Библия, которую читал Иисус
Шрифт:
В легенде о сотворении мира, которая бытовала в Месопотамии, появление человека выглядит случайностью. Единственное назначение этого низшего существа — служить игрушкой богов и удовлетворять их капризы. Книга Бытия, напротив, называет создание мужчины и женщины кульминацией творения.
Давид и другие авторы псалмов изумлялись, представляя себе «высоко вверху» Бога, Который тем не менее проявляет интерес к тому, что свершается на нашей небольшой планете. Однако Бог вновь и вновь неопровержимо доказывал им, что дела людей интересуют и заботят Его. Весть о том, что наши поступки имеют важное значение, пронизывает весь Ветхий Завет. Наша жизнь глубоко волнует Бога. Об этом говорит стих пророка Софонии:
«Господь Бог твой среди тебя:
Он силен спасти тебя;
возвеселится о тебе радостью,
будет милостив по любви Своей,
будет торжествовать о тебе с ликованием»
Ныне ученые и даже агностики нехотя признают «антропический» принцип вселенной, ибо наш мир настолько хорошо обустроен, что трудно отрицать его особое предназйачение — обеспечить жизнь человека. Ветхий Завет однако демонстрирует нам действие гораздо более сильного принципа: Господь выворачивает наизнанку все прежние религиозные представления, согласно которым боги — это сверхъестественные существа, оказывающие влияние на земную жизнь. Божество плачет — на земле идет дождь. Божество сердится — и обрушивает на людей молнии. Ветхий Завет показывает нам (яснее всего в книге Иова), что верно обратное: женщина взывает в отчаянии — и Бог посылает ей пророка. Старик, лишившийся всего, чем дорожил, отказывается проклинать Бога — и его стойкость меняет ход событий во всей вселенной.
Можно сказать, что древние евреи изобрели понятие «история» — история перестала быть вечно воспроизводимым циклом, поскольку поступки людей на земле приобрели значение и из них начала складываться история. Господь, правящий историей мира, позволил людям влиять на Него, как Сам Он влияет на них. Философ Гленн Тиндер проводит разграничение между роком и судьбой. Евреи дали нам всем представление о судьбе: мы перестали жить среди бессмысленного мира, перестали быть игрушками, тешащими прихоть божества, и сделались исполнителями полной значения судьбы, которую назначает нам личностный Бог.
Различие между Израилем и его соседями можно обнаружить, посетив археологический музей. В Египте или Сирии изображали богов: Осириса, Астарту, Лил. Древний иудей не мог бы предъявить таких идолов, потому что ему раз и навсегда было воспрещено изготавливать изображения богов. Вместо этого евреи из поколения в поколение передавали историю Израиля, историю отношений с Богом: наш Бог призвал Авраама, призвал Моисея, вывел нас из Египта. «Бог — словно автор романа, — говорит Джек Майлс. — Он может поведать нам Свой сюжет только через посредство Своих персонажей».
Помимо всего прочего я полюбил Ветхий Завет и за то, что он дает мне возможность ощутить историю изнутри. По мере того как я узнавал персонажей, пытавшихся, каждый на свой лад, «найти общий язык с Богом», я обнаруживал в них самого себя. В разные моменты я отождествлял себя с Иовом, Иаковом или Екклесиастом, примерял на себя настроения авторов псалмов. Всматриваясь в жизнь этих героев с Богом, я начинал строить свою.
Вот уже некоторое время я задаю всем вопросы: «Каковы на самом деле отношения с Богом? Как это работает?». Представьте себе, какие разные ответы дали бы на них Авраам, Енох, Иеремия, Моисей, Исайя, Иаков, Давид, Иона, Иов.
