Безумный мир

– За похищение людей полагается смертная казнь, – заметил Дрейк. – Честно говоря, я не представляю ничего более крепкого, чем девять футов веревки.

Не обратив внимания на его слова, Армстронг продолжал:

– Нам понадобятся все силы, на которые мы можем рассчитывать, – а у нас их чертовски мало! Кроме присутствующих я могу доверять только четверым, а именно: генералу Грегори, Биллу Нортону, Клэр Мэндл и Джорджу Куину. Попытка связаться с генералом не принесет особой пользы, так как я сообщу ему немногое сверх того, что ему уже известно. Тем более что при такой попытке риск попасться чрезвычайно велик. Что касается Клэр Мэндл, то она вне досягаемости. Я о ней не беспокоюсь, поскольку она исчезла по собственной воле. От Билла Нортона проку мало. Сам того не желая, он может причинить нам вред; он человек эмоциональный, а мы сейчас не можем позволить себе отвлекаться на мелочи. Остается Куин.

– И мы знаем, где он, – блестя глазами, вставил Хансен.

– И мы знаем, где он, – кивнул Армстронг. – Вот почему я считаю, что следующим нашим шагом должно быть освобождение Куина. – Он помолчал и спросил: – Есть другие предложения?

Прежде чем ответить, Дрейк задумчиво поскреб подбородок.

– Нет, я не против! Мне просто интересно – что есть у Куина такое, чего нет ни у кого из вас? Нас тут семеро, считая Мириам. Семь крыс в лабиринте! Что изменится, если нас станет восемь?

– Мы станем на одного человека сильнее.

– Верно. Но что нам это даст? Ты начал с того, что поднял шум всего лишь вокруг взрывов космических кораблей! Теперь ты вынужден сражаться с целым дьявольским войском, чтобы предотвратить мировую войну. Но вспомни свои собственные слова: пусть наша страна миролюбива, пусть она руководствуется чувством справедливости и прочими высокими идеалами, беда в том, что бойню может начать любая нация. И если каким-то чудесным образом мы сокрушим «Норман-клуб» в своей стране, они запросто устроят мировой пожар, поднеся спичку где-нибудь еще-там, где мы не сумеем их достать, – в Португалии или, например, в Перу. Заколыхаются флаги, забьют барабаны; разумных людей, которые хотят жить, предадут анафеме как трусов и предателей, а безумцев, жаждущих умереть, объявят героями из героев. С этим не справиться не то что семи человекам – семи миллионам! И я не знаю, черт возьми, лучше ли станет, если нас окажется восемь!

Хансен наклонился вперед и мягко спросил:

– Значит, вы хотите, чтобы Куина поджарили в собственном соку?

– Что за чепуха! – вспыхнул Дрейк. – Я руками и ногами за то, чтобы вытащить Куина. Он – пилот космического корабля, и хотел бы я посмотреть, как он разделается с этими дерьмовыми небожителями. У меня тоже есть на это свои причины, но я уступаю очередь Джорджу, потому что он космонавт! – Его обеспокоенный взгляд перешел с Хансена на Армстронга. – Я хочу только сказать, что не вижу никакого выхода из грязи, в которую мы вляпались. Это как зыбучий песок. Мы будем бороться и одновременно погружаться, погружаться и погружаться, пока не пустим последний пузырь. И чем отчаяннее мы боремся, тем быстрее погружаемся. Именно так я представляю наше положение. Может, вам оно кажется иным? Может быть, вы видите то, чего не вижу я? Если так, я хотел бы об этом знать. Тогда я понимал бы, куда мы идем, и мне стало бы гораздо легче на душе.

– Считай, что так оно и есть, – сказал Армстронг. – Наш дражайший друг Вомерсли был так любезен, что показал нам выход.

– А? – У Дрейка отвисла челюсть.

– Так ведь он же сказал: «Мы у последней черты»! Они у «последней черты»; не мы, а они. И мы поможем им перешагнуть эту черту. Пусть только нам повезет!

