Библиотекарь

— Гном? Так это свартальв? – переспросил я, зацепившись за фразу хозяина. Тот побледнел еще сильнее, став похожим на очень грязную восковую свечу, провалявшуюся пару лет в навозе, а затем мелко помотал головой из стороны в сторону.

— Нет, господарь. Цверги сюда не заходят. Они ночные жители, да и далеко обитают. Сторонятся других, предпочитая клепать свои изобретения и злато собирать.

— Ладно, — отмахнулся я. – Какая наша комната?

— Пятая, — ответил бармен, протягивая мне ржавый ключ. – Вы только, это, запирайтесь на ночь. А то мало ли что. Соседи могут быть буйными.

— Договорились, — перебила его Изабелла. – Ждем ужин и поскорее.

— Пять минут, сударыня, — кивнул хозяин таверны и, свистнув, подозвал к себе странного карлика зеленого цвета, которому передал указания насчет ужина и в какую комнату его принести. Больше нам ничего не оставалось делать, как подняться наверх и хоть немного отдохнуть в тепле, радуясь тому, что пурга за окном никого не тронет.

Чуть позже, когда мы наконец-то добрались до своей комнаты и с наслаждением заняли две кровати, в дверь робко постучали. Открыв ее, я увидел того самого зеленого карлика, который держал в руках два подноса с ужином. Упоминание имени грубого гнома явно пошло на пользу хозяину таверны, ибо ужин был очень славным. Вареная картошка, мясо с подливкой и бутылка вина, не очищенная от паутины и пыли. Ник и Изабелла перехватили у меня подносы, а я, тем временем, протянул карлику бронзовую монетку, которыми нас щедро проспонсировал Мортимер перед уходом. Слуга удивленно и даже немного алчно повертел в мозолистых руках сверкающую драгоценность, похрюкал, а затем, бросив осторожный взгляд в коридор, принялся ожесточенно жестикулировать. Я не мог понять, что он хочет этим сказать, зато свое мнение нашлось у Ника.

— О, я знаю эту игру, — обрадованно воскликнул он, увидев, как карлик показывает три пальца, а затем переводит их на нас. – Три слова, да? Матерных? Одно матерное? Иди в пизду? Пошел на хуй? Соси свой член? Да бля, что ты сказать-то хочешь?

— Ник, свали отсюда, — раздраженно буркнул я, заставив толстяка исчезнуть. Карлик благодарно кивнул, а потом ткнув в сторону бутылки и, сложив ладони вместе закрыл глаза. – Будем крепко спать? Это бы не помешало. Мы давно уже в пути.

— Ммм, — промычал слуга, но я выпроводил его за дверь, докинув еще одну монету.

— Странный малый.

— Навеное, хотел сказать, что с этого вина мы будем спать, как младенчики, — улыбнулся толстяк, а потом посуровел. – Вы будете, а я, как обычно, буду хуи пинать. Ну Мортимер. Вернемся, попрошу, чтобы дал мне блядовы инструменты наслаждения. Бухать, дрочить и спать. А большего и не надо.

— Обойдешься, — мрачно ответила Изабелла, приступив к нехитрому ужину. – Нам и сквернослова хватает, а тут еще и алкоголик-извращенец на горизонте замаячил. Увольте.

— Злые вы, — фыркнул Ник, демонстративно заваливаясь на соседнюю кровать и отворачиваясь к стене.

— Пусть бурчит, — тихо добавил я, улыбнувшись. – Так он чувствует себя живым и ему это нравится. Я подслушал как-то, о чем они с Колобком болтали. Бля, Колобок.

— Что? – испуганно спросила девушка, когда я бросился к мешку толстяка.

— Спит уже. Ник, — меланхолично спросил я. – А что у тебя в мешке мухомор делает?

— А я ебу? – сварливо ответил тот. – Ладно. Подкинул, чтобы говношар не мешался. Пусть отдыхает. Ему полезно.

— Нам тоже отдохнуть полезно, — хмыкнул я, присоединяясь к ужину. Еда недурна, вино прекрасно. Что может быть лучше?

