Библия Раджниша. Том 2. Книга 2

Это такие подробности, что их нельзя придумать - и для чего? Но другая секта говорит, что он никогда не был женат, потому что тиртханкары не женятся. Это условие, то, что он остается неженатым, является частью определения тиртханкары; как же мог быть женатым Махавира? Он не был в браке.

И говорить, что у него был ребенок, означает, что он имел сексуальную связь, а думать так о тиртханкаре абсолютно безобразно. И потом - еще больший вред: дочь тиртханкары выходит замуж! Дочь тиртханкары - его кровь - думает о замужестве? Невозможно!

И еще хуже, вы говорите, что его зять поднял против него восстание. Как может кто-либо восставать против такого человека, как Махавира, - что говорить о зяте!
– это просто невозможно. Вся эта история ложна, - согласно мнению другой секты. Их писания говорят, что он никогда не был женат, не было никакой дочери, не было зятя, не было восстания.

Если в таких пунктах, которые относятся к фактической стороне дела, имеются такие большие различия, то что говорить о самом учении! Учения различаются во всех пунктах. Чтобы избежать различия ортодоксальные дигамбары уничтожили писания - но простое уничтожение писаний не поможет. Вокруг этого нужно создать определенную мифологию. И мифология эта заключается в том, что Махавира никогда не говорил. Поэтому нет и вопроса ни о каких писаниях - он ведь не говорил.

Ну, а у шветамбаров есть священные писания, проповеди Махавиры по каждому вопросу, детальные инструкции монахам по каждому отдельному делу: как монах должен сидеть, как он должен стоять, как он должен ходить, как далеко он должен смотреть. Монах должен смотреть только на два шага вперед, чтобы не видеть женщин, потому что, глядя на два шага вперед, можно увидеть только ступни ног женщины и больше ничего.

Монах должен ходить очень медленно, очень осторожно, чтобы не убить какого-нибудь муравья или что-нибудь в этом роде. С собой он должен носить шерстяную кисть для того, чтобы перед тем, как сесть, обмахнуть ею место, на которое он садится. Кисть должна быть шерстяной, чтобы ни муравей, никто другой не был бы убит ею, она должна быть мягкой. Такие подробности! У него должна быть одежда из трех частей, один кувшин для подаяний, один маленький коврик, который он держит свернутым в своих руках. Он не должен садиться на чье-либо место, потому что нельзя быть уверенным в вибрациях других людей... А дигамбары говорят, что Махавира никогда не говорил!

Что же он делал вместо разговора? У него было двенадцать главных избранных учеников, с которыми он устанавливал связь от ума к уму. Ему не нужно было разговаривать с ними; это было молчаливое общение с двенадцатью учителями. Потом эти двенадцать учителей рассказывали другим монахам все, что они услышали в молчании Махавиры. Это очень сложное дело... и все эти двенадцать человек не соглашались между собой, поэтому с самого начала возникли двенадцать версий учения Махавиры.

Чтобы избежать организации, Махавира сказал: «У меня не будет преемника». Но от этого ничего не изменилось. Да, у него не было ни одного преемника, но в маленьких сектах есть тысячи глав. Их не объявляют преемниками Махавиры, они не говорят, что они тиртханкары; они учителя учения Махавиры. Но все эти учителя постоянно конфликтуют между собой по всем вопросам.

То же случилось и с Буддой. Пока он был жив, он не разрешал записывать то, что говорил, - его следовало просто понимать, переживать его. И потом вы делились своим переживанием, своим пониманием с другими людьми. Иначе была полная вероятность того, что люди начнут поклоняться этим книгам, - подобно тому, как мусульмане поклоняются Корану, христиане поклоняются Библии.

«Поэтому лучше не иметь моих слов, - сказал Будда своим ученикам, - в виде книги». Раз он сказал это, то, конечно, так и должно было быть. Но когда он умер, ученики были в затруднении, потому что было так много людей, говоривших разные вещи, что-то нужно было решать - уже наступил хаос.

Тогда триста учеников все вместе собрали то, что говорил Будда. Сборник этот составлялся в тайном месте, потому что было так много конфликтов, а они не хотели, чтобы люди знали, что главные ученики конфликтуют и ссорятся: «Будда этого не говорил...» Поэтому в тайном месте они каким-то образом пришли к некоторому соглашению, через переговоры, выбирая срединный путь: «Если два человека говорят две разных вещи, то придите к середине и держитесь ее». Но получилось из этого какое-то рагу.