– М-да. – Дрейк выглядел озадаченным. – М-да. – Он неопределенно повел рукой перед лицом. – Наверное, это от недосыпа. Либо я слишком туп. – Он посмотрел на Хансена: – Вы что-нибудь поняли?

– Нет, – безразлично ответил детектив. – Хотя мне, собственно, все равно. Мне важно, чтобы брякало в кармане.

– Джордж Куин знает то, чего не знаем мы, – объяснил Армстронг. – Он знает, когда, где и как нанести удар. – Он повернулся к Дрейку, и тот в ответ на его взгляд закатил глаза.

– Не обращай на меня внимания. Я сейчас даже не в состоянии понимать английский язык.

– Ладно. Значит, решено – мы выручаем Куина. Остаются еще две проблемы. Первая – берем ли мы с собой Мириам?

– Попробуйте только не взять! – крикнула Мириам из кухни. Она указала кофейником на Хансена: – Он – мое единственное алиби! Я от него не отстану.

– Ответ ясен. – Армстронг ухмыльнулся. – Берем мы Вомерсли или оставляем здесь под охраной?

– Он для нас – все равно что золотой запас, – сказал Хансен. – Я не люблю расставаться с золотом. Кроме того, предоставив Вомерсли охрану, мы уменьшим нашу численность.

– Я бы вообще не спускал с него глаз, – посоветовал Дрейк. – У меня на душе неспокойно, когда я его не вижу. Я не доверяю ему, даже когда он там, наверху, без сознания.

– Ясно. Берем с собой. – Армстронг посмотрел на часы. – Мы уже потеряли массу времени… Сейчас у нас две машины, Хансена и Дрейка. Дорога впереди длинная, долго собираться некогда. – Он указал на аппарат на полу: – Эту штуковину тоже надо прихватить. Она пригодится, если какая-нибудь канарейка откажется щебетать.

– Канзас-Сити, скоро увидимся! – Хансен встал, и вместе с ним поднялись трое его людей. – Конечно, если нас не укокошат по дороге.

15

Дом Синглтона оказался ничем и никем не защищенным – будто у хозяина не имелось врагов! Забавный контраст с цитаделью Вомерсли! Очевидно, руководителю здешнего «Норман-клуба» не было нужды хитрить так, как его коллегам на далеком Восточном побережье страны, – он возглавлял менее активный и не так глубоко погрязший в грязных делах филиал.

Они увидели старый, колоритный особняк, от которого веяло солидностью и респектабельностью, столь любимой банкирами и консервативными бизнесменами. Армстронг почувствовал облегчение.

Сидя в первом автомобиле, позади Хансена, который лениво развалился на водительском месте, он сказал:

– Этот болван Вомерсли говорил, что Синглтон знает его в лицо. Сейчас Синглтон дома. Если уж мы поймали фортуну за хвост, надо ее не отпускать. Я предлагаю использовать Вомерсли как фасад и идти напролом. Что скажете?

– Одобряю. – Хансен обвел дом пристальным взглядом. – Я всегда выигрывал, когда действовал быстро. Если ты медлишь, то даешь думать противнику.

– О'кей. Скажу нашим. – Открыв дверцу, Армстронг выбрался из машины и внимательно оглядел улицу. Он почти не боялся, что его узнает какой-нибудь случайный прохожий, хотя все вчерашние газеты поместили его фотографию. Заголовок гласил: «Двести тысяч долларов за поимку преступника…»

Снимок был нечеткий; впрочем, даже если бы он оказался хорошим, Армстронг не особенно волновался бы, потому что большинство людей не помнят, что они читали за завтраком, не говоря уж о вчерашних газетах.

Гораздо большую опасность представляли профессионалы с острым взглядом и цепкой памятью; именно поэтому он так тщательно изучал обстановку.

Все было тихо. Быстро подойдя ко второй машине, Армстронг сказал водителю:

– Прямо к подъезду! Держитесь вплотную к нам.

Водитель – человек Хансена – кивнул, не переставая жевать резинку. Армстронг взглянул на Вомерсли, втиснутого на заднем сиденье между Дрейком и еще одним агентом Хансена. Вомерсли в ответ посмотрел на него, но ничего не сказал.