Безумные

– А ты не будь таким самоуверенным. Твои навыки рукопашного боя еще ничего не значат! – бросает сестра, с грохотом задвинув свой стул. – Лучше девками своими командуй, а меня оставь в покое!

– Милочка, а чай с пирогом?

– Не хочу, бабуль, спасибо. Я на верх. Из-за этого козла начисто пропал аппетит!

Сестра уносится, словно смерч, а бабушка тяжело вздыхает. Молча ставит передо мной кружку, заварочный чайник и принимается разрезать ароматный пирог с ягодами.

– Ты все принимаешь близко к сердцу, бабуль. – С улыбкой смотрю на её бархатное лицо и замечаю в глазах излишнюю тревогу, отчего глубокие морщинки как будто приумножаются. Мне не нравится, когда Мила обзывается в присутствии наших стариков, поэтому за это свое словесное недержание она еще поплатится. – Перестань. Побесится часик и успокоится, как обычно.

– Ей сложно жить с нами. Нам с дедом на двоих – сто сорок с лишним лет, а она девчонка молодая. Наденет какие-то джинсы с разорванными коленками и спрашивает, красивые они, или нет?

– А может, зачетные, или фигня?

– Вот-вот! Иной раз такое скажет, что нам приходится в Интернете значение слова искать, благо мы ходя бы знаем, что такое Интернет! – усмехается бабуля. – Она когда от тебя приезжает, то от счастья светится как новая лампа у деда в гараже. Тебе бы к себе в город забрать её.

– Я ведь не против, чтобы Мила у меня жила. По-моему, я всегда на этом настаивал. Она ведь сама не хочет.

– Думаю, все дело в нас с дедом. Мила боится, что мы обидимся, если она переедет к тебе.

Вообще-то, так и есть. Знаю, Мила хотела бы жить со мной в городе, где до торговых центров, кинотеатров и подружек рукой подать, но она не может представить, как оставит наших стариков одних. Когда остается у меня на пару дней, может раз пятьдесят позвонить им, чтобы узнать, как у них дела, все ли в доме работает, не поднялось ли у деда давление. Не вижу в этом ничего плохого, просто боюсь представить, что будет в следующем году, когда ей придется переехать в студенческий городок и жить в общежитии. Кстати, последнее меня порядком тревожит. Может, все же удастся уломать её переехать ко мне.

– Конечно, нам будет скучно первое время, но ведь мы уже старые развалины, Макс. А Мила – молодая девчонка, ей надо развлекаться, встречаться с мальчиками, наслаждаться молодостью!

– Бабуль, ты с мальчиками повремени, пожалуйста. Ей еще восемнадцати нет. Она только школу заканчивает.

– Знаешь, а в этом я с ней, пожалуй, соглашусь. Ты от нее кавалеров будешь отгонять еще очень долго и совершеннолетие ничего не изменит.

Конечно буду. Она ведь моя младшая сестра и я отвечаю за нее. Стоит только подумать, как какой-нибудь сопляк будет жамкать её и делать… Все то, для чего она еще не доросла, у меня кулаки начинают гореть.

– Я хоть и старая, но знаю, что в молодости хочется многое попробовать. Максим, нашей Миле через четыре месяца будет восемнадцать. Эти беззаботные девичьи годы навсегда остаются в памяти, и как ты думаешь, что она будет вспоминать, когда ей исполнится лет тридцать? То, как старший брат контролировал каждый её шаг, не давая встречаться с мальчиками, – говорит бабушка, загнув указательный палец. – То, как задавал сотню вопросов, прежде, чем отпустить её с ночевкой к однокласснице. То, как на выпускном вечере в девятом классе, словно коршун, следил за каждым её движением во время танца в актовом зале, а потом отчитал сестру в такой важный для нее день.

– Тот пацан прижимался к ней, как ленивец к ветке! И слепой бы увидел.

– Максим, они же танцевали, – вздыхает бабушка, опустив плечи. – Это был школьный танец, который ребята репетировали. И если ты не помнишь, то на сцене было как минимум семь пар, а не одна наша Мила. Неужели ты не доверяешь ей?

– Я не доверяю другим.

– Тоже верно, – с улыбкой кивает бабушка. – Но наша Мила не такая глупая и беспомощная, какой ты её себе представляешь. Дай же ты ей немного свободы.

Моя сестра вовсе не глупая и уж точно не беспомощная. В случае опасной ситуации она знает, как и куда нужно нанести удар, чтобы выбить у противника почву из-под ног. Уж об этом я позаботился.

– Кстати, а про каких таких девок она говорила? – интересуется бабушка, подперев рукой подбородок.

– Миле как обычно лишь бы что-нибудь да ляпнуть.

Кладу в тарелку кусок пирога и тянусь за сахарницей. За эту свою болтливость сестрица еще поплатится.

– Моя внучка никогда не врет. Так что давай, рассказывай. У тебя, наконец, появилась девушка? Или их несколько? – уточняет бабушка, пытаясь скрыть животрепещущий интерес. – Ты не беспокойся за мою психику, я – дама современная.

Как бы грубо это не звучало, но моя бабуля уже слишком стара для таких историй. Да и кому вообще в голову придет, обсуждать с родной бабушкой свою глубоко-личную-жизнь? Особенно такую, как у меня.

– Пирог вкусный. Как и всегда. Ты пакеты все разгрузила? Порошок стиральный тот привез?

Делаю вид, что недовольный женский вздох пролетает мимо моих ушей. Продолжаю восхищаться домашней выпечкой и громко зову деда на чай, лишь бы не дать бабуле возможности снова интересоваться тем, чем не следует.

– Так ты заберешь сегодня Милу? Или вы в контрах? – спрашивает дед, возвращаясь к нам.

– У нас билеты в кино на сегодняшний вечер. Она ждала этот фильм.

Допив чай, поднимаюсь на второй этаж. Комната моей сестры украшена гирляндой с большими круглыми огнями, что горят день и ночь и несомненно беспокоят деда. Он постоянно говорит, что они могут вспыхнуть. Повсюду плюшевые мишки разных цветов. Её самый любимый – тот, что размером с целое кресло. Последний подарок родителей.

Нахожу Милу на полу с телефоном в руках. Её ноги лежат на огромных мягких лапах, а под головой декоративная оранжевая подушка.

– А где же сумка с вещами? – оглядываюсь я. – Еще не собралась?

Она переводит на меня глаза, но продолжает что-то печатать:

– Я не поеду с тобой.

– Проведешь выходные с телефоном? А я билеты в кино купил.

– И без тебя могу сходить. Лучше возьми с собой одну из своих одноразовых девок.

Сдержанно вздыхаю и опускаюсь на пол. Пять лет стараюсь быть для нее братом, другом и тем, кто может совместить в себе заботу отца и любовь матери. Как называют такого человека, учитывая, что две последние роли до сих пор остаются для меня недосягаемыми?