Будда не признал бы, что это его слова - они были лишь результатом соглашения трехсот людей. Вот триста людей, не согласных друг с другом, приходят к согласию, - можете представить, что получится из этого. Да, миру они могли показать тогда, что у них есть священное писание... но те, кто понимает, - можно ли обмануть их? Будда постарался не создавать никакого главы в своей религии. Это привело к образованию сразу же после его смерти тридцати двух сект.

Во времена Будды и Махавиры были и другие учителя. Одним из них был Санджай Внлетхипутта. Он исключил даже посвящение в свою религию, он сказал: «Вы просто слушайте меня. Если вы чувствуете, что вам нравится делать то, что я говорю, делайте это, но я не буду посвящать вас. Если я буду посвящать вас, то вы вскоре создадите организацию. Вам нужна будет организация для того, чтобы держать вместе всех людей, являющихся моими учениками. У них есть так много причин быть вместе - ради безопасности, ведь другие религии будут преследовать их. Если они останутся одни в этом океане врагов, они будут уничтожены».

А в Индии имеются очень простые методы уничтожения всякого. Индия - это страна маленьких деревень, очень маленьких деревень, миллионов деревушек. В маленькой деревушке лишь двадцать домов; в ней живут двадцать семей. Они могут уничтожить всякого простым и очень ненасильственным методом. Они решают, что этот человек не может быть принят в их общество, поэтому его не приглашают ни на какие бракосочетания, ни на какие церемонии.

Никто не разговаривает с ним. Ему не разрешают брать воду из деревенского колодца. Если река в пяти милях, то он вынужден ходить за водой туда. Когда приходит время сбора урожая, никто не помогает ему. А ведь в деревне есть такой обычай, что когда созревает чей-то урожай, вся деревня помогает ему с уборкой. Когда готов урожай у кого-то другого, деревня помогает ему. В одиночку человек столкнется с огромными трудностями.

Никто не будет разговаривать с ним. Люди не должны узнавать его на улице, не должны приветствовать его. Вы убьете его - он не может никуда пойти, потому что в Индии люди привязаны к своей земле. Никто не купит его землю, его дом. Если он захочет уйти, он может уйти, но куда он пойдет и что он будет делать?

Это очень простой, очень ненасильственный, но по-настоящему жестокий метод; гораздо более жестокий, чем убийство. Его дети не будут играть с другими детьми, его жена не будет встречаться с другими женщинами. Его бойкотируют.

Так что Санджай Вилетхипутта сказал: «Если я посвящу вас, нужна будет организация. Я не дам вам посвящения, никто не будет знать, что вы мои последователи. Вы просто продолжайте жить, испытывать переживания, делать то, что я сказал вам. И если вы чувствуете необходимость передать это кому-нибудь, вы можете передать, но не может быть и речи о посвящении. Так что никто не знает, что вы принадлежите Санджаю Вилетхипутте».

Но что случилось? У нас нет писания Санджая Вилетхипутты. Этот человек обладал, по-видимому, огромным разумом, ведь и Будда критиковал его, и Махавира критиковал его. Ведь не стали бы Будда и Махавира критиковать человека, у которого нет никакого статуса. Он, наверное, обладал статусом в точности таким же, как Будда и Махавира. Махавира не критиковал Будду, тот был слишком молод. Махавира был уже достаточно стар; критиковать Будду было ниже его достоинства.

Со мной случилось так... Это было на столетнюю годовщину Ганди, заканчивалось столетие; если бы он был жив, ему исполнилось бы сто лет. Поэтому в Индии на один год, на целый год, были устроены различные празднования. И я принял для себя, что на протяжении всего этого года я должен критиковать его, потому что это было самое подходящее время. Поэтому я выступал по всей Индии, повсюду критикуя Ганди.

Старейшим гандийцем был Кака Калелкар. Он был одним из самых ранних его учеников и поэтому был одним из самых авторитетных людей. Когда в Нью-Дели его спросили, что он думает обо мне, он сказал: «Он слишком молод, а молодые обязаны быть бунтарями. Когда он будет такого возраста, как я, он не будет критиковать Ганди». Я был в Ахмедабаде, когда получил сообщение об этом. Кто-то из Дели принес мне газету и показал то, что сказал этот человек.