Безумно холодный

Ее мать была безумна.

— Я поговорила одним с частным детективом из Вашингтона, и он заверил меня, что эти фото можно подправить так, чтобы это выглядело как изнасилование. Обвинение в насилии плюс к обвинению в убийстве, не говоря уж о старых обвинениях в убийствах, возможно, позволят добиться повторного рассмотрения дел Леннокса и Лейка и, надеюсь, на этот раз засадить его за решетку на всю оставшуюся жизнь.

Полностью и безоговорочно безумна. Кто-то должен сообщить CNN.

Выглянув наружу через щелку между пальцами, она взглянула на часы. Почти полдень. Через час она перезвонит Джорджу, чтобы узнать, как продвигаются дела с Хокинсом. В ту же секунду, как он выходит из тюрьмы, она бросает мать. На самом деле, выбора у нее не было. Это превратилось в вопрос выживания — выживания Кристиана — только это и имело значение.

Катя почувствовала первую искру надежды, когда они свернули на Спир Бульвар.

В реве, раздавшимся позади них, ошибиться было невозможно: лошадиные силы, много лошадиных сил. Быстрый осмотр экстерьера через окно лимузина показал, что с одного бока машины находился черный матовый Порше, а с другого — большой зеленый злющий автомобиль с черной гоночной полосой на капоте.

Роксанна сорвалась с цепи, везя с собой Скитер, сидевшую за рулем, и Алекса, вцепившегося в ручку двери и выпучившего от страха глаза. Она не знала парня, который вел Порше, но не сомневалась — он на ее стороне.

«ВЛЮБЛЕННЫЕ АДВОКАТЫ — зрелище завораживающее», — решил Хокинс. Сцена напоминала битву стервятников за падаль, в которой роль падали играл он, а стервятников — Франческа, его прекрасный, пухленький, всезнающий и дорогущий адвокат среднего возраста, и Джордж Дейл, подкрепление, пришедшее от его прекраснейшей Кати. Искрометно диспутируя, устанавливая сумму залога и обмениваясь двусмысленными замечаниями, они влюбились друг в друга с первого взгляда. Он никогда не видел Франческу такой возбужденной. Он никогда бы не поверил, что немолодой лысеющий старший партнер из «Дейл, Престон и Дойл» при обычных обстоятельствах ведет свои дела с идиотской ухмылочкой на лице.

Они оба просто получали слишком много удовольствия — а было уже три долбанных часа пополудни.

— Мы уже можем идти? — спросил он. Его терпение стали таким тонким, что через него уже можно было видеть насквозь. Его удивляло лишь то, что они этого не замечали.

— Нет, — хором ответили они, вскоре поняв многозначительность полного согласия. Их улыбки стали шире.

Ох, батюшки. И за это он платит по три с половиной тысячи баксов в час?

— Как насчет меня? Ямогу уйти?

Франческа взглянула на него так, словно только что заметила.

— Конечно, Кристо. Ты свободен.

Он мог уйти, а она даже не сказал ему? Он оштрафует ее, из принципа.

— Могу я взять твою машину? Мистер Дейл подкинет тебя до дома.

Он подготовил почву для сделки — ее радостная реакция на предложение была очевидна.

— Конечно, — сказал Джордж, просветлев.

— Франческа, ключи. — Он протянул руку.

Пять минут спустя, он позвонил Скитер и направился к особняку Большого Джона.

«ТОШНОТВОРНЫЙ» — было самым подходящим словом, которое смогла придумать Катя для описания торжественного ланча, который устроили Большой Джон и его жена, Лили Бэт, для финансового комитета кампании Мэрилин. Дело было не в еде. Дело бы в людях. Помимо Трейноров, Мэрилин и ее служащих, здесь находилась еще, по меньшей мере, сотня других людей — людей, вложивших деньги в кампанию и желавших принять в ней участие, влиятельных лиц. Одним из них оказался Филипп Каннингем. С резкими чертами лица, узким носом и тонким ртом, по-прежнему рыжими волосами и веснушками он был легко узнаваем — неуклюжий парнишка, которого они прозвали Аистом. Он приехал поздно и сел за другой столик, но от того, как пристально он наблюдал за ней краем глаза, ее желудок завязался узлом — и это все равно не шло ни в какое сравнение с тем, как на нее смотрел Большой Джон.

