"Библиотечка военных приключений-3". Компиляция. Книги 1-26

И вдруг губы его задрожали в улыбке, из глаз лучисто брызнула радость, полыхнул по щекам огонь и теплой волной разлился по телу. Петр увидел, как с подножки подошедшего трамвая легко спорхнула... она, Люба!.. Быстро ступая по каменным плитам, Люба, запрокинув голову, озабоченно смотрела куда-то вверх. Петр догадался - смотрела на часы, что схлестнулись стрелками высоко на фасаде серого вокзального здания. Окликнул.

– Петенька-а!
– звонко крикнула Люба, увидев Маринина.

Вихрем налетев на Петра, чмокнула его в щеку, обдав ароматом недорогих духов.

– Петенька, извини! Только на десять минут опоздала... Ой какой смешной!

– тараторила Люба, повизгивая от восторга и со всех сторон рассматривая Маринина.
– А важный!.. И взаправду командиром стал!

– Младшим политруком, - осторожно поправил ее Петр, смущенно улыбаясь и не отрывая глаз от Любы.

– А почему не старшим?.. Ну ладно, - смилостивилась Люба, - ты мне младшим еще больше нравишься. Не будешь нос задирать.

– А я и не собираюсь задирать.

Люба вдруг перестала смеяться и тихо проговорила:

– Ты бы хоть поцеловал меня, Петя...

Румянец на щеках Маринина погустел. Он поставил чемодан, оглянулся на сновавших вокруг людей и с досадой проговорил:

– Народу кругом пропасть...

– Ну и пусть!
– счастливо засмеявшись, Люба стала на цыпочки и коротко прильнула своими губами к губам Петра. Затем, смутившись, тоже оглянулась на людей и взяла его чемодан.
– Пойдем, а то опоздаю. Через сорок минут у меня консультация, а завтра экзамен по анатомии.

– Люба!
– Петр испуганно посмотрел на девушку.
– Я ведь только на три часа. Следующим поездом на Сарны должен уехать.

– Никуда ты не поедешь! Я договорюсь с нашими мальчиками, переночуешь у них в общежитии.

– Нет, нет. Ты пойми: не имею права опаздывать. Лучше не ходи на консультацию... В загс пойдем!

– Куда?
– Люба смотрела на Петра смеющимися, во влажной зелени, глазами, высоко подняв тонкие брови.

– Пойдем распишемся... Мы же договорились: кончу училище - и ты выйдешь за меня замуж.

Люба вдруг затряслась от смеха, запрокидывая голову и обнажая иссиня-белые мелкие зубы. Петр смотрел на нее с недоумением, тревогой и обидой.

– Чего ты гогочешь?

– Ой, не могу, - сквозь смех отвечала Люба, скрестив руки и прижав их к маленьким тугим грудям.
– У меня сегодня урожай на женихов!

– Ну, знаешь... Ничего смешного!..
– Петр, обиженно взглянув на девушку, отвернулся.

– Не дуйся, Петух!
– все еще смеясь, говорила Люба. Взяв его под руку, она заглянула ему в глаза.
– Разве так сразу можно? Что мне мама скажет? И тебе со своими поговорить надо... Пойдем, а то я опаздываю.

– Никуда ты не пойдешь.

– Сумасшедший! Хочешь, чтоб я завтра на экзамене провалилась?

– А ты хочешь, чтоб я начал службу с опоздания в часть?

– Ну тогда уезжай!
– В голосе Любы зазвенели металлические нотки, хотя в глазах продолжал теплиться смешок.

– И уеду!
– Петр взялся за чемодан.
– Поезд, которым приехал, еще не ушел.

– Уезжай... Только не забудь, что у меня консультация заканчивается через три часа, а потом я свободна.

– Люба, я не шучу... Уеду.

– Уезжай, уезжай. Чего ж стоишь?

И Люба метнулась к тронувшемуся с места трамваю. Уже с подножки, удаляясь, крикнула со смешком:

– Не забудь чемодан в камеру хранения сдать!..

И снова знакомая обстановка вагона, снова татакают под полом колеса. У дверей купе митинговал, размахивая длинными руками, младший политрук Морозов:

– Правильно сделал, что уехал! Вот дурак только, что переживаешь!

Петр Маринин, к которому обращены эти слова, дугой согнув спину, сидел у столика, уставив неподвижный взгляд в окно, где томился в июньском зное день. Напротив Петра - младший политрук Гарбуз.

Сдвинув черно-смоляные брови, Гарбуз стучал кулаком по своей острой коленке и не соглашался с Морозовым:

– А по-моему, надо было растолковать ей, что к чему, - скрипел его хрипловатый голос.
– Ты же сколько этой встречи ждал! А она консультация! Плевать на консультацию! Сдала бы экзамен в другой раз.

– Не верила, что уеду, - с грустью и оттенком виноватости заметил Петр.
– Раньше я всегда ее слушался.

– Ну и дурак!
– гаркнул Гарбуз и, сердито засопев, достал папироску.

– Оба вы тюфяки!
– безнадежно махнул рукой Морозов.
– А еще политработники... Ведь война может грянуть! А вы?.. Только и разговоров, что про женитьбу. Приспичило!.. Я б на твоем месте, Петро, года три послужил бы, а потом в Военно-политическую академию. Женитьба не уйдет!

– Постой, постой!
– Гарбуз, подбоченившись, дьяволом посмотрел на Морозова.
– А что это за студенточка провожала тебя на вокзале?

Морозов заморгал глазами, облизал сухие губы.

– Ну, я - другое дело, - развел он руками.
– Во-первых, я на целый год старше вас. А во-вторых...

Что "во-вторых", трудно было услышать, так как Гарбуз загромыхал раскатистым смехом. Не выдержав, рассмеялся и Петр.

– Хватит ржать!
– рассердился Морозов.
– Давайте лучше "козла" забьем.

После пересадок в Сарнах и Барановичах приехали в Лиду. Разыскав в городишке автобусную станцию, направились от Лиды на восток - в Ильчу.

И вот - небольшое местечко Ильча, о существовании которого ни Петр, ни его друзья раньше и не подозревали. Узкие, пыльные улицы со щербатыми мостовыми, островерхие черепичные крыши домов, заросшая камышом речушка приток Немана. За речушкой на горе - костел. Его долговязое серое тело двумя шпилями тянулось высоко в небо и бросало угловатую тень на плац, растянувшийся между костелом и казармами. В этих казармах размещались штабные подразделения и сам штаб мотострелковой дивизии.

Дивизия только формировалась. Рождение ее и подобных ей частей означало тогда рождение нового рода войск Красной Армии - моторизованной пехоты. Части молодого соединения пополнялись только что призванной в армию, необученной молодежью. Командиры - одни переводились из разных частей Западного Особого военного округа, другие, как Маринин, Морозов, Гарбуз, приходили из военных училищ. Костяком будущего соединения явилась танковая бригада, которая находилась близ границы в летних лагерях и готовилась к переформированию в два танковых полка.