Бич

— Бесполезно, мил-человек, бесполезно, — поддакнула старуха. — Ты иди себе, иди. В другой раз придешь. Может, тогда и застанешь Андрюху. Ну иди с богом! — и старуха, словно отгоняя назойливую муху, махнула рукой, а потом прикрыла дверь.

Жорик спустился на первый этаж, вышел из подъезда и, раздумывая над тем, что делать дальше, остановился. Сидевший на скамейке забулдыга все-таки решился, встал и пошел навстречу Привольнову.

— Брат, дай на стакан бормотухи, — попросил он униженно. — А то сдохну сейчас. Дай, а?..

Жорик пристально посмотрел на алкоголика. Не чесан, не брит, дурно пахнет. Действительно, еле стоит на ногах. Знакомое состояние. Если не выпить, и в самом деле ноги протянуть можно. Привольнов вдруг почувствовал острую жалость. Нет, не к бродяге — к себе. Вот такой же и он — никчемный, никому не нужный, нищий, голый. Одежда, деньги, и то не его. Ничего у него нет, кроме квартиры, в которую он попасть не может. Да-а… прохлопал ты, Жорка, жизнь. Привольнов достал из кармана мелочь, протянул забулдыге. Тот от радости чуть не взвизгнул.

— Ну, мужик, ну спасибо! Выручил! — забулдыга взял трясущимися руками деньги, сунул их в карман брюк. Он не знал, чем услужить благодетелю, и, угодливо заглядывая ему в глаза, сказал: — Я смотрю, из дому в дом ходишь. Разыскиваешь, что ли, кого?

Привольнов посмотрел на алкоголика изучающим взглядом, словно прикидывая, может ли он ему на что-то пригодиться.

— А ты где живешь? — поинтересовался Жорик.

— Да здесь, — радуясь тому, что с ним разговаривают на равных, произнес мужчина. — Вон в том доме! — и он указал на дом пятьдесят пять «а».

— Я Андрюху ищу Загребнова, — наконец-то ответил на заданный вопрос Жорик. — Знаешь такого?

— Тю, конечно, знаю, — весело воскликнул забулдыга. — А чего его искать-то. Андрюха в этом подъезде и живет, откуда ты вышел. Аль не нашел его?

— Не нашел, — невесело подтвердил Привольнов. — Дома его нет. На работе он.

Голос у мужика стал вкрадчивым.

— А хочешь подскажу, где он работает?

Нет, не будет от мужика толку.

— На базе, что ли? — теряя к разговору интерес, равнодушно спросил Жорик. — Так он оттуда уже уволился.

— Зачем же на базе? — мужик загадочно улыбнулся. — Он сейчас на стройке пашет, сторожем.

Безразличие, накатившее вдруг на Привольнова после разговора со старухой, враз улетучилось.

— И ты знаешь, где эта стройка? — быстро спросил он.

Забулдыга радостно затряс головой:

— Знаю, знаю! Я случайно встретил его там… вчера! Хочешь, покажу?

Еще бы Жорик не хотел! Сам бог послал Привольнову помощь в облике этого забулдыги. Жорик почувствовал прилив сил. В нем проснулся азарт гончей, настигающей дичь.

— Ну, мужик! — воскликнул он возбужденно. — Если ты поможешь мне отыскать Андрюху, я тебе еще целую бутылку вина поставлю!

Забулдыга от счастья едва не задохнулся.

— Я помогу, помогу! — воскликнул он, срываясь с места. — Пойдем, пойдем, здесь недалеко!

Алкоголик чуть ли не вприпрыжку побежал впереди Жорика, иногда оглядываясь, проверяя, идет ли за ним его благодетель. Привольнов еле поспевал за ним. За углом дома мужик заскочил в магазинчик, выпил стакан вина, еще больше оживился и стал без умолку болтать. Привольнов терпеливо слушал. Перешли мостик через речушку, поплутали среди домов какого-то квартала, миновали крохотный рынок и наконец вышли к заброшенному саду, в углу которого шла стройка.

— Вон там Андрюха работает! — остановившись, провожатый указал на деревянный, грубо сколоченный забор метра два в высоту, огораживающий строительную площадку, и застыл в выжидательной позе.

Привольнов сунул в руку забулдыге купюру, попрощался с ним и, сбежав с бугорка, направился по пыльной дороге к стройке.

