Библиотечка журнала «Милиция» № 4 (1997)

Амелин поднялся на подножку с другой стороны. Впереди, километрах в трех, виднелась длинная приземистая кошара для овец, рядом небольшой одноэтажный дом и два сарая. Какого-либо транспорта видно не было. Не доезжая метров семисот до кошары чабан на лошади пас стадо овец.

По виду этой точки можно было догадаться, что вряд ли здесь держат заложников. Там, где находятся пленные летчики, наверняка больше помещений и стоят автомашины охраны. Но можно было предположить, что часть охранников куда-то уехала, а много ли нужно места для двоих заложников? Комната, а то и подвал.

— Двигай к чабану, — показал направление Амелин.

— Есть. Вы в здешних краях бывали?

— Брось «выкать», Саша, — поморщился Амелин. — Ты по годам меня старше и к тому же в одну петлю башки суем.

— Это точно, — согласился Ступников. — Пора уж дочерей замуж отдавать, а меня все на рожон черти тащат.

— Дочерей-то много?

— Две. Одна институт заканчивает, вторая медсестрой работает.

— Что, помоложе тебя в батальоне никого не нашлось?

— Салажня одна, — отмахнулся Ступников. — Да и ты, Сергей Николаевич, не слишком молодой, а все с автоматом не расстаешься. Сорок небось стукнуло?

— Неужели похоже? — Амелин озабоченно потер выбритый с утра пораньше подбородок. — Мне же тридцать восемь всего. Через полтора года, в апреле, сорок стукнет… если доживу.

— Ну извини, — засмеялся Ступников.

В кабине было жарко. Он сидел в легкой куртке, с засученными до локтя рукавами. Смуглые мускулистые руки легко вертели баранку. Сквозь расстегнутый воротник виднелась татуированная голова орла. Еще одна татуировка, женское имя «Таня», пересекала правую кисть.

— Похож на блатного? — подмигнул прапорщик Амелину.

— Похож.

— Ну вот, будем считать, что это мой имидж. Слово такое модное, слыхал?

— Слыхал. Блатной водитель и начальник нефтеразведочной партии. Маскировка на высшем уровне.

Вездеход, с хрустом подминая полынь, подъехал к чабану. Это был еще крепкий старик в лохматой пастушьей бурке и высокой каракулевой папахе на голове.

— Салам алейкум! — поздоровался Амелин.

— Салам алейкум! — спрыгнул следом Ступников.

— Алейкум ассалам, — неторопливо отозвался старик.

Поговорили о погоде, о предстоящей зиме. Согласились, что холода в этом году ударили рановато. Но овцы откормились за лето неплохо, хотя с зерном, как обычно, тяжело.

— Вы хозяин? — Амелин кивнул в сторону фермы.

— Можно сказать, что я.

— Водой не выручите? Нам хотя бы литров десять-пятнадцать.

— Почему не выручить хороших людей? Правда, в доме никого нет. Племянник уехал в поселок. Но под навесом увидите бетонный бассейн, набирайте, сколько надо.

— Поблизости еще фермы есть?

— Есть. Какая вам нужна?

Старик говорил с характерным местным акцентом, четко произнося слова. У него была седая коротко стриженная борода. Зеленоватые узкие глаза смотрели на Амелина внимательно и оценивающе.

— Чего остальные в будке сидят? Пусть вылезают, разомнут ноги.

— Спешим. Воды зальем и поехали дальше. Ближняя к вам ферма в какой стороне?

— Кого-нибудь ищете?

— Хотим закупить мяса.

— Покупай у меня. Бараны жирные и цены не выше, чем у других.

— Нам много надо.

— Я вам много и продам.

— Почем продаете?

— Хорошего валуха отдам за двести пятьдесят тысяч дирхемов. Будете брать десяток или больше, уступлю по двести двадцать…

Цена действительно была невелика. Но старик Амелину не нравился. Он словно ощупывал его и Ступникова, поглядывая в окна автомобильной будки, где виднелись головы остальных бойцов. Впрочем, это могло быть обычным любопытством.

— Вы с Сарыжакской нефтяной вышки, — не то утверждая, не то спрашивая, проговорил чабан.

Амелин слышал название поселка, но не знал, имелась ли там вышка или нет.

— Нет, мы из-под Чемкара.

— Далеко забрались…

— Это разве далеко? — засмеялся Ступников. — По семьсот верст, бывает, за один рейс отматываешь.

— Так в какой стороне ближайшая точка? — снова спросил Амелин.

— У меня баранов покупайте, — упрямо повторил старик. — А точка вон там!

Он показал плеткой в сторону юга. Сергей подумал, что барана у старика купить надо. Пока будет резать и освежевывать, может, что интересного расскажет.

— Давай, режь, — махнул рукой Амелин. — Двести пятьдесят тысяч даю и водкой угощу. Ребята, выходите!

Сергей открыл дверь будки, откуда по одному стали выпрыгивать остальные. Старик с помощью Ступникова быстро освежевал барана. Тушу положили на шкуру, просохнуть. От водки чабан не отказался. Выпил две стопки, потом закурил глиняную трубку, набив ее крепким листовым табаком.

— Работников не держите, дедушка?

— Нет. С племянником управляюсь. В сакман жена и дети помогают.

— А другие хозяева работников держат?

— Кто держит, а кто и нет.

— Русские небось на хозяев работают?

— Есть и русские, есть и таджики. И афганцы есть. Всякий народ… А вы кого-нибудь ищете?

— Мы нефть ищем, — наливая себе и старику водки, ответил Сергей. — У нашего водителя двоюродный брат запил, с женой поругался и из дому ушел. Говорят, где-то в этих краях бичует.

Старик выпил водку, отломил кусочек лепешки и, прожевав его, снова взялся за трубку.

— Пустыня большая. Почему думаешь, что здесь?

— Люди сказали.

— Как зовут брата?

— Владимир. Володька…

Чабан немного подумал, наморщил лоб, что-то вспоминая. Выбил о каблук потухшую трубку.

— В Джусалы русские есть. Двое или трое у хозяев работают. Поезжайте, поспрашивайте.

Разговор со стариком ничего не дал. На ферме набрали канистру воды и двинулись дальше по слабо накатанной колее, держась в сторону юга. Если чабан не обманывал, дорога должна была привести к следующей точке.

Небо затянуло серой слоистой пеленой. Зимний тусклый день превратился в сумерки. Колея пошла через замерзшие песчаные, с вкраплением глины холмы. Здесь и остановились перекусить.