Библия языка телодвижений

Люди, в отличие от остальных животных, могут «обойти» Метасигнал осанки — для этого достаточно носить значок учреждения, в котором ты работаешь, или форму. Фактически вся одежда является Метасигналом, но форменная одежда, указывающая на принадлежность человека к авторитетной организации, — это особый случай. Оденьте человека, который абсолютно ничего из себя не представляет, в полицейскую форму — и всякое его действие станет более внушительным, более властным.

Совсем иной Метасигнал — направление взгляда. Когда мы видим, как яростно спорят два незнакомца, этот спор может пробудить в нас любопытство, однако мы не почувствуем при этом, что нам лично что-то угрожает. Мы слышим агрессивные слова и видим агрессивные действия, но понимаем, что направлены они не на нас, поскольку ссорящиеся незнакомцы смотрят друг на друга. Они стоят лицом к лицу и сверлят друг друга взглядами, нам становится ясно, что все их враждебные сигналы предназначены только оппоненту и никому другому.

Хоть это и очевидно, стоит упомянуть о том, что Метасигналы играют ключевую роль в оценке наших действий, когда мы попадаем в место, где собралось множество людей. Если бы мы не умели подавать собеседникам Метасигналы, общение в переполненном помещении стало бы попросту невозможным. Мета-сигнал направления взгляда сообщает: «Все мои действия с этого момента предназначены для тебя и только для тебя; другие могут не обращать на них внимания». Преподаватель может использовать этот тип Метасигнала, когда читает лекцию: его взгляд плавно скользит по лицам студентов, тем самым преподаватель даёт каждому из них понять, что обращается и к нему тоже.

В каком-то смысле весь мир развлечений и зрелищ являет собой непрекращающийся Метасигнал — будь то сцена театра или экран телевизора. Наблюдая убийства и злодейства на сцене или на экране, мы получаем удовольствие лишь потому, что знаем: преступления совершаются понарошку. Актёры стремятся изобразить преступников настолько хорошо, насколько это в их силах, однако, как бы убедительны они ни были, в глубине души мы всё равно отдаём себе отчет в том, что это всего лишь игра. Причиной тому — Метасигнал сцены или экрана.

Очень редко это правило нарушается, и тогда нас охватывает испуг. Иногда актёры разыгрывают представление, спустившись со сцены в зрительный зал, к публике. Как показала практика, зрители, внезапно оказавшиеся «внутри» спектакля, испытывают сильнейший шок. Знаменитый пример — радиопередача, сообщавшая о том, что «Америку захватили марсиане»: репортажи о вторжении инопланетян были столь реалистичны, что многие американцы запаниковали на самом деле. Конечно, по радио человека обмануть проще, поскольку у радиопередачи отсутствуют присущие другим СМИ визуальные Метасигналы.

Говорят, что иногда один жест заменяет собой десятки слов, и эта мысль требует пояснения, поскольку касается «игривых» Метасигналов. Дело в том, что сплошь и рядом Метасигналы меняют смысл происходящего лишь «снаружи». Метасигнал улыбки сообщает нам о том, что дерущиеся несерьёзны, однако их столкновение может быть проявлением скрытой агрессии, а не хорошего настроения. Точно так же человек, издевающийся над нами якобы в шутку, может быть настроен по отношению к нам весьма враждебно и скрывать эту враждебность под маской Метасигнала. Так или иначе, Метасигналы выполняют особую функцию — они сообщают нам о том, в каком ключе нужно воспринимать другие сигналы.

СВЕРХНОРМАЛЬНЫЕ РАЗДРАЖИТЕЛИ

Создание раздражителей сильнее их естественных эквивалентов

Сила воздействия Сверхнормального Раздражителя превышает силу воздействия его нормального аналога. В природе любое животное представляет собой систему компромиссов. Возьмем простой пример: если животное скрывается от хищников, маскируясь под элементы окружающей среды, его может не заметить и потенциальный брачный партнёр. Напротив, если животное ярко окрашено и привлекает, таким образом, брачных партнёров, оно будет слишком заметным и для хищника. Эти качества необходимо уравновесить. Для большинства видов достигнутый компромисс накладывает ограничения на развитие определённых качеств. Эксперименты с куклами животных, у которых была преувеличена какая-то одна черта, показывают, что вполне возможно обставить эволюцию и заставить эту черту работать более эффективно. Дикие животные не могут себе этого позволить, но мы — можем. В наших силах — улучшить свои физические данные и точно так же «сверхнормализовать» мир вокруг нас искусственными средствами. Если мы хотим стать более высокими, мы носим обувь с высокими каблуками; если мы хотим, чтобы наша кожа выглядела более гладкой, мы накладываем макияж; если мы хотим ужаснуть кого-нибудь, мы надеваем маски, изображающие подчёркнуто злые лица.

