Библия сегодня
Шрифт:
Тяжесть военных действий в тот период легла на колена Неффалимово, Иссахарово и Завулоново, поскольку они подвергались непрерывным нападениям хананеев. Им оказывали небольшую помощь колена Ефремово и Вениаминово, а в решающий момент и Манассиина. И поэтому свои жалящие стрелы Девора обратила на остальных: «Что сидишь ты между овчарнями, слушая блеяние стад? В племенах Рувимовых большое разногласие».
Колену Данову «чего бояться с кораблями?», а «Асир сидит на берегу моря, и у пристаней своих живет спокойно». Но самые яростные свои нападки она припасла для жителей Мероза на территории Гада: «Прокляните Мероз, говорит Ангел Господень, прокляните, прокляните жителей его за то, что не пришли на помощь Господу, на помощь Господу с храбрыми».
Оглядываясь назад, трудно винить их за нежелание воевать. В то время не существовало центральной власти, не было духа единения или узаконенных обязательств.
Рувим и Гад были закоренелыми изоляционистами. Еще в дни Моисея, когда колена Израилевы стояли на восточном берегу Иордана в стране Галаад перед завоеванием Ханаана, они хотели мирно поселиться там и махнуть рукой на все остальное. Моисей пришел в ярость: «Братья ваши пойдут на войну, а вы останетесь здесь? Для чего вы отвращаете сердце сынов Израилевых от перехода в землю, которую дает им Господь?» И он продолжал отчитывать их, грозить им еще сорока годами в пустыне, если они откажутся взяться за оружие. В конце концов они уступили — но с условием, что по окончании кровопролитий они смогут вернуться на восточный берег Иордана, который прельстил их своими пастбищами.
С ходом времени высокая степень коллективной ответственности мало-помалу сходила на нет. Артачившиеся не были принципиальными отказниками в нашем смысле слова: никаких моральных или идеологических возражений против войны как таковой у них не имелось. Им просто нравилась мирная, спокойная жизнь. И далеко не всегда рядом оказывались вожди калибра Моисея с его провидением будущего, чтобы напомнить им об их долге.
Но вернемся к Саулу. Он понимал, что «мобилизация сырым мясом» была прекрасным одноразовым средством, но не годилась для постоянного пользования. А потому он решил создать регулярную армию из трех тысяч профессиональных воинов. Царь Давид, его преемник, увеличил численность регулярной армии, добавил к ней отряды наемников и спецчасти. Тем не менее во время войны свои главные военные силы он все еще черпал из резервистов.
Кстати, уже был прецедент — и более кровавый — с использованием «сырого мяса» для сбора войск. Вполне вероятно, что Саул почерпнул свою идею именно из того случая. Началось это (Книга Судей Израилевых, 19) в Гиве, том самом городе вопящих вениамитян. Тогда толпа жителей в легком подпитии начала ломиться в двери почтенного пожилого обывателя, который приютил на ночь незнакомого левита с его наложницей. Они требовали левита — в гомосексуальных целях. Старец счел это требование чересчур гнусным, о чем и поставил их в известность. При этом он предложил им свою девственную дочь и наложницу своего гостя. «Смирите их, и делайте с ними, что вам угодно, — заявил он толпе с мужественным великодушием, — а с человеком сим не делайте этого безумия». Чтобы умиротворить толпу, левит «взял свою наложницу, и вывел к ним на улицу. Они познали ее, и ругались над нею всю ночь до утра». К тому времени наложница была уже мертва, и ее огорченный и возмущенный господин разрезал бедняжку на двенадцать частей и отправил кусок за куском во все территории. «И вышли все сыны Израилевы, и собралось все общество, как один человек, от Дана до Вирсавии», чтобы отомстить за смерть бедной девушки и дать битву гнусным вениамитянам. Это была самая большая мобилизация за всю историю Двенадцати Колен. Не было ни принципиальных отказников, ни дезертиров, ни убежденных домоседов. Да и как же иначе? Это ведь была гражданская война, клановая кровная месть! Ну кто бы упустил такой случай?
ПОГРЕБЕНИЕ ОППОЗИЦИИ
И разверзла земля уста свои, и поглотила их и домы их, и всех людей Кореевых и все имущество.
Попробуйте вообразить вот такую сцену. Кнессет обсуждает вотум недоверия. Лидер оппозиции произносит огненную речь, разоблачая глупые ошибки и халатность правительства. Премьер-министр поднимается на трибуну для ответа. Откашлявшись, он поворачивается сначала к спикеру, потом к представителям нации. «Господин спикер кнессета, уважаемые депутаты, — говорит он, — быстрей убирайтесь со скамей оппозиции, если хотите избежать телесных повреждений».
По залу прокатывается волна смешков. Представители прессы усердно записывают последнюю остроту премьера. Он явно в хорошей форме. И тут раздается жуткий треск — пол зала заседаний кнессета разламывается пополам.
