Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
— Дальше… Дальше у нас идет Квятек Арон Шимонович, — объявил Вася Егоров.
— Этот у меня, — просигнализировал Баранец.
— Давай — слушаем.
— Арон Шимонович Квятек. 1898 года рождения, уроженец Гродно, польский еврей, из торговцев. Занимался подделкой документов разной степени сложности. Впервые задержан по донесению соседа в ноябре 1922 года. По завершении следствия суд приговорил Квятека к расстрелу, но за день до приведения приговора в исполнение высшая мера была заменена десятью годами исправительных работ с последующим поражением в правах на пять лет. Вернулся в Москву в 1935 году, поступил на работу на Первый Московский часовой завод. С 1935 по 1940 год
Старцев вздохнул.
— Кидай в левую стопку. Дальше.
— Волынец Василь Богданович, — украдкой зевнув, зачитал Егоров.
Ото всех столов послышался шорох — офицеры искали личное дело названного «товарища».
Бойко поднял руку.
— Здесь Волынец.
— Слушаем.
— Василь Богданович Волынец. Рожден в 1890 году в селе Сорочинцы, Сорочинской волости, Миргородского уезда, Полтавской губернии. Украинец. Из зажиточных крестьян. После окончания мужской гимназии в Миргороде перебрался в Полтаву, где работал в печатном цеху газеты «Полтавский голос». В 1912 году переехал в Киев и устроился наборщиком в редакцию газеты «Спутник чиновника». Впервые задержан полицией после проведения следствия, связанного с распространением поддельных справок и удостоверений в июне 1914 года. Серийной подделкой казначейских билетов не занимался. Основная специализация: фабрикация документов различной степени сложности. Подделки в исполнении Волынца В.Б. отличаются качеством и большой схожестью с оригиналом. В последний раз отбывал наказание в Волго-Балтийском ИТЛ (Вологодская область) с 1935 по 1940 год. После освобождения встал на учет в городе Волоколамске Московской области. Во время многократных проверок участковыми сотрудниками милиции на месте не оказывался; реакции на повестки из военкомата в военное время не последовало. В январе 1943 года Волынец В. Б. объявлен во всесоюзный розыск.
— А вот этого супчика клади в правую стопку, — уверенно распорядился Старцев. — Давай дальше, Вася…
До обеда оперативно-следственной группой был проведен огромный объем работы: перелопатили и рассортировали сотни архивных дел, по отобранным кандидатурам составили и отправили запросы в Главное архивное управление НКВД. На весь период оперативно-следственных мероприятий по делу вооруженного грабежа трофейного поезда майора Старцева наделили огромными полномочиями. Посему запросы с пометками «срочно» вернулись на Петровку невероятно быстро с тем же курьером.
К сожалению, данные из ГАУ НКВД не помогли. Иван надеялся внести ясность относительно мест нахождения некоторых мастеров подделки, чьи личные дела покоились в правой стопке. А вышло наоборот: в Центральном архиве ничего интересного по этим типам не нашлось. Зато архивариус расщедрился и подкинул еще десяток кандидатов, с которыми пришлось провозиться несколько часов.
— Товарищи, у кого есть идеи? — с безнадегой в голосе спросил Старцев.
Народ безмолвствовал. Более того, к трем часам дня многие начали клевать носами. Сказывалась усталость, сытный обед, нервное перенапряжение прошедших суток.
Оценив ситуацию, Иван поморщился. И вдруг громко сказал:
— Нужно развеяться.
— Как, Иван Харитонович? — простонал из дальнего угла кабинета Баранец. — В лапту, что ли, поиграть?
— Нет, не в лапту. Кто хочет поупражняться в тире?
— Я лучше бы воздухом подышал, — ответил Егоров, с отвращением затушив папиросу. — Башка уже трещит от табачного дыма.
— А я на прошлой неделе стрелял, — признался Бойко.
Баранец, Горшеня и Ким тоже не выразили желания составить
компанию начальству. Зато встрепенулся Васильков.— А я не отказался бы, — поднялся он из-за рабочего стола. — В мае последний раз держал в руках оружие.
Старцев подошел к «столовой». Взяв пустую консервную банку, подмигнул Василькову:
— Прихватим?
Улыбнувшись, тот кивнул.
— Так, граждане. Не расслабляться! Думать, анализировать и выстраивать версии. Ясