Безжалостный

— Ну же, дорогой. Сделай глубокий вдох. Посмотри на меня. — Себастьян дышит вместе с Маркусом. Его глаза расширены от страха, когда он смотрит на Себастьяна.

Себастьян продолжает успокаивать его и кладет руку Маркусу на грудь. — Дыши со мной, малыш. Глубоко вдыхай, вот так, выдыхай. Глубоко вдыхай и выпускай.

Он терпеливо сидит с Маркусом, пока тот не успокаивается. Все, что я могу сделать, это бороться со слезами, которые грозят упасть.

— Продолжай дышать, — шепчет Себастьян. Он берет Маркуса за руку и держит ее, пока не убедится, что с ним все в порядке.

— Вот так.— Себастьян убирает кислородную маску и улыбается Маркусу. — Не надо себя так накручивать. Ты в хороших руках.

Себастьян начинает освобождать руку, и, к моему удивлению, Маркус хватает его за плечо.

— Не уходи. Останься и поговори со мной. Расскажи мне все, что угодно. Только отвлеки меня, а то я сойду с ума.

Себастьян садится на край кровати и дразняще улыбается.

— Ты уверен, что хочешь дать мне свободу действий в этом вопросе?

Маркус кивает, продолжая делать глубокие вдохи.

— Ладно, не говори, что я тебя не предупреждал. Давай посмотрим... — Лицо Себастьяна озаряется. — О да, тебе это понравится. Итак, я прятался в шкафу, потому что быть геем было неприемлемо для общества. То есть я буквально сидел в шкафу и примерял мамины туфли на каблуках. У нее была пара с леопардовым принтом, которая мне очень нравилась. Она открыла дверь, и я стоял с поднятой вверх ногой, пытаясь надеть ее каблуки на свою ногу?

Себастьян начинает смеяться, и это вызывает улыбку у Маркуса.

— Дорогой, позволь сказать, что моя мама была в бешенстве. Я думал, что она отлупит меня по заднице. Она вытащила мою задницу из шкафа и подняла свои каблуки, прижав их к груди.

Сентиментальный взгляд смягчает его улыбку.

— Она разозлилась, потому что я пытался втиснуть свои большие ноги в ее туфли за четыреста долларов. Она злилась не потому, что я был геем. Несмотря на то, что мне пришлось неделю выносить мусор, это одно из моих любимых воспоминаний.

— Ты всегда знал, что ты гей? — спрашивает Маркус.

— Гей - это просто ярлык. Я всегда знал, что отличаюсь от других мальчиков. Я хотел сидеть дома и играть с куклами, пока они играли со своими машинами. Я хотел сидеть дома и печь с мамой, пока мои братья ходили с папой на рыбалку. Мне повезло. Моя семья никогда не относилась ко мне по-другому. Мой старший брат избивал любого, кто пытался издеваться надо мной. Когда я запутался в своих чувствах к Райану, мама успокоила меня и сказала, что мы - родственные души, потому что у нас одна душа.

— Ты веришь в это?

— Верю, всем сердцем. Я не могу представить свою жизнь без Райана.

— Когда твоя мама говорила с тобой о родственных душах, ты сразу понял, что Райан - тот самый?

— Нет, она просто поговорила со мной, чтобы я вытащил голову из задницы и пошёл искать своего мужчину. Когда я впервые увидел Райана, я понял. Я знал, что он тот, кто мне нужен, потому что я постоянно возвращался к нему. Я не мог отпустить его, как бы я ни пытался себя обмануть. Пытаться держаться в стороне - все равно что разрывать душу пополам.

Дверь в палату открывается, и входит Ли, а за ней еще один врач.

— Ты готов к тому, чтобы вытащить из тебя эти фрагменты? — спрашивает она Маркуса, тепло улыбаясь.

Себастьян встает, но не отпускает руку Маркуса.

— Может ли он пойти с нами? Он медбрат. Можно?

В глазах Маркуса снова появляются паника и страх, и мне хочется взять его за руку.

— Тебе не нужно спрашивать. Я буду рядом с тобой на протяжении всей процедуры, — заверяет его Себастьян.

— Пора идти, Маркус. Не хочешь ли побыть наедине с Джексоном?

— Пожалуйста, — шепчет он, его голос густ от слез.

Себастьян целует тыльную сторону руки Маркуса. — Я прямо за дверью. Позови, когда будешь готов.

Когда все покинули комнату, я снова обратился к Маркусу.

— С тобой все будет хорошо. — Это все, что я могу сказать. Мне нужно, чтобы он тоже в это поверил.

— Не говори об этом ребятам. Я не хочу, чтобы они помнили, как я испугался.

— Черт, Маркус, — шиплю я. Я наклоняюсь к нему и обнимаю его лицо ладонями. — Ты не умрешь. Я последую за тобой прямо через эти гребаные жемчужные ворота и притащу твою задницу обратно, чтобы самому тебя убить. Ты мой соулмейт. Даже не смей думать о том, чтобы бросить меня.

— Я боюсь, Джекс. — Он задыхается, а слезы катятся по моим рукам. — Я так чертовски боюсь.

— Я люблю тебя. — Я прижимаюсь лбом к его лбу и не могу больше сдерживать слезы. — Я люблю тебя. Я чертовски люблю тебя, Маркус Рид. Ты слышишь меня? — Я смотрю ему в глаза, и он кивает. — Я люблю тебя, и ты справишься с этим. Сделай это ради меня. Я слишком чертовски эгоистичен, чтобы потерять тебя. Я не могу жить жизнью, в которой нет тебя. Ты в моих гребаных костях. Обещай мне, что ты будешь бороться. Бороться за меня.

Он хватает меня за запястье и с дрожащим дыханием шепчет слова, которые я должен услышать.

— Я обещаю, Джекс. Я буду бороться. Я буду бороться, потому что хочу быть рядом с тобой каждую минуту твоей жизни. Я буду бороться всем, что у меня есть.

Он тяжело сглатывает, и его лицо разрушается под воздействием эмоций, что только заставляет меня плакать сильнее.

— Но если у меня не получится, не думай, что это потому, что я сдался. Не вини себя, потому что я знаю, что ты будешь винить себя. Не вини меня за то, что я не боролся изо всех сил.

— Что мне делать, если у тебя ничего не получится? — простонал я, чувствуя, как меня пронзает боль.

— Ты будешь жить, — кричит он. — Ты, блядь, будешь жить ради нас обоих. Ты будешь жить, зная, что я любил тебя... так сильно, блядь.

Мы оба плачем, потому что, каким бы хорошим врачом Ли не была, есть шанс, что он не выживет.

***

Ли

Пока доктор Янг вводит анестетики, Себастьян держит Маркуса за руку. Он целует Маркуса в лоб и тепло улыбается ему.