А вот и ничего. Ослабевший от тягот, лишений и стресса, организм дал сбой, и всему виной стала бутылка вина, пожертвованная радушным барменом, испугавшимся одного дерзкого гнома. Вот такой вот каламбур.

Изабелла сладко зевнула и, улыбнувшись, легла поудобнее на кровати, а я, спотыкаясь, добрался до той, где лежал Ник и, свернувшись клубочком, закрыл глаза. На секунду в сознании всплыл образ странного карлика, который хотел о чем-то нас предупредить. Может быть о том, что вино бьет в голову или его попросту разбавили сильным снотворным. Но и эти мысли растворились в водовороте ярких искр, а потом пришел и сон.

Сон грубым образом прервали, влепив мне солидную пощечину. Левая щека горела так сильно, хоть яичницу на ней жарь. Блюдо вышло бы просто на загляденье. Пробурчав, что-то невнятное, я перекатился было на другой бок, но пощечина повторилась. На сей раз по правой щеке.

Кое-как открыв глаза, я увидел над собой испуганное лицо Ника, тщетно пытавшегося меня разбудить. Толстяк что-то кричал, но все звуки будто выключили, оставив лишь черно-белую картинку, как в немом кино.

— Что за… — промычал я, перекатываясь на кровати, пока не рухнул на пол, подняв в воздух тучу пыли.

— Просыпайся, ёб твою мать, — рявкнул Ник, пиная меня ногой. – Изабеллку нашу спиздили.

— Как спиздили? – сознание вернулось моментально, обрушив на меня жуткое похмелье. Во рту все пересохло, а руки и ноги были такими ватными, хоть сейчас на выставку в стиле модерн. Толстяк не отказал себе в удовольствии врезать мне еще раз и удовлетворенно хмыкнул, когда я застонал более натуралистично. – Хватит меня бить.

— А что мне еще делать? – буркнул он. – На крики ты не реагируешь, на пощечины тоже. Остается старая добрая пиздюлина.

— Где Изабелла? – спросил я, садясь на кровать и массируя виски пальцами. – Голова сейчас отвалится.

— Теперь я понял, что карлик-то сказать пытался. Вино-то, сука, отравлено было.

— Спасибо, кэп. Это я уже понял.

— Короче, отметаем нахуй ненужное. Вы, как вино допили, почти моментально вырубились. А через пару часов в дверь постучали. Я послал всех в пешее путешествие к эрогенным зонам и собрался было дальше считать количество трещин на потолке, как в комнату ворвались три злоебучих гиганта в черном и знатно меня отмудохали. Ну сам знаешь, мне пиздюлины, как три пизды колено. Притворился я, что без сознания валяюсь, а они Изабеллу на руки схватили и выкатились отсюда. Потом тебя будить пришлось, а ты вставать не хочешь. Я уж грешным делом подумал, что все, пиздеус посетил братюню моего, как ты признаки жизни подавать начал.

— Кто это был?

— У них на одеждах странный символ еще светился. Вроде как вензель. Переплетенные буковки К и Г. Бля, — ошарашенно замолчал толстяк. Я кивнул, соглашаясь с мыслью, что посетила его буйную голову.

— Кристиан Грей.

— Ах он лукавый, презлым отплатил за предобрейшее, — протянул Ник. – Повинен кастрации! Пидор!

— А я еще удивлялся, почему в трактире нет обычных женщин, а потом твой рассказ вспомнил, как хворый выблядок девушек истязал, — ответил я. – Вещи не забрали?

— Не, тесак твой вон около кровати лежит, как и мешок Изабеллы с колдунством.

— Ты знаешь, где находится замок этого урода? – спросил я, ополаскивая лицо теплой водой из бочки для питья.

— Ага. Из нашего окошка виден. Пурга закончилась, так что за час доберемся, — кивнул толстяк.

— Тогда собирайся, — мрачно буркнул я. – Кое-кому надобно по едалу настучать, как любит выражаться Орик.

— Боевитый ты стал, Тимка. Не к добру это, ох не к добру, — тихо вставил Ник, закидывая мешочек Изабеллы к себе в торбу. – А впрочем, где наша не пропадала. Я даже с Лордом так не веселился, как с тобой.