Безумный корабль

– Любовь – это не просто уверенность в другом человеке. Мало знать, чем он готов поступиться ради тебя. Надо еще разобраться, чем готова пожертвовать ты. И без этого не обойтись: каждый хоть в чем-нибудь, да уступает. Люди расстаются каждый со своей личной мечтой, чтобы обрести одну общую. Да, бывают свадьбы, где женщине приходится отказаться почти от всего, к чему она когда-то стремилась… Кстати, не всегда именно женщине. И такая жертва отнюдь не постыдна. Это просто любовь. Если ты считаешь, что твой партнер этого достоин, все происходит как-то само собой.

Некоторое время Альтия молча раздумывала. Потом вдруг облокотилась на верстак и спросила резчицу:

– Значит, ты полагаешь, что если я пойду за Грэйга, то переменю свою жизненную позицию?

Янтарь ответила философски:

– Кому-то из вас все равно придется ее поменять…

Брэшен снова выглянул в коридор. Куда подевалась девочка? Она что, собиралась держать его здесь одного до тех пор, пока не вернется гонец и не приведет ее мать? Ожидание всегда оказывалось для Брэшена испытанием не из легких. Что ж, зато нынче ему светила возможность свидеться с Альтией, и это грело сердце. Жаль только, он не прихватил с собой ни крупинки циндина, неплохо помогавшего убивать время. Он, однако, решительно оставил весь свой запас на борту «Кануна весны», отлично зная, что Альтии не по сердцу этот мелкий порок. Ну и нечего ей думать, будто он докатился уже до необходимости повсюду таскать зелье с собой. В ее глазах это и без того грех.

Что до него, то грехи и мелкие грешки Альтии он знал наперечет. И давно привык с ними считаться. Не зря все-таки они с ней годами плавали на одном корабле. И вообще – ему было плевать на ее недостатки. Последнее время он только и думал о ней. И это значило куда больше, чем та их давняя любовная встреча. Давняя и единственная. Тем более – та ночь означала для него всего лишь признание того, что он и так чувствовал. Он ведь несколько лет видел ее почти каждый день. Они вместе пили и ели, предавались нехитрым моряцким развлечениям, работали и чинили паруса. И она никогда не обращалась с ним как с изгнанным из дому наследником торговой семьи. Для нее он был уважаемый и авторитетный старший помощник, второе лицо после капитана на корабле, человек, обладающий ценными познаниями и способный очень здорово командовать людьми. А он? Для него она была женщиной, разговоры с которой отнюдь не сводились к комплиментам по поводу ее нового платья или чарующих глаз, похожих на звезды. С ней можно было на равных говорить о чем угодно. Часто ли такое встречается?

Подойдя к окну, Брэшен принялся рассматривать подъездную дорожку. Легкие шаги за спиной заставили его оглянуться. Малта. Если Альтия говорила о ней правду, девчонка была чуток избалована. Придется с этим считаться…

Их глаза встретились. Она смотрела на него с серьезной улыбкой. «Еще новая личина… Сколько же их у нее?»

– Я послала гонца, как ты и предлагал. Может быть, ты не откажешься от чашечки кофе с булочками, оставшимися от завтрака?

Теперь в ее голосе звучали интонации безукоризненно воспитанной маленькой домохозяйки, вежливо принимающей гостя. Это заставило Брэшена, в свою очередь, вспомнить о светских манерах.

– Благодарствую, – поклонился он. – Почту за честь.

Она жестом пригласила его пройти по коридору и, к немалому удивлению моряка, взяла его под руку. Она еле-еле доставала макушкой ему до плеча. Его обоняние уловило запах духов: какой-то цветочный аромат. Фиалки?… Она успела надушить волосы. Ведя его по коридору, она бросила на него косой взгляд из-под ресниц, и Брэшен живо расстался с тем первым впечатлением, которое составил было о ней. Во имя животворящего дыхания Са! Как же быстро все-таки растет малышня! Кажется, только что она играла с маленькой Дейлой…

Последний раз, когда Брэшену случилось видеть сестренку, та была наказана за то, что перепачкала фартучек. Сколько же лет назад это происходило? На Брэшена с внезапной остротой накатило чувство невосполнимой утраты. Да… Когда от него отказался отец, он потерял кое-что большее, чем просто дом и наследство.