Для того чтобы наши эротические, агрессивные или статусные сигналы становились мощнее, мы усиливаем их при помощи различных средств. При этом мы не ограничиваемся телом и пытаемся сверхнормализовать другие элементы окружающей среды. Нам нравятся яркие цветы, потому мы выращиваем цветы, яркость которых превышает яркость любого растения в природе. Нам нравится вкусная пища, потому мы добавляем в пищу приправы и придумываем изысканные способы её приготовления. Нам нравится лежать на мягких кроватях, потому мы делаем сверхмягкие подушки и матрасы. Нам нравятся животные ярких, кричащих расцветок, потому мы меняем гены, отвечающие за окрас наших домашних питомцев, и создаем столь чёрных, белых или разношерстных животных, что они ни за что не выжили бы в естественных условиях.

Походите по любому супермаркету — и вы увидите сотни разнообразных сверхнормализующих веществ. Вот зубные пасты, обещающие сверхнормальную улыбку; вот мыло, обещающее сверхнормальную чистоту; вот масло для загара, обещающее сделать кожу сверхнормально смуглой; вот шампуни, обещающие сделать волосы сверхнормально мягкими. Массу средств такого рода предлагает и современная фармацевтика: снотворное для сверхнормального сна, стимулирующие таблетки для сверхнормальной бодрости и слабительное для сверхнормальной дефекации.

Если мы хотим чего-то сверх нормы, мы это получаем. Иногда наши притязания бессмысленны, однако стремление улучшить естественные функции организма толкает людей к новым сверхнормализующим средствам. Задолго до изобретения виагры существовало более девятисот традиционных средств, каждое из которых предположительно усиливало половое возбуждение. На практике почти все они не действовали, однако спрос был столь велик, что эти средства всё равно продавались в огромных количествах.

Во многих случаях Сверхнормальные Раздражители можно наблюдать не в самом продукте, а в его упаковке. Обширная рекламная индустрия мучается, по сути, одним-единственным вопросом: как привлечь к продукту внимание покупателей? Поскольку многие современные продукты почти ничем не отличаются друг от друга, задача формулируется следующим образом: необходимо предложить продукт покупателю так, чтобы он купил именно его, а не продукт конкурентов. Предельно значимы становятся форма, фактура, цвет продукта и другие подобные характеристики. Если данная упаковка привлекает покупателей, следующая должна привлекать их с удвоенной силой. Если этот стиральный порошок делает бельё белоснежным, следующий должен делать его ещё белоснежнее.

Сверхнормальный Раздражитель должен быть внушительным и предельно ясным. Иначе говоря, одни свойства продукта, те, которые в конкретном случае считаются самыми важными, должны быть преувеличены, другие — нет. Если сверхнормализовать сразу множество свойств продукта, покупатель, скорее всего, придёт в замешательство. Проблема была решена, когда установилась «диктатура раздражителей». Одни свойства продукта преувеличиваются, другие, наоборот, преуменьшаются, благодаря чему воздействие преувеличенных свойств на психику покупателя усиливается. Несущественные свойства продукта либо замалчиваются, либо умаляются, в итоге его сверхнормальность становится куда более выразительной. В этом заключается суть процесса, который можно назвать «нагнетанием». Именно он лежит в основе почти всех книг, фильмов и пьес. Повседневные действия, совершаемые с той же скоростью, что и в жизни, никого не удивляют, поэтому «нагнетатели» искусно выпячивают самые важные моменты и умалчивают о прочих. Если они заходят слишком далеко, преувеличения становятся очевидными и перестают на нас воздействовать. Мы отвергаем слишком мелодраматический вымысел, но если сверхнормализация проведена специалистами своего дела, на короткий промежуток времени нас обуревают эмоции, равных которым в нашей обыденной жизни просто нет. Любители оперы, балета и мультфильмов не подчиняются этому правилу и наслаждаются сознательным выходом за пределы искусственного преувеличения. В этих видах искусства никто не пытается скрыть сверхнормализацию, и мы принимаем это как должное. То же верно в отношении многих детских игрушек, в особенности кукол; диктатура раздражителей тут — нечто само собой разумеющееся. Важно отметить, что в основном это касается игрушек для маленьких детей. Дети среднего и старшего возраста, приближающиеся к взрослому состоянию, предпочитают более реалистичные игрушки, по которым можно изучать окружающий мир.

Схожая тенденция наблюдается в рисунках детей разных возрастов. Рисунки маленьких детей полны сверхнормальных элементов, что роднит эти рисунки с искуством первобытных людей и диких племен. Поскольку голова — самая важная часть тела, она изображается огромной. Так же важны глаза, оттого они изображаются очень большими.

Лишь достигнув отрочества, дети отказываются от преувеличений и рисуют, пытаясь соблюсти естественные пропорции. История искусства, однако, знает немного случаев, когда художники или скульпторы, изображая кого-то или что-то, стремились к точнейшему соблюдению пропорций, наблюдаемых в реальности. Когда люди искусства творят, они уходят от всяких требований к реалистичности. Если человек на рисунке бежит, у него могут быть неестественно длинные ноги; если совокупляется, у него может обнаружиться огромный, ненормально длинный пенис; если выкрикивает угрозы, во рту у него могут появиться невероятно большие клыки. «Сверхнормализация» человеческого тела искусственными средствами, в конечном счете, ограничена, ибо эти средства могут быть слишком тяжелыми или затруднять свободу передвижения. На картине подобных ограничений не существует, потому сверхнормализованные элементы могут увеличиваться в сотни раз.