Столпотворение. Депутаты срываются с места, мечутся по проходам, вопят, обезумев от паники. Голос спикера перекрывает шум, призывая к порядку. Еще несколько секунд — и конец. Вся оппозиция целиком — депутаты, их помощники,
секретари и рассыльные — поглощена землей. В воцарившейся мертвой тишине слышатся только размеренные шаги премьер-министра, возвращающегося на свое место в зале. Члены разных коалиционных партий в страхе следят за ним — и особенно те, кто принадлежит к крохотной, но ужасно надоедливой ультраортодоксальной фракции.Нет, я не намерен проводить сравнения между какими бы то ни было членами кнессета и Кореем, Дафаном и Авироном, которые возглавили оппозицию Моисею, пока Израиль все еще блуждал по пустыне. И я не собираюсь заходить так далеко, чтобы сравнивать кого-то из недавних израильских премьер-министров с Моисеем. Я просто хочу привлечь внимание читателя к способам, которыми пользовались в те далекие дни, чтобы заткнуть рот оппозиции.
Согласно одной легенде, Моисей был избран вести народ Израиля из-за великой заботливости, какой он окружал своих овец, когда был юным пастухом в земле Мадиамской. «Есть у тебя жалость точно так же вести стадо человеческое, и будешь ты пастухом стада Моего, Израиля». Так говорил Святый и Благословенный Моисею. При более внимательном рассмотрении оказывается, однако, что несравненные таланты Моисея как вождя имеют мало общего с жалостью. Милосердие едва ли можно назвать самой главной его чертой. Да и сам Бог, на которого такое впечатление произвел мягкосердечный пастух, не проявлял особого сострадания к народу Израиля, бродившему по пустыне. Достаточно будет трех примеров.
I. Народ Израиля сожительствовал с дочерями Моава и Мадиана и даже кланялся их богам. В наказание Моисей казнил всех начальников колен, убив моровой язвой двадцать четыре тысячи.
II. После смерти Аарона народ Израиля пожаловался на голод и жажду (не в первый раз, между прочим). В наказание множество людей погибло от укусов ядовитых змей.
III. Большинство соглядатаев, посланных разведать землю Ханаан, пессимистически оценили шансы на ее завоевание. В наказание они были поражены смертью. Только двое, которые высказались в пользу завоевания, остались живы (что подводит нас к вопросу: зачем посылать разведчиков, если не относиться к их выводам серьезно?).
Однако наиболее свирепым орудием подавления было левитское Бюро охраны правопорядка, то есть личная полиция Моисея.
Тем, кто рисует левитов как чистых сердцем среброустых поэтов Святого Храма, свистящих в свои флейты и бренчащих на своих лирах, следовало бы вспомнить, что этот святой орден начал свою карьеру как зверски жестокий полицейский отряд. Он был учрежден немедленно после истории с золотым тельцом. Когда Моисей увидел, как народ пляшет и ликует вокруг золотого тельца, которого его брат Аарон отлил из золотых серег народа (их носили все — жены, сыновья и дочери) в ознаменование спасения из Египта, он собрал членов собственного колена, колена Левия, и отдал им следующие распоряжения: «Возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего». Проводя эту операцию, левиты истребили три тысячи человек (хотя, интересно заметить, брат Моисея Аарон, отливший золотого тельца, остался цел и невредим).
Тот факт, что народ Израиля изъявил горячее желание получить второй набор скрижалей закона (после того, как Моисей в гневе разбил первый), нельзя объяснить только величием Десяти Заповедей. Было еще слишком свежо воспоминание о кровавой бойне, устроенной святой жандармерией Бога. Мне хочется чуть-чуть отвлечься, чтобы напомнить читателям о свирепом характере дедушки Левия, пращура всего колена. Левий, один из двенадцати сыновей Иакова, приобрел репутацию человека звериной жестокости после того, как вырезал всех мужчин города Сихема. Бойня эта была тогда же резко осуждена его отцом, Иаковом, и осталась не забытой им. Когда на смертном ложе он благословлял своих сыновей, то проклял Симеона и Левия, «ибо они во гневе своем убили мужа… Проклят гнев их, ибо жесток; и ярость их, ибо свирепа». И теперь, много поколений спустя, гены Левия как будто нисколько не утратили своей силы.
Нет сомнений, что Моисей возложил на себя сложнейшую и труднейшую задачу, когда принял назначение освободить нацию рабов от ярма тирании, воспитать в них национальное сознание и довести их до страны, которую им предстояло заселить. Моисей доказал, что был гениальным законодателем, великим полководцем и прозорливым политиком. Однако у него не хватало терпения для улаживания простых проблем повседневной жизни. Выслушав жалобы на голод, жажду и усталость, он взывал к Богу: «Разве я носил во чреве весь народ сей, и разве я родил его?.. Откуда мне взять мяса, чтобы дать всему народу сему? Ибо они плачут предо мною и говорят: дай нам есть мяса. Я один не могу нести всего народа сего; потому что он тяжел для меня».