Малта провела его в «утреннюю» комнату. На небольшом столике, с которым соседствовали два уютных кресла, уже были расставлены кофейные приборы и лежала утренняя выпечка. Распахнутое окно выходило в сад.

– Здесь будет удобнее ожидать, я полагаю, – сказала Малта. – Я сама сварила кофе. Не слишком крепкий, надеюсь?

– Спасибо, я всякий пью, – отозвался он неуклюже. Ему сделалось стыдно. Так вот почему она так задержалась. А еще теперь он видел, что Вестриты и вправду переживали не лучшие времена. Где ж это видано, чтобы наследница семьи сама варила кофе и резала булку для нежданного посетителя! – Ты, верно, знаешь мою сестренку? – вдруг вырвалось у него. – Дейлу?

– Как же не знать! Милая Дейла. Моя лучшая подруга! – ответила она с уже знакомой улыбкой хорошо воспитанной девочки. Жестом пригласила его за столик и сама устроилась в кресле напротив. Налила ему кофе, пододвинула плюшки, обсыпанные пряными семенами.

Брэшен сознался помимо собственной воли:

– Я столько лет Дейлу не видел…

– В самом деле? Ай, жалость какая. Знаешь, она так выросла! – И ее улыбка чуть изменилась, когда она добавила: – А я и брата твоего знаю.

Брэшен слегка нахмурился: было в ее тоне что-то отчасти тревожащее.

– Сервин, – сказал он. – Ну да. Надеюсь, у него все хорошо?

– Я тоже надеюсь. Когда мы последний раз встречались, у него все было в порядке. – Тут она вздохнула и отвела глаза: – Правда, я не слишком часто с ним вижусь…

«Э, да уж не запал ли ей в сердечко мой младшенький?…» Брэшен прикинул про себя, сколько лет было теперь его братцу. Ну, ну… Как раз самый возраст за девушками ухаживать. И тем не менее… Дейла с Малтой были вроде ровесницами, так не рановато ли Малта заневестилась?

И в который раз Брэшену стало немного не по себе. Как прикажете относиться к юной прелестнице – как к девочке или как к взрослой особе? А она между тем помешивала кофе и делала это как-то так, что он помимо воли обратил внимание на изящество ее рук. Потом она подалась вперед и предложила ему положить пряности в кофе, одновременно подставив для рассмотрения куцее девическое декольте. Нарочно? Или не нарочно?… Брэшен проявил должную скромность, отведя взгляд. Но от аромата ее духов деваться было попросту некуда.

Выпрямившись, она отпила кофе и как бы невзначай убрала с чистого лба выбившуюся прядку волос.

– Я так понимаю, – сказала она, – ты знаком с Альтией, моей тетей?

– Конечно. Мы плавали вместе на «Проказнице». Целых несколько лет.

– Ну да. Понятно.

– Так она благополучно возвратилась в Удачный?

– О да, да! Много-много недель назад. Она пришла на «Офелии»… ну, это живой корабль семейства Тенира, да ты наверняка знаешь. – И Малта посмотрела ему прямо в глаза: – Грэйг Тенира по уши влюблен в мою тетю. Весь Удачный только и занят тем, что им косточки перемывает! Никто не может понять, и как это моя своевольная тетка вдруг взяла и отдала свое сердце такому степенному и благополучному юноше. Бабушка прямо места себе не находит, да и все мы, что уж тут говорить! Мы же почти и надеяться перестали, что когда-нибудь она выйдет, как положено, замуж и на том успокоится! Ты, конечно, понимаешь, о чем я…

И она негромко засмеялась, этак интимно, словно произнеся слова, которые еще не всякому слушателю доверила бы. А смотрела она на него до того пристально, словно силилась разглядеть, как ее слова-колючки втыкаются в его сердце. И там застревают.

– Что ж, неплохая пара получится, – пробормотал он непослушными губами. И поймал себя на том, что кивает, точно детская игрушка-болванчик. – Тенира… Грэйг Тенира. Да, он ей подходит. Он и как моряк очень неплох…

По его мнению, только то, что Грэйг был неплохим моряком, и могло хоть как-то привязать к нему Альтию. Ну да, он ведь был еще и красив… По крайней мере, Брэшен слыхал, как его называли красивым. А еще он не был отлучен от наследства и не баловался циндином…