Безжалостные люди

Мои руки спустились вниз, чтобы обхватить ее, и она выгнулась от удовольствия.

— Просто трахни меня уже, Лиам, — простонала она, вбиваясь в мои руки.

— Нет, — ответил я, вводя в нее три пальца. Я наблюдал, наслаждаясь тем, как она выглядела, когда она встречала свое удовольствие. Я двигал пальцами быстрее и глубже в ее влажную сердцевину. Каждый раз она издавала тихие стоны удовольствия, и одна ее рука тянулась к моему сердцу, в то время как другая сжимала ее грудь. Наблюдая за ней, такой жаждущей моего члена, мое желание к ней росло еще больше. Я позаботился о том, чтобы сделать мысленные снимки этого.

— Лиам, твой член.

— Нет, — я хихикнул, трахая ее пальцами еще сильнее, пока она не оказалась так близко, что я вышел из нее.

Она уставилась на меня разъяренно и широко раскрытыми глазами. И все, что я мог сделать, это облизать пальцы от ее соков.

Она мгновение наблюдала за мной, прежде чем набросилась на меня. Я с удивлением уставился на нее, держась за ее бедра, когда моя жена разорвала мои брюки, чтобы добраться до моего члена. Ей не пришлось ждать, потому что в тот момент, когда она стянула с меня последнюю одежду, он появился перед нами. Вот почему я решил быть без боксеров. Она впилась в меня взглядом, вцепившись в меня, и я дернулся к ней, не в силах контролировать себя в ее руках.

— Ты хочешь этого так же сильно, как и я, — сказала она, и я почти поддался искушению сказать ей «нет, черт возьми».

Однако когда она легла на меня, я даже не мог ясно мыслить. Я двигал бедрами, толкая мой член в нее.

Мел двигалась слишком медленно, наблюдая, как я изо всех сил пытаюсь побороть желание трахать ее так, чтобы она потом не могла ходить.

— Как быстро могут поменяться роли, — прошептала она. Я ахнул, когда она наклонилась, чтобы поцеловать мою грудь.

Схватив ее за талию и волосы, я удержал ее на себе, прежде чем сесть. Мне надоело валять дурака. Я просто хотел трахнуть ее так глубоко, чтобы она не могла сидеть прямо.

— И как быстро они меняются обратно. — Схватив ее за талию, я заставил ее двигаться вместе со мной, трахая ее, когда мы сидели посреди моей кровати.

Наши взгляды встретились, а губы были всего в нескольких дюймах друг от друга, вдыхая друг друга, пока она скакала на мне. Протянув руку, я коснулся ее щеки и откинул ее волосы назад, чтобы я мог поцеловать ее в шею. Затем я толкнул Мел на кровать и вошёл глубже.

Она застонала, и я улыбнулся.

— Гребаный Иисус, Лиам.

Наклонившись, я поцеловал ее в щеку, прежде чем прошептать: — Даже он не может спасти тебя от меня сейчас.

Держась за ее запястье одной рукой и сжимая ее бедро другой, я жестко трахал ее киску, проникая все дальше и дальше в нее, пока она дрожала от удовольствия.

— Черт возьми, Мел, — закричал я, чувствуя, как ее стенки сжимаются вокруг меня. Но даже тогда я не остановился. Я хотел выебать ее хорошенькие маленькие мозги, поэтому я отпустил ее руки и схватил за бедра. Я трахал ее, как будто она была сучкой с течкой. Я входил быстро. Я входил глубоко. Я входил и выходил так много раз, что даже не мог нормально видеть, а она выкрикивала мое имя, царапая мою спину. Она кончила уже дважды, и я продолжал бы заставлять ее кончать, пока она не была бы наполнена только мной.

Лишь слегка замедлив свои толчки, моя голова откинулась назад, когда я кончил в нее как раз в тот момент, когда она испытала оргазм в третий раз. Опустошенный, я навис над ней, не желая раздавить. Однако она удивила меня и притянула к себе. Поэтому я просто лежал у нее на груди, оставляя легкие поцелуи на ее шее.

— Спасибо.

— Ты никогда не должна благодарить меня за секс, — на самом деле, она могла получить его в любое время, когда, черт возьми, захочет.

— Не только за секс, Лиам, — прекратив свои поцелуи, я сел, чтобы посмотреть ей в глаза, но она отказывалась смотреть на меня.

— Моя дорогая жена, ты не за что не должна благодарить меня, — я= поцеловал ее в щеку, прежде чем, наконец, выйти из нее. Я собирался заговорить о презервативах позже, и, надеюсь, они ей тоже не нужны.

Некоторое время мы не разговаривали, пока я лежал рядом с ней. Вместо этого запах секса и наше дыхание были единственным, что наполняло комнату.

— Чего ты хочешь от меня, Лиам?

Я не был уверен, как сказать это, не… не звуча как придурок. Но я знал, что если я солгу, то она узнает, а последнее, с чем могли справиться наши отношения, — это ложь, большая она или маленькая.

— Я хочу, чтобы ты любила меня, — тихо сказал я. — Но если нет, тогда я хочу, чтобы ты испытывала самое близкое к любви. Я хочу твоей преданности. Я хочу твоей честности. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной и ни с кем другим. Я хочу твое тело. Мне нужен твой разум. Я хочу знать твои надежды и мечты, чтобы однажды воплотить их в реальность.

Я сделал паузу, зная, что больная, погруженная во тьму часть меня вот-вот заговорит. Но это был тот, кем я был, и я хотел, чтобы она знала это. До сих пор я даже не осознавал, что хочу этого.

— Я хочу, чтобы ты была готова убить ради меня. Я хочу, чтобы ты была такой же убийцей, как я, и не убегала от крови. Я хочу, чтобы ты упивалась кровью вместе со мной. Я хочу, чтобы ты помогла мне уничтожить каждого ублюдка, который встанет на пути семьи Каллахан.

Она молчала, и я тоже, пока мы лежали там.

— Вторую часть я могу сделать с легкостью, — наконец ответила она. — А первая…. любовь. Я уже давно никого не любила. Я заботилась об Орландо, но мы никогда не были близки. Я провела большую часть своей жизни, тренируясь. А он работал. Я не знаю, как любить.

Это было не «нет». Это было просто «как», и я должен был показать ей. Я взял ее руку, поцеловал ее, прежде чем сесть.

— Мы начнем с того, что узнаем друг друга получше, — ответил я, наслаждаясь тем, как она выглядела в моей постели… в нашей постели.

— Узнаем друг друга?

— Например, какой, черт возьми, твой любимый цвет, и другие не важные, но важные вещи в этом роде.

— Бирюзовый. Я не знаю почему, но это бирюзовый цвет.

Улыбаясь, я встал, голый, как в день своего рождения, схватил тарелку с едой, вино и папки и положил их перед нами на кровать.

Она взяла бокал с вином и ухмыльнулась.

— Ты знаешь мое любимое вино.

— Да, — ответил я, откупоривая бутылку и не говоря ей, откуда я узнал. Ей не нужен был бокал, и она отпила прямо из бутылки, прежде чем передать ее мне. Я тоже выпил, мысленно посмеиваясь над тем, как далеко я продвинулся. Если бы это была любая другая женщина, я бы считал ее менее женственной. Но Мел это сделало только сексуальнее. Все, что она делала, делало ее еще сексуальнее.

— Какой твой любимый цвет? — спросила она, откусывая сэндвич.