Безумное танго
Шрифт:
Юрий снова начал листать, как вдруг кто-то вырвал альбом из его рук.
Алёна! Стоит рядом, глядя огромными, потемневшими глазами, губы дрожат, белый платочек, прикрывающий стриженую голову, кажется серым по сравнению с мелово-бледным лицом…
И Юрий вдруг понял, что та девушка с последней фотографии все-таки осталась жива. Ведь именно она стояла сейчас перед ним.
Тамара Шестакова. Апрель 1999
– Глеб, ты каким кремом после бритья пользуешься? – спросила Тамара как бы невзначай.
– Представления не имею! – пожал тот плечами, не повернув головы от компьютера. – Ираидка покупает какой-то, я даже названия не помню. Главное, пахнет хорошо. А что?
Тамара задумчиво
– А что, ты мне хочешь новый крем подарить и боишься не угодить? – с усмешкой спросил Глеб, не оборачиваясь и продолжая увлеченно таскать по столу «мышку».
Тамара с тоской взглянула на телефон. Она ждала звонка от Романа, но сейчас, когда Глеб вошел в «Интернет» и увлекся любимой игрой, телефон будет занят до упора. Главное, как только сама Тамара соберется пошарить по «Интернету», так через пять минут на экране возникает надпись, что связь нарушена сервером по неизвестной причине. А сейчас Глеб уже полчаса занимает ее телефон, модем и компьютер, причем в самое горячее, дорогое дневное время, а сервер и не чешется. Ну, что дозволено Юпитеру… или хотя бы потенциальному Юпитеру…
– Слушай, дорогой, да что это у тебя с давлением? – пробормотал Глеб. – Чего б тебе дать такого… нетрадиционного? О, вот! Кошку надо погладить, может, полегчает.
Тамара с тоской взглянула на экран. Глеб играл в свою любимую игру: «Здоровье президента». Эта тема ведь волнует каждого россиянина? Волнует. Вот с некоторых пор в «Интернете» и обосновался соответствующий сайт, на котором каждый может ощутить себя личным эскулапом Первого Папы.
А дела у него что-то плоховаты. Пульс 30, давление 180 на 110, температура под 40, а жизненных сил – всего на 20 процентов.
Такое радикальное средство, как поглаживание кошки, пользы не принесло: лицо на экране позеленело, скукожилось, а жизненные силы упали аж до пяти процентов.
– По-моему, мы теряем президента! – азартно объявил Глеб. – Сейчас впадет в кому – и приветик!
Тамара вздохнула. Глеб сам себя выдает. В каждой шутке есть доля шутки! Психолог многое усмотрел бы в его страстном желании довести президента до гроба хотя бы на экране компьютера. Если бы дело происходило в каком-нибудь 37-м, за одни такие помыслы он уже ковырял бы землю на Беломорканале. Ну а во времена Ивана Грозного, к примеру, сгибался бы в три погибели в пыточной избе или вообще помирал на колесе. Впрочем, в обе названные эпохи не было таких опасных компьютерных забав. Да и при Грозном Чужанина к кормилу власти близко не подпустили бы – в лучшем случае держали бы за шута, кормили объедками с царского стола. Хотя, сказать по правде, объедков он и в наше время накушался, а также нагреб полные карманы…
Тамара резко встала и, чтобы успокоиться, начала ходить по комнате. Не самое оригинальное средство и вопреки художественной прозе, в которой всякий персонаж в минуту волнения непременно начинает мотаться туда-сюда, не столь уж действенное. Но хоть ноги заняты, а то ей вдруг захотелось подойти к Глебу и пнуть его хорошенько. Нет, сначала рывком сбросить со стула на пол, а потом пинать, пинать… Однако Глеба так просто не скинешь. Слетев с подножия трона, он теперь во всякой другое седалище впивается как клещ. Вот, любо-дорого посмотреть: руки заняты компьютером, однако ноги так и обвились вокруг ножек стула. Черта с два его свалишь!