Она поняла, что этот человек ненавидит ее. Последний раз она видела его на суде, и, видимо, была слишком потрясена происходящим, чтобы заметить это. Но он ее ненавидел; она чувствовала это каждый раз, как их взгляды встречались. Он стоял во главе столе, красочно представляя ее мать людям, которые будут транжирить ее деньги на протяжении следующих восемнадцати месяцев, но время от времени его взгляд падал на нее и промораживал до самого мозга костей.

Насколько ей было известно, и Филипп, и Большой Джон могли заполучить снимки вместе с кусками окровавленного платья, могли сделать еще множество вещей, чтобы запугать или уничтожить ее. Но она не могла представить, что один из них убил Теда Геррети, просто чтобы напугать ее. Нужен был мотив, а ей в голову приходил только один: «Мертвец не болтает».

Может, Тед пытался шантажировать Филиппа смертью Дебби Голд. Конечно, в связи с этим возникал вопрос причастности Большого Джона. А она сомневалась, что тогдашний сенатор шлялся по улицам ЛоДо с дружками своего сына, снимая проституток и сбрасывая их трупы в реку Сауф Платт.

Нет, такого просто не могло быть, пусть даже сенаторы никогда не были святыми.

Что возвращало ее обратно к Филиппу, нервно поглядывавшему на нее и промокавшему пот на лбу салфеткой. Он выглядел так, словно у него вот-вот случиться сердечный приступ. Если при виде нее он впадал в такое состояние, неудивительно, что он продинамил ее вчера.

Конечно, вопрос состоял в другом — почему при виде нее он так напрягся?

— Мисс Деккер, вам звонят. — К ней наклонилась одна из служанок, чтобы тихо передать сообщение.

Катя была только счастлива получить возможность улизнуть. Она встала из-за стола, пробормотав извинения, и последовала за горничной прочь из гостиной Трейноров.

— Прошу прощения мисс, но звонок прошел по телефонной линии бильярдной, а это в южной крыле.

Катя помнила бильярдную и южное крыло. Там же располагался бассейн, где всегда собиралась вся ребятня.

— Обычно, мы можем перевести звонок в более удобное место, но сегодня здесь столько людей… Полагаю, все линии заняты.

Катя не возражала. Чем дальше она сможет уйти от финансового комитета кампании, тем лучше. Где она, знали только Скитер и Алекс, поэтому звонок встревожил ее. Она решила, что у них, наверное, появились новости насчет Кристиана, а ответив на этот звонок, она получит и возможность связаться со своим адвокатом.

Когда она звонила в последний раз, Джордж уже был в участке и пытался вытянуть Хокинса из паутины лжи, которую сплела ее мать, чтобы захватить его. Он сказал ей, что все идет хорошо. «Никаких проблем не будет» — это принесло ей несказанное облегчение. «Но потребуется немного больше времени» — это заставило ее понервничать. Она хотела, чтобы он убрался оттуда. Хотела сама убраться из особняка Большого Джона Трейнора.

Она не знала, куда отправились Скитер, Алекс и тот мужчина, что вел Порше. Они прогрохотали мимо, когда лимузин ее матери свернул на подъездную дорожку дома Трейноров. Хотя она и не видела их с тех пор, звонок Алексу подтвердил, что они расположились где-то рядом — и, если она выйдет через входную дверь, кто-то обязательно ее подхватит.

За эту твердую и успокаивающую мысль она цеплялась каждый раз, как Филипп или Большой Джон бросали на нее свои взгляды.

Она собиралась отречься от своей матери, если до этого дойдет — полностью разорвать все связи. Смена имени пойдет на пользу, а самым сердечным ее желанием было стать Катей Хокинс.