раз, упав на дно, эта уличная мразь там и останется. Начальник Бёрди годами ждал восстановления справедливости, и Бёрди дарует ее — снова.

— А фейерверки?

— Они всех отвлекли.

Гениальный ход. Драматичный, несомненно, но все, что касалось «Убийства короля выпускного бала» было таким — пресса устроила целый спектакль. Бёрди желал воссоздать ту атмосферу, вкусить ее, кроме того, драмы ему нравились, особенно те, что он творил сам.

— А твоя часть? Как продвигается? — спросил бывший Рейнджер.

Идеально, конечно же. Бёрди всегда превращал свои планы в жизнь идеально.

— Кате Деккер понадобятся замки получше, — весело ответил Бёрди.

ГЛАВА 6

Розалия, Колумбия

СТОЯЛА ДИКАЯ ЖАРА, долбаная сотня градусов даже в полночь.

Кид Хаос наблюдал за последней каплей конденсата, скатившейся вниз по пивной бутылке в его ладонь. Восемь пустых стопок, расставленных аккуратным изгибом, красовались напротив пива, обрамляя бутыль местного пойла — дрянного тростникового виски. Бармен называл его «aguardiente». Кид же звал его «новокаином», правда оно заглушало только чувство голода. Он не ел уже два дня, с самого отъезда Хокинса, а пить не переставал с утра — с того момента, как отозвали морпехов.

Не есть было глупо, но каждый раз, как он пытался, его рвало. Желудок терпел только пиво и мерзкое пойло.

Морпехи вызвались уйти в самоволку ради него, чтобы ему не пришлось переживать это ужасное ожидание в одиночку, но он отказался. Из-за него и Джей Ти они подставляли свои задницы под обстрел в течение трех недель — довольно долго для провалившейся операции. На самом деле ему было проще одному. Проще напиваться, проще не разговаривать.

А ожидание закончилось. Закончилось сегодня в семь часов утра.

Подняв бутылку виски, он наклонил ее и провел по верхушкам рюмок, наполняя их. Восемь было его счастливым числом. Он не знал, почему. Ему было восемь, когда мать, наконец, оставила их навсегда. В восьмом классе, разбив мотоцикл брата, он сломал ключицу. В восемнадцать он стал морпехом.

Отставив бутылку в сторону, он поднял одну из стопок и опрокинул в рот. Господи Иисусе. Он втянул воздух через сжатые зубы и встряхнул головой, ожидая, когда огонь перестанет гореть так сильно или найдет путь в пустую яму его желудка.

Как, черт возьми, ему все это пережить? А может, ему и не придется. Может, это убивает его, поэтому ему так паршиво.

Уловив какое-то движение в углу комнаты, он замер, только палец на курке M249 SAW, долбаного пулемета, лежавшего на колене, напрягся.

Пьяница за дальним столом окинул его остекленевшим взглядом и, снова уронив голову в лужу пролитого спиртного, отрубился.

Кид снял палец с курка. Они с тем алкашом остались вдвоем в лачуге, считавшейся баром Розалии, Колумбия, — коллекции хибар и хижин в паре километров от печально известного нефтепровода Caсo Limуn. Все остальные убрались отсюда в два часа ночи, как раз в то время, когда старый побитый пикап промчался через город, осуществив быструю доставку, и выбросив лежавшую в кузове длинную коробку, даже не потрудившись остановиться.

Ну и хорошо, что они этого не сделали. Пулемета, выпускавшего семисотенную очередь, было бы достаточно, чтобы остановить их, и чертов пикап навсегда.

Он потянулся за следующей стопкой, поднял ко рту и опрокинул, едва вздрогнув. Вторая всегда шла легче. К тому времени, как он доберется до четвертой, они будут проливаться вниз как скотч двенадцатилетней выдержки.

И да, это его убивало. Он мог сказать наверняка, потому что чувствовал, как умирает. Умирает, не имея на теле ни царапины, в отличие от брата, которого повстанцы с лихвой снабдили шрамами.

Джей Ти был сильно поранен. Порезан. Избит. Изуродован.

Кид посмотрел.

Он поднял следующую стопку в ряду и закатил одним глотком.

О да, он просто должен был убедиться, что в коробке именно Джей Ти. И посмотрел.

Его пальцы вцепились в четвертую стопку. Он опрокинул ее в рот и зажмурился, задохнувшись, когда мучительная волна боли, истязая, скрутила желудок. Пот выступил над бровями и верхней губой. Господи помоги, он не хотел, чтобы его снова стошнило. В желудке просто больше ничего не было.

Напрягшись, он терпел, пока медленно, дюйм за дюймом, боль не отступила. Тошнота прошла, и он снова погрузился в ужасные мучения. Мучения, которых он до этого момента не знал. Мучения, лежавшие за границами понимания.

Боже, он чувствовал себя так ужасно. Если его не убьет виски, то может прикончить катастрофичность испытываемого чувства. Как люди переживают такую боль? Он едва мог дышать.

Тело Джей Ти было осквернено, тело неуязвимого Джей Ти, который был больше, чем сама жизнь. Будучи просто его младшим братом, Кид получил столько уличного доверия, что оно смогло преодолеть его врожденную чокнутость. Не имело никакого значения, что он был очень хорош в математике и слишком заинтересован в компьютерах. Уличной репутации Джей Ти было достаточно для них обоих, хотя сам Кид не провел на улице ни дня. Джей Ти об этом чертовски хорошо позаботился.

Пятая рюмка быстро опрокинулась в нутро. У него не было другого выбора: приходилось просто терпеть минуту за минутой. Собаки дьявола не сдавались, а он был Собакой дьявола до мозга костей — Собака дьявола с хаосом в голове. Убийством и хаосом. Его учили искусству убивать. У него была душа война, и люди, убившие его брата, должны были умереть. Крид захотел бы стать частью операции — если бы выжил. Сейчас Киду был нужен Хокинс. Супермен. Дилан был дипломатом, мошенником, мозгами Стил Стрит и ОПО. Хокинс же был сделан из стали.