У каждого из них опыт отношений с Богом принципиально отличается от другого. Я же могу проникнуть в их противоречия и понять их. Жизнь с Богом — индивидуальная и личная проблема, к которой общие формулы мало применимы.Кэтлин Норрис рассказывает о своей жизни в качестве гостьи в бенедиктинском монастыре, обитатели которого ежедневно пели по нескольку псалмов, перепевая за месяц весь Псалтирь целиком. Сперва ее озадачивало и даже смущало множество противоборствующих настроений в псалмах: одни из них выражали благочестивое приятие всего, в то время как другие кричали об отсутствии Бога или обмане с Его стороны. Однако позднее, когда Кэтлин Норрис ближе познакомилась с монахами и их гостями, которые также участвовали в исполнении псалмов, она поняла, что каждый псалом всегда соответствовал мироощущению хотя бы одного из присутствовавших на службе. Любой псалом отражал какой–то аспект жизни с Богом, и человек, имеющий глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, мог воспринять нужное ему сообщение.
Современное христианство, ограничившее себя новозаветными посланиями, на мой взгляд, проходит мимо этой истины. Я воспитывался в лоне евангельской церкви и представление о христианской жизни получил исключительно из посланий Павла, которого, боюсь, едва ли можно назвать «типичным» христианином. Павел прошел через необыкновенное обращение. Он был свидетелем и участником многих чудес и сверхъестественного вмешательства в ход событий и — если не считать замечательную главу 7 Послания к Римлянам — в целом не испытывал особых трудностей, осуществляя возвышенный идеал христианской жизни. Как только Павлу удавалось постичь что–то умом, его эмоции тут же принимали соответствующее направление. Я убедился, что подражать Павлу (хоть апостол и призывает нас к этому) ничуть не легче, чем Иисусу.
В Ветхом Завете я обнаружил огромное разнообразие человеческих отношений с Богом, составивших необходимое дополнение к примеру Павла. Так, в псалмах я увидел ошибки и заблуждения, растерянность, отчаяние, гнев и страдание, о которых в моей церкви никогда даже не заговаривали. Мы же спешили перейти на более «высокий» уровень духовного торжества. Я с изумлением обнаружил, что Новый Завет — и в особенности Сам Иисус — цитирует чаще всего именно «проблемные» псалмы.
Я долго бился с недостижимыми идеалами Нагорной проповеди и чересчур уверенным тоном посланий — так–де указывает нам Господь. В Притчах и в книге Екклесиаста я наткнулся на совершенно иной подход. Они отстаивают умеренные требования «золотого правила»: зарабатывай деньги, но не переусердствуй; веселись, но не впадай в гедонизм. Эти принципы родители всегда применяли, воспитывая детей. Не могу представить себе, как бы мы растили трехлетнего малыша согласно принципам Нагорной проповеди.
Я не собираюсь разделять Ветхий и Новый Заветы. Напротив, было бы ошибкой читать Ветхий Завет лишь с целью противопоставить его Новому или расширить с его помощью наше понимание Нового Завета. Ветхий Завет сам представляет немалую ценность. Это отнюдь не «послание, адресованное кому–то другому», как предположил некий богослов. Это послание адресовано и нам тоже. Люди, действующие в этой книге, — реальные люди, учившиеся строить отношения с Тем Самым Богом, Которого и я почитаю. Я должен учиться на их опыте, стараясь при этом принять и потрясающую новую весть, принесенную нам Иисусом и раскрытую Павлом и другими учениками Христа.
Духовное путешествие
Пока я писал эту главу, произошло печальное событие — умер мой тесть. Хантеру Норвуду было 80 лет. Он прожил долгую и полноценную жизнь. В 1942 году он отправился миссионером в Южную Америку, своими руками построил дом в джунглях, основал церковь и библейский институт, а позднее вернулся в США, чтобы возглавить миссионерскую организацию. Помимо прочего он и его жена вырастили шесть замечательных дочерей. Одна из них и стала моей женой.
Хантер был в первую очередь учителем и толкователем Библии. Даже выйдя в отставку, он находил возможность преподавать Библию: вел факультатив для библейского института Моуди. Каждое воскресенье он сорок пять минут обсуждал с учениками Библию в школе при пресвитерианской церкви. Когда здоровье начало ему изменять, Хантер продолжал являться в класс — уже в инвалидном кресле — и читал лекции шепотом с помощью микрофона. Несколько лет назад я привлек его к редактированию «Библии для студентов», поскольку он лучше всех моих знакомых мог справиться с исследованиями в этой области.