Безупречный план

— Твою мать, — выругался Патрикеев, понимая, что разборок с полицией не избежать.

— Малакос *, — нервно бросил один из греков, заслышав полицейские сирены. Вероятно, служителей закона позвонил кто-то из местных жителей. И как только полицейские появились на пляже, высыпали жители соседних домов, с придыханием наблюдавшие за дракой.

— Я вызвала полицию, — сразу заявила толстая матрона в цветастых легинсах и розовой майке. — Этот сумасшедший, — она махнула в сторону Курбатова и схватилась за голову. — Выскочил на берег и чуть не убил маленькую леди. Она пыталась защититься, а потом ей на помощь пришли молодые люди.

— Вы знаете его? — поинтересовался полицейский на ломаном английском.

— Впервые вижу, — пробормотала Гуляева.

— Я тоже, — кивнул Патрикеев, подтверждая ее слова. — Мы с невестой сняли виллу на неделю, — заявил он. — Даже не подозревали, что здесь, на Крите, такой разгул бандитизма.

— Судя по гримасе, это психопат, — заметил полицейский.

«А то мы без тебя не знали, — мысленно хмыкнула Оксана, наблюдая, как тело Курбатова упаковывают в черный мешок. — Слава богу, все закончилось», — подумала она и, уткнувшись лицом в грудь Патрикеева, разрыдалась, как маленькая.

* Малакос — грязное греческое ругательство, в переводе означает «онанист»

Эпилог.

Лучшее средство от душевной боли — это работа. Так учил Егора старший Легатов, и сразу после его смерти, Кайман внезапно осознал всюправоту Ильи. Не проходило дня, чтобы он мысленно не обсуждал с отцом производственные вопросы, иногда рассказывал, как повезло с Настей, но ни разу не сознался в замене биоматериала. Отец являлся во сне. Здоровый и веселый, стоял в сторонке смеясь. И Егор понял, или так ему хотелось, чтобы старый Аллигатор и на том свете выписал находчивому сыну индульгенцию, простив все грехи. Кайман прекрасно осознавал, что, если бы в результате пожара в клинике не повредился электрощиток и холодильники исправно работали, биоматериал Ильи Семеновича остался бы цел и невредим. Уж самому Егору точно в голову б не пришло совершать подлог, но если провидение распорядилось иначе, то почему бы не воспользоваться шикарным подарком судьбы.

«Кто я такой, чтобы отказаться от милости Вселенной, — подумалось Егору, и он, как обычно, отогнал от себя покаянные мысли. — Настя — моя жена, — рыкнул он про себя, — и чей еще ребенок должен расти в ней? Только мой! — ворчливо пробурчал Кайман, решив больше никогда не возвращаться к этой теме. — А с Настей мне действительно повезло», — довольно улыбнулся он и отправился в соседний кабинет, где после смерти Аллигатора расположилась жена.

Он вошел к ней и изумленно замер у порога. Анастасия Васильевна Легатова, жена, соратник и директор по развитию, лежала калачиком на диване в комнате отдыха и уныло рассматривала злосчастный макет завода.

— Мы устали, — вздохнула она, проводя ладонью по животу. — Что-то не так с этим проектом, Егор, — протянула печально. — Это папа хотел завод построить или ты? — поинтересовалась она, лениво усаживаясь и облокачиваясь на кожаную подушку дивана. Поправила взлохмаченные волосы и положила голову на плечо усевшегося рядом мужа.

— Хочешь, чай принесу или что-нибудь вкусненькое? — прошептал Кайман, целуя ее в висок.

— Не-а, — отмахнулась Настя. — Может, нам отказаться от строительства? — кивнула она на макет. — У меня из-за этого завода бюджет не строится.

— Земля куплена, Насюш. Продавать ее нет никакого смысла. Жилой комплекс там не построишь, далековато от города. Только производство, — добродушно заметил Кайман, опуская пальцы в распущенные Настины волосы.

— Ну да, — пробормотала Настя и чуть ли не подпрыгнула на месте.

— Ты что? — испугался Егор. — Ребенок толкается?

— Нет, — отмахнулась она. — Еще рано, — и нетерпеливо глянула на него.

Кайман заметил, как глаза жены зажглись здоровым азартом.

— Не тяни, — улыбнулся он.

— А если на этом участке, — волнуясь прошептала Настя, — построить парк развлечений? Завезем аттракционы, разобьем парк, около реки организуем пляжную зону.

— От города не близко, — попытался возразить Кайман. — Народ не поедет.

— Ну, во-первых, из города пустим бесплатные шаттлы, а во-вторых, посмотри, сколько деревень и поселков вокруг. Люди поедут. Все любят развлекаться!

— Ну допустим, — улыбнулся Егор, не собираясь спорить с беременной женой. — Но тут потребуется помощь специалистов. Я в этом деле ничего не смыслю.

— Выпишем консультантов, — отмахнулась от мужа Настя. — Ты и в производстве виски не особо понимаешь. А в Шотландию когда еще выберемся, — тяжело вздохнула она и снова провела рукой по животу. — И мне кажется, — начала неуверенно, — детский парк интересней построить, чем ликероводочный завод.

— Возможно, — хмыкнул Кайман и строго посмотрел на часы. — Через час архитекторы приедут. Послушаем, что скажут по поводу компоновки завода…

— Этих горе-специалистов гнать пора! У них то сарай сгорел, то лошадь угнали, а то Наполеон наступает. Ты же веришь в знаки, Егор, — пробормотала он. — А тут с самого начала ничего не получается.

— А ты права, — кивнул он и, подскочив, кинулся в приемную. — Регина, отмените встречу с архитекторами. Скажите, что мы с Анастасией Васильевной вынуждены уехать…

Кайман вернулся к жене и требовательно предложил:

— А поехали глянем на участок. Может, Насюша, ты и права!

Они долго бродили по пожухлой траве, и Егор мысленно отругал себя, что додумался привезти жену в поле, где можно запросто споткнуться о корни или стебли растений. Крепко обнявшись, Кайман с женой подошли к берегу. И только когда ее ноги оказались на твердой и гладкой почве, Егор вздохнул с облегчением.

— Вот смотри, — с пылом убеждала его Настя. — Устроим несколько бассейнов, воду можно брать из реки. Тут песок навезем, шезлонги и зонтики поставим. А дальше аттракционы…

— Это сезонный бизнес, Насюша, — попытался ввернуть хоть слово Кайман. — Прогорим.

— Так сделай крытый бассейн и небольшой торговый центр. Люди потянутся. Можно на зиму каток организовать. А? — жена глянула на него умоляющими глазищами, и Легатов понял, что не в силах отказать.

— Ты небось и название уже придумала, — в шутку осведомился он и хитро посмотрел на Настю, желая прямо сейчас очутиться дома и завалиться в койку. И придумывать названия, новые позы…

Настя воззрилась куда-то сквозь него, пожевала губами и, радостно улыбнувшись, воскликнула:

— Назовем «Аллигатор»! В честь твоего папы!

И тогда Егор понял, что и сам ни за что не откажется от этой идеи.

Теперь, спустя три года, он ни минуты не сожалел, что пошел на поводу у Насти. Скорее поверил ей, чем прислушался к голосу разума. Егор посмотрел на лежавшую в шезлонге жену, в шутку зовущую себя дирижаблем, перевел взгляд на обосновавшихся у стойки пляжного бара мать и дядьку и, подхватив на руки сына, бултыхавшегося у кромки океана, понесся к Насте. Илья зашелся яростным воплем негодования.