Билет на вчерашний трамвай

– Все будет хорошо, солнышко. Сейчас Дюшу отвезу и вернусь. Полежи тут пока один. Вот тебе две таблетки аспирина, выпей сразу. Я приеду – разотру тебя водкой. Хоть температуру тебе собьем. Не забудь позвонить на работу, предупредить, что заболел.

Генри приподнялся на локте.

– Нет, Ксюш, я пойду на работу. Я только две недели там отработал – какой сейчас больничный? И так ни копейки в дом не приношу…

Я легонько толкнула его обратно на подушку.

– Помнишь, как я ходила на работу со своим артритом? Месяц ходила. Пока не свалилась, как мешок с ветошью. А потом еще четыре месяца овощем лежала. И неизвестно, что бы со мной дальше было, если бы не ты… А врач мне тогда сказал, что, если бы я пришла к нему раньше, а не переносила начало болезни на ногах – он бы меня за две недели вылечил. Так что не наступай на те же грабли. Лечись. Потом может хуже быть.

Я быстро поднялась и, не давая Димке ответить, вышла из комнаты, взяла за руку Дюшку и поехала с ним в садик. Когда я вернулась, Димы дома не оказалось.

Я достала телефон и отправила ему сообщение: «Паразит!» Через полминуты пришел ответ: «Я тебя тоже люблю. Не волнуйся, все будет хорошо».

Телефон разрывался.

– Ксюша? Здравствуй, моя хорошая. Нам бы заказик сделать…

– Здравствуйте, Софья Павловна, давно вас не слышала. Как ваше давление?

– Плохо, Ксюшенька, плохо. Возраст у меня уже такой…

– Ну не надо, Софья Павловна. В сорок лет все еще только начинается.

Смех в трубке.

– Деточка, мне уже пятьдесят семь!

– Да вы что?! – ахаю. – Никогда бы не подумала, честное слово! Так чем я могу помочь? Я про заказ…

– Записывай, детка…

Мартынов сидел напротив, раскладывая стопки прайсов, которые сегодня предстояло развезти по офисам потенциальных клиентов.

Я положила трубку и пододвинула Сережке заказ с листочком.

– Сереж, позвони в «Бонус», выпиши у них материалы и отправь Руслана к Софье. Документы я сейчас напечатаю.

Мартынов подгреб к себе листок.

– Что-то случилось? Ты вся какая-то нервная.

– Угу, – кивнула я. – У меня Димка заболел. Температура высокая, а он на работу ходит как ни в чем не бывало. Третью неделю уже… Лечу его, лечу, таблетками пичкаю, а ему все хуже и хуже Не ест ничего, похудел, глаза больные. Меня не слуша-

ется совсем.

– Врача вызывали?

– Какое там! С утра вскочит, кофе хлебнет, и бегом на работу. Не допросишься к врачу зайти.

Мартынов сунул прайсы в большой пакет и написал на нем «Марьино».

– Поедешь сегодня? – кивнула я на пакет.

– Куда ж я денусь-то? – тяжело вздохнул Серега. – Пока весь район не обойду – спать не лягу. Блин, еще Шубин на меня волком смотрит…

– Забей. Со мной он вообще сквозь зубы разговаривает. Мы входим в график в этом месяце?

Сережка заглянул в свой компьютер.

– Почти входим. Тысяч пять-десять не дотягиваем. Как думаешь, будет орать?

– Будет, конечно. Это ж минимальный график. По нему мы в ноль выйти должны. С нашей минимальной зарплатой в четыреста баксов.

– Не, не получим мы четыреста.

– Ну, от Шубы не получим – сами заработаем. Не дрейфь!

– А как тут не дрейфить? Мы здесь четвертый месяц пашем без зарплаты. Если б не левые заказы – давно б подохли. И вообще, мне молчание Шубы не нравится. По-моему, он хочет тупо отбить свои бабки и выставить нас на улицу.

– Похоже на то. Не переживай, я все улажу. Господи, башка как Дом Советов: семь этажей – и все пустые… Ладно, Мартынов, давай, звони, а я на улицу выйду, перекурить. Устала я…

Ветер гонял по асфальту желтые листья. Вот и осень пришла… Октябрь уже. Лето пролетело незаметно. Да и, правду сказать, сколько его там было-то, лета этого? От силы три жарких недели выдалось. Правда, октябрь на редкость теплый. До сих пор хожу на работу в футболке и в джинсовой куртке.

Щелкнула зажигалкой, прикурила сигарету, поднесла к уху телефон.

– Димуль, ты как там?

– Да как тебе сказать… Никак, зай. Слушай, я, наверное, сегодня к Самородовой зайду. Ты телефон нашей поликлиники знаешь?

– У мамы могу спросить.

– Спроси, пожалуйста. Если Самородова вечером принимает, я зайду. Пусть хоть что-нибудь выпишет. Сил нет уже.

– А я тебе что говорила? Вечно у тебя так: пока гром не грянет, мужик не перекрестится.

– А у тебя как на работе? – перевел тему Генри. Я бросила окурок в урну и зло ответила:

– Да никак. Шубин уже даже не орет. Это и напрягает. Вчера от него двое людей пришли, забрали у нас из офиса один стол и все нормальные кресла. А нам притащили кухонные табуретки.

– И что думаешь?

– Думаю, сваливать пора, пока нам с Мартыновым пинка под зад не дали. Все идет к тому, что нас со дня на день уволят. М ы ж у Шубы работаем неофициально. Не по трудовой и даже не по договору. Все на словах. Так что потом ничего мы не докажем…

– Не паникуй, Ксень. Ты – умная женщина, разберешься. Все, я пошел работать. Жду от тебя звонка по поводу Самородовой. Целую.

– Целую.

Я посмотрела на пачку «Парламента» в своей руке, глубоко вздохнула и достала новую сигарету…

– Лель, – я нервно ходила по кухне из угла в угол, – у тебя есть знакомый врач? Я всерьез переживаю за Димку. Сама посуди: это ж ни в какие ворота не лезет! Месяц целый у человека высокая температура, и ни насморка, ни кашля, ни-че-го!

– А он был в поликлинике?

– Был, конечно. Анализы, как у космонавта, но в это мне как-то не верится. Скорее всего, они там ничего и не проверяют. Так, всем подряд штамп ставят, что ничего не обнаружено, чтобы возни меньше было, – и все.

– А лекарства прописали какие-нибудь?

– Прописали… «Иммунал», блин! Говорят: «Попей, Дима, это у тебя переутомление. Иммунитетик снизился»

– Попил?

– Поел, блин! Какой ему «Иммунал», если он у меня второй день с кровати не встает! Лицо серое, глаза ввалились, голос пропадать начал… – я не выдержала и заплакала.

– Вызывай «неотложку», дубина!

– Какая «неотложка»?! Ты вспомни, когда я в последний раз ее вызывала к Дюшке! Приехал какой-то идиот и сказал, чтоб я ребенку в нос луковый сок капнула, по половине чайной ложки в каждую ноздрю. Я ж дура, я ж на себе не попробовала…