– Все! Ёкнулся гарант! – торжествующе объявил Глеб. – Достал я его все-таки! Вот зараза! – погрозил он кулаком экрану, на котором развевались приспущенные государственные флаги. – Сколько отношений с людьми я из-за него перепортил! Сколько врагов завел! Вова до сих пор смеется:
не на ту лошадку ставил, надо было не мой корабль сажать на мель, а президентский. Вот только вчера звонил, обещал в утешение бутылку именной водки прислать. А в ней, говорят, сивухи ненормально много, да и недолив каждой бутылки граммов 50, а то и больше. Кстати, а что тебе до моего крема?Тамара отвела глаза. Глеб все-таки не дурак, сразу начал отвлекать внимание. Знает, что при имени «Вова» каждый сразу вспоминает, как этот самый Вова принародно, в телевизионной прямой передаче, выплеснул ему в физиономию какой-то фруктовый сок. Глеб не замедлил облить его тоже, но в его стакане была всего лишь минералка, а потому Вова только освежился в жаркой баталии…
История их конфликтов восходила ко времени плавания президента по Волге – во соблюдение, так сказать, царских традиций. Следом тащился корабль Вовы, который ни за что не желал отставать ни от царя, ни от президента. Не желая встречаться со своим крикливым оппонентом (в те годы Вова еще громогласно изображал оппозиционера), кремлевский гость попросил мэра Нижнего, по-собачьи преданного ему (мэром тогда был Чужанин), придержать Вову любым способом. И в Горьковском водохранилище вдруг упал уровень воды – настолько, что Вовин лайнер плюхнулся на мель и сидел там, пока президент не сплавился из Нижнего вниз по матушке по Волге.
Тамара отлично помнила эту историю. Тогда она постоянно была рядом с Глебом и не сомневалась, что так будет всегда.
Какая глупость! Почему она решила, что наркотик власти не опьянит его настолько, что он не начнет забывать, кому и чем обязан, не начнет предавать старых друзей? А ведь это она его сделала, она: своими руками, своими репортажами, своей настырностью и своей внешностью, в конце концов! Нет, в самом деле: стоило самой популярной в Нижнем телеведущей, красавице Тамаре Шестаковой выйти в эфир и начать рассказывать, какого потрясающего политика родила земля нижегородская, как люди в своих квартирах начинали ножками перебирать, так им не терпелось поскорее побежать на избирательные участки и выбрать Глеба Чужанина кем угодно: мэром, губернатором, президентом, в конце концов…
Отношения между ними дали трещину, когда начала бунтовать Ираида. Пожалуй, Тамара была единственной женщиной в чужанинском окружении, к которой его жена с первой встречи и затем многие годы, до самого отъезда в Москву, сохраняла полнокровную, неукротимую ревность. Наверное, оттого, что они были ровесницами, обе высокие, худощавые, кареглазые брюнетки, а именно этот тип яркой, уверенной в себе женщины «элегантного возраста» неотразимо привлекал Чужанина с юности и по сей день. Не аспиранточки из НИРФИ, которые когда-то сохли по нему, не долгоногие, алчные дурочки с подиума, нет – хотя при случае он и с такими был, как пионер, всегда готов потрахаться на халяву. И никакими силами нельзя было убедить Ираиду, что процент любви в равновесном соотношении чувств между Чужаниным и Тамарой всегда был равен нулю. И хотя Чужанин не раз по-мужски засматривался на высоко оголенные ноги и сухую, породистую стать красавицы Тамары, ее прищуренные глаза выражали только деловой интерес. Ему нужна была ее неутомимая преданность и умение делать из робкого, потного правозащитника героя нашего времени. Ей нужна была человеческая глина, чтобы вылепить из нее героя, возвысить его, а заодно и самой возвыситься рядом с ним. Чужанин был ноу-хау Тамары, она первая его заприметила…
Ну ладно, хватит причитать по поводу человеческой неблагодарности. Предположим, ночная кукушка перекуковала, Ираидка убедила Глеба, что он и сам с усам. Он уехал в Москву, не оглянувшись. Но теперь-то он должен понять свою ошибку! Почему он никак не желает уразуметь, что Тамара опять способна возродить его из пепла, если он сам не Феникс?! Почему ведет себя как дурак?
– Мне не нравится твой крем, потому что у тебя от него блестит лицо, – сказала Тамара зло. – У тебя вообще жирная кожа, а еще этот крем. Такое ощущение, что тебя салом смазали или ты вообще никогда не умывался.