У открытых настежь ворот Жорик остановился, чтобы осмотреться. За забором стояла выстроенная на два этажа коробка жилого дома, высился подъемный кран, были сложены панельные плиты, стояла бетономешалка. Слева в углу забора находился деревянный, обитый жестью вагончик довольно внушительных размеров. Еще дальше за территорией стройки, на бугорке, торчала машина «Скорой помощи». Кому-то, видать, плохо стало. Людей в той стороне видно не было. Строительная площадка тоже была пуста, рабочий день уже закончился.

Жорика охватило волнение. От предстоящей встречи зависела вся дальнейшая его судьба. Он немного постоял, силясь взять себя в руки, потом направился вдоль забора таким образом, чтобы его не было видно из окна вагончика. Достигнув сторожки, обогнул угол, пригнувшись, прошел под окном, затем встал во весь рост и переступил порог вагончика. Привольнов оказался в узком коридорчике. По обе стороны от него располагались комнаты. Из-за прикрытой справа двери раздавался приглушенный шум. Там явно кто-то был. Привольнов резко распахнул дверь, шагнул в комнату и замер. То, что он там увидел, привело его в состояние шока.

В комнате, в которой из мебели была лишь железная армейская кровать да стол с двумя стульями, на полу, скрючившись, лежал Загребнов Андрей. Рот приоткрыт, язык вывален, открытые глаза остекленели. Приказал долго жить Андрюха. В него всадили штук пять пуль. Одна из них угодила в голову. Верхняя часть туловища была залита кровью. Густая красная лужица растеклась и на полу. Она была похожа на густую жижу из сточной канавы, только красного цвета. Но не вид трупа врага и крови заставил остолбенеть Жорика — за время службы в спецназе он повидал много смертей и много крови, — а те люди, что находились в комнате. В ней была немолодая женщина в белом халате, средних лет, старший лейтенант полиции, двое сугубо штатских людей — мужчина и женщина и… капитан Лысенко, а также майор Ковалев. Компания расположилась в комнате следующим образом: врачиха осматривала труп, стоя рядом с ним на коленях; старший лейтенант находился за ее спиной; мужчина и женщина чинно сидели на кровати; Лысенко стоял в углу и курил; Ковалев сидел на корточках и что-то разглядывал на полу. Привольнов прибыл вовремя: как раз во время работы опергруппы, приехавшей на место преступления. Жаль, не догадался он, к кому и с какой целью приехала стоявшая неподалеку от стройки машина «Скорой помощи».

В комнате разом стихли все звуки. Присутствующие с удивлением уставились на вошедшего. Первым опомнился майор.

— Опа! — с тихой радостью произнес Ковалев и медленно, чтобы не спугнуть Привольнова, потянулся к кобуре. — Прямо по Достоевскому — возвращение преступника на место преступления. Спокойно, Георгий, спокойно!

Попал так попал! Бежать бесполезно — пристрелят как бешеную собаку, на сей раз у майора не дрогнет рука. Да и Лысенко со старшим лейтенантом вооружены, так что изрешетят не хуже, чем Андрюху. Нет, шансов на второй удачный побег — никаких. Сдаваться тоже не имеет смысла. Навесят теперь еще и убийство Загребнова, а там если не приговорят к смертной казни, то дадут пожизненное заключение. А что это такое, Привольнов представляет, видал по телику, как такого рода зэки на зоне содержатся.

Мгновенно оценив ситуацию, Жорик принял единственно верное, по его мнению, решение — драться. Причем не на жизнь, а на смерть. Или пан, или пропал. Во всяком случае, живым в руки ментов он не дастся.

Собрав воедино волю и всю имевшуюся у него силу, Привольнов с размаху пнул ребром туфли сидевшего на корточках майора по зубам. Челюсть у Ковалева хрястнула. Раскинув руки, будто птица крылья, он взлетел в воздух, спланировал к стене и, врезавшись в нее затылком, упал на пол. Готов.

С лица Лысенко разом сползло насмешливо-снисходительное выражение человека, с каким он, увидев Жорика, по-видимому, уже рассчитывал надеть на него наручники. Капитан бросился к Привольнову. Жорик, крутанувшись на одной ноге, с разворота, подошвой ударил Лысенко в лицо и тут же кулаком в челюсть добил падающего капитана. Издав невнятный звук, тот рухнул прямо на труп.