Билет на тот свет: I. Примечательное событие

– Эх, - сокрушенно произнес ее спутник.
– Знал бы я, что ты такая, оставил бы тебя там! Ладно, подышали свежим воздухом, и хватит - нам пора двигаться дальше.

– Обратно в здание? А разве цель нашего похода не заключается в том, чтобы покинуть его?

– Если хочешь плавать в холодной воде - пожалуйста! Останавливать тебя я не стану. Отсюда можно попасть либо прямиком в реку, либо в пристройку для ремонта, где главный танцпол развернули. Либо туда, откуда мы вышли - в коллектор. Так что решай.

– Хорошо, - вздохнула Сима.
– Пойдем. Плавать-то я все равно не умею.

19.

– Ну и воняет же здесь!

– Ляля поморщилась.
– Как мы пойдем по такой грязище?

– Удивительно, что именно ты об этом спросила, - вдруг совершенно обычным тоном произнесла Белка.

Фонарь изумленно посмотрел на подругу: с тех пор, как они воссоединились, она не выказывала и проблеска адекватности, а сейчас ведет себя совершенно обычно. Парень даже обрадовался возвращению ее грубоватой натуры.

– Что ты имеешь в виду?
– взвилась жена Севера.

– Успокойтесь, дамы, - Дред за вечер настолько привык разрешать конфликты, что стремился делать это чуть ли не инстинктивно.
– Неприятный запах - еще один повод для жилетов не лазать сюда за нами. Умейте использовать неблагоприятные обстоятельства в собственных интересах!

– Нашелся умник, - проворчала Белка.
– Лучше скажи, куда нам теперь идти!

– Куда пойдем, туда и идти, - философски изрек Дред.
– Где-нибудь здесь должен быть еще один выход.

Подсвечивая дорогу, он двинулся вперед. Фонарь догнал приятеля и встревожено произнес:

– Мы все больше отдаляемся от девушек! Стоит ли нам уходить еще дальше?

– За Спичку я действительно не волнуюсь. То есть волнуюсь, конечно, но это само собой разумеющееся. Она со всем справится. А вот за Симу я переживаю, но поделать уже ничего нельзя. Ты же знаешь, насколько мстительными бывают синячи.

– А почему ты переживаешь за нее?
– затаив дыхание, спросил Фонарь. На самом деле его трогала лишь судьба изящной блондинки, пахнущей цветами и выпечкой. Он готов был поклясться, что даже в коллекторе ощущает покоривший его аромат.

– Она не такая, как большинство людей. Сима пережила непростое детство и еще более сложную юность. Она немного наивна, доверчива и не всегда может за себя постоять. А теперь еще и кислота...я не должен был отпускать ее одну!
– парень Спички сжал свободную руку в кулак.
– Никогда не прощу себе, если с ней что-нибудь случится.

– А что с ней не так?
– как бы между прочим спросил Фонарь.

– Прости, дружище, - Дред вздохнул.
– Но это не моя тайна. И я не могу выдавать ее, дабы утолить чей-либо праздный интерес.

– Понимаю, - печально ответил его собеседник и приотстал, чтобы идти наравне со своей девушкой.

– Как ты себя чувствуешь, Бельчонок?
– Фонарь всеми силами пытался насытить эмоциональную окраску голоса заботой и участием. Но искренний интерес - не зубная паста из тюбика. Его не выдавишь "ну хоть чуть-чуть", приложив желание и усилия.

На самом деле испытавшей сильнейшей стресс Белке было достаточно и такого проявления чувств. Она схватила приятеля за руку и негромко затараторила, периодически поскальзываясь на склизком бетоне. Белочка перескакивала с темы на тему, и ее речь, по сути, лишь немногим не дотягивала до бессмысленного бреда:

– Знала я, что этой стерве нельзя доверять! Спичка уже давно поджидала удобный случай, чтобы мне досадить. И вот, пожалуйста! Специально воспользовалась ситуацией, когда можно было без вопросов подсунуть мне эту гадость. Она же наверняка понимала, что нормальным людям такое употреблять нельзя. Ой, милый, ты даже не представляешь, как мне было страшно. Даже показалось на секунду, что я схожу с ума. Ужасное место, отвратительные люди. Зачем мы вообще пришли сюда? Я снова и снова задаюсь этим вопросом...

Если бы Фонарь слушал торопливый монолог, льющийся из губ подруги, он бы обязательно указал Белке на то, что именно она выступила непосредственным инициатором их поездки в верфь. Но мысли парня улетели блуждать вокруг изящного танцующего женского образа. Копна ее светлых волос переливалась в блеске огромных ярких звезд, глядящих сквозь небесные прорехи. Фонарю хотелось стать ветром меж пальцев маленькой дивы. Бликом на смоченных слюною губах. Слезой, скользнувшей по призрачной щеке. Его желания трансформировались в гигантскую волну, ищущую выхода из тесной груди. Но не было поблизости того островка, на который ему хотелось обрушить все свое естество. Остался лишь тяжелый вздох, рожденный в муках гибели сгорающей страсти. И имя. Такое сладкое имя. Оно пощипывало губы, оставляя во рту металлический привкус.

– Сима, - тихонько простонал Фонарь, чувствуя, как подкашиваются ставшие ватными колени.

– Что ты там мычишь?
– нахмурилась пригнувшаяся Белка.

– Спасибо, говорю, что поддерживаешь меня, - нашелся он, стремительно возвращаясь в реальность.

– С вами все в порядке?
– раздался встревоженный голос Севера.

Фонарь поднял голову, пригляделся и понял, что теперь их пара плелась в самом конце процессии.

– Бедненький, - заламывая руки, причитала Белочка.
– И тебя это гадость не пожалела. Найду Спичку - откручу ей голову! Думаю, остальные меня поддержат.

– Да, друг, все в норме, - прервал кликушу Фонарь.
– В глазах рябит, но дальше идти могу.

– Вот только куда мы идем?
– почесал затылок Север.
– Лялька уже из сил выбивается. Долго ли нам еще убегать?

Он обозрел компанию в поисках человека, готового взвалить на себя обязанности лидера.

– А что ты предлагаешь?
– устало спросил Дред. В перекрестных лучах фонарей он казался лет на десять старше.
– Думаешь, кто-нибудь из нас знает план этого места? Если хотите - можете оставаться прямо здесь. А я не успокоюсь, пока не найду выход.

– Тебе легко говорить, - обиженно протянул Север.
– Ты один фонарь несешь, а я свою обессиленную жену.

– Легко?! Да я бы все отдал, чтобы сейчас нести дорогую мне женщину. В каком бы состоянии она не находилась!

– Прекратите, - раздраженно рявкнул Косматый.
– Вы как звери дикие - смотреть на вас противно! Нам нужно сплотиться и прорваться. Это даже я понимаю.

– Согласен, - Дред подошел к Северу и протянул ему ладонь.
– Извини, приятель. Нервы не выдерживают.