Безымянный. Том 3: Рога под нимбом

– Так что? Отправлять их всех обратно?
– с легкой улыбкой спросил отшельник, напоминая о себе.

– Нет. Пока не нужно. Пусть идут, но по одному. И пусть идут к тебе! Ты эту кашу заварил - тебе и расхлебывать. С чем не сможешь справиться - помогу.

– А к наковальне мне становиться когда?
– сокрушенно возмутился кузнец.

– Твои проблемы! Наводи порядок, подбери помощников из людей. Я буду вмешиваться только в особых случаях.

– Ну за что мне это?
– патетически воскликнул старик, простирая руки в сторону покрытых облачным туманом горных вершин.
– Откуда взялся на мою голову этот назойливый демон?

Язвить на тему того, что уже не демон, да и сам отшельник меня тогда подтолкнул к помощи страждущим, я не стал. Противно как-то. Пусть себе ворчит старик.

Подобрав крылья, я шлепнулся на ставший уже привычным плоский валун и стал ждать. Старик привязал какую-то разукрашенную тряпочку к длинному шесту и воткнул в землю рядом с верхней ступенькой.

Люди шли бесконечным потоком. В основном, больные. Рак, бесплодие, безумие (тут я не смог ничем помочь. Повреждение души - не шутка). Были и случаи одержимости. Как надуманные, так и парочка настоящих. Своих бывших коллег я вышвыривал в Бездну простым и ненавязчивым щелбаном по лбу одержимого. Демоны вылетали из тел смертных, даже вякнуть не успев. Пусть радуются, что не прибил. Хотя, наверное, они и так этому радуются. У младших духов вообще нечасто случаются такие праздники. Ведь будь на моем месте даже обычный лорд, которому потребовалось бы избавить смертного от демона, просто уничтожил бы козявку, да и все. А я теперь наполовину светлый стал, так что жалостливый. Или, скорее, ленивый. Догоняй их в Бездне, добивай...Или извлекай иным способом... Не-е-е, так проще. Один щелбан, напитанный Светом - и нет проблемы. Даже в материальный слой не выходил ради этого. Люди только и видели, как лоб одержимого вспыхнул ярким светом, после чего человек начинал недоуменно озираться.

Просили у меня и заряженные амулеты. Причем заряженные на все подряд! Удачу, деньги, любовь, просили обереги от кучи всего... Немного подумав, я решил, что это допустимо, если эффект будет несильным. Залив в первый попавшийся булыжник кучу энергии, я установил ограничители и швырнул тускло сияющую каменюку в часовню прямо под ноги своей уже почти готовой статуи. Потом задумчиво осмотрел мужичков, возводящих эту самую часовню, и перевел взгляд на их сестру. Девочка, которую я вылечил от туберкулеза, уже довольно уверенно сидела на своих носилках. Многие приносили кучу пожертвований, в основном продуктами, так что я властно распорядился кормить ими тех, кто оправляется от особо пакостных болячек. Все же мне не хватает знаний. И понимания того, что я делаю. Вот Тариил бы легко исцелил любого без каких-либо последствий болезни. Даже умирающий бы встал и пошел, как говорится... Спросите, почему тогда ангелы не исцеляют всех налево-право, если могут? А вот тут вступает в дело договор между темным и светлым Повелителями. Творите чудеса, но только через своих смертных служителей. А среди них способные принять в себя исцеляющую силу встречаются крайне редко. Я с некоторых пор под договор не подпадаю, потому делаю, что хочу... Интересно, долго Даот и Ахван еще будут это терпеть? Или отдадут-таки этот мир мне на откуп? Может помочь им пробить канал к тому мирку, в котором с некоторых пор водятся оранжевые мыши? Нет, они не согласятся. Разница в количестве населения, а, значит, и в ресурсах. Ладно, посмотрим. Что-то я отвлекся.

Присев возле девочки, я провел рукой перед ее глазами, даря возможность временно себя увидеть в духовном плане.

– Ой!
– воскликнула девочка и немедленно зажала себе рот обеими руками, когда увидела, как я приложил свой палец к губам.

– Не шуми, видишь меня сейчас только ты и отшельник. Как твое имя?

– Меня зовут Лан, великий.

– Очень приятно, Лан. Меня зовут Урташ. Хочешь стать моей помощницей?

Глаза девочки восхищенно загорелись. Она яростно закивала, потом, видимо что-то вспомнишь, замерла и отвела взгляд.

– А как же мои браться? Ведь у них кроме меня никого не осталось. Я не могу их бросить!

– Они могут остаться здесь, если хотят. Будут помогать отшельнику и следить за часовней. В еде и одежде недостатка не будет, мне эти все дары все равно ни к чему. С жильем разберетесь. Братья у тебя трудолюбивые, смогут домик поставить, а до тех пор кузнец, думаю, найдет, где вам можно будет жить. Можешь посоветоваться с ними. Я не буду мешать.

С этими словами я отступил от девочки, став невидимым для ее взгляда. Она замахала рукой, подзывая братьев. Встревоженные мужчины побросали инструменты и подбежали к сестре. Надо же, как сильно они ее любят.

Я ожидал от них сопротивления, споров, категорического отказа, но только не искренней радости. Они озарились счастливыми улыбками и помчались к моей незаконченной статуе, взявшись бить земные поклоны. Коснувшись их разума, я понял, что у этой семьи действительно ничего нет. Их отец прогорел на какой-то крупной сделке, после чего все имущество отобрали кредиторы. Отец, не выдержав, застрелился, а мать вскоре слегла. Умерла она, кстати, от того же туберкулеза, которым умудрилась заразить свою четырнадцатилетнюю дочь. Не имея денег на лечение, зарабатывая жалкие крохи, которых хватало только на еду и элементарные лекарства, братья взяли сестру и поперлись в горы к отшельнику, о котором ходили разные слухи. Он был последней надеждой, но такое полустихиалю не под силу. Моя помощь для них оказалась действительно неоценимой и в благодарность братья решили поставить мне часовню, не зная, как еще можно отблагодарить неизвестно откуда возникшего бога. Мое предложение стало для них настоящим спасением. Вскоре должна начаться зима, которая в этих краях была довольно суровой, а им было некуда податься. Вновь проявившись перед девочкой, я получил свое радостное "да", после чего оставил на ее запястье свою печать. Нет, это не рабская метка. Внешне очень похожая на ту, что украсила руку Сергея, эта печать в магическом плане выглядела совершенно иначе. Также я оставил свои печати на ее братьях. Им я сделал знаки значительно меньше и очень тусклыми. Глядя на глупо улыбающихся смертных, не знающих, куда деться от счастья, мне впервые пришло в голову, что, возможно, в этих всех добрых делах что-то есть. По крайней мере, мне впервые за все мое существование было приятно от того, что я сделал что-то... бескорыстное? Нет, не то. Даже не знаю, как сформулировать. Я просто смотрел на радостных людей, и мне самому было в какой-то мере радостно за них...

После того, как счастливые возгласы поутихли, я выяснил, что девочка умеет читать и писать. Это было хорошо.

– Приходит человек за амулетом на удачу, - вещал я, - пишешь просто слово "Удача" на дощечке или другом предмете. После этого касаешься предметом вот этого светящегося камня и называешь мое имя. Я его освятил, но только от твоих рук можно будет зарядить амулеты. Чуть позже научу, как помогать прихожанам. Через мой знак ты сможешь пользоваться кое-какими возможностями.

И я стал ее учить. Сам не заметил, как летело время. В Подмосковье достроили мой храм, там я тоже стал проводить немало своего времени. А с Катей старался не встречаться, надеясь, что она вскоре забудет произошедшее в больнице.

Иногда я задавал себе вопрос, зачем было основывать параллельное жречество? Ведь Лан, в итоге, стала моей жрицей. Возле пещеры отшельника возвели самый настоящий храм, в азиатском понимании, правда. Сейчас там шло расширение горной тропы до полноценной дороги, люди уже ехали со всего мира. Не только, чтобы исцелиться. Многие искали какой-то особенной мудрости. Этих я с особо садистским наслаждением перепихнул на кузнеца. Были и такие, кто просто хотел посоветоваться или поклониться, получив мое благословение. Я благословлял, жалко, что ли?

Вскоре Лан полностью вжилась в роль жрицы, оказавшись значительно сообразительнее одного нерадивого раба, так что мне пришлось покинуть горы и сосредоточить свое внимание на Сергее. Постепенно стали формироваться некие стандартные молитвы. При этом они удивительным образом резонировали с моей энергоструктурой. Ощущения были для меня новыми и необычными. Пришлось какое-то время привыкать, чтобы не дергаться каждый раз, когда кто-то вздумал мне помолиться. Не сразу, но мне удалось приспособиться. Теперь эта молитвенная какофония проходила мимо моего сознания, цепляя внимание лишь изредка, когда молящийся был особенно искренен или неистов. В таких случаях я краем сознания просматривал суть молитвы и принимал соответствующее решение. Чтобы не носиться каждый раз к очередному последователю, я учился управлять мировыми потоками.

За прошедшие четыре месяца мне удалось сносно научиться влиять на события без личного присутствия. К примеру, напали на моего последователя бандиты в переулке - я аккуратно внушаю ближнему полицейскому патрулю туда срочно заглянуть. Бандиты пойманы, клиент спасен, все довольны. Кроме бандитов. Как оказалось, косвенное влияние на события - сложное умение. Легко назваться богом. Быть им очень и очень трудно. Особенно, когда интересы одного верующего ущемляли интересы другого. Но у меня уже начало получаться. Я чувствовал, что как никогда близок к пониманию своей светлой сущности, когда нагрянула эта тварь Хаоса, засевшая в связанном с ребенком портале.

Нет, ну в самом деле! Да, мне было скучно в последнее время, но это ведь форменное свинство, подкинутое Мирозданием! Почему именно сейчас? Почему именно здесь? Почему именно я стал первым, кто это увидел? И как, разорви меня Хаос, безмозглые твари научились создавать такие тонкие микропорталы прямо внутри человеческих душ? А сколько их еще? А если и в других мирах то же самое? Сколько миров они успели уничтожить, прорвавшись в упорядоченное? Да это же конец времен! Пусть в магических мирах все будет не так катастрофично. Возможно, особо сильные маги смогут им противостоять, заручившись поддержкой местных Повелителей. Хотя, надолго их все равно не хватит. Но миры, лишенные магии, такие как Земля, получат непоправимый ущерб только лишь от самого факта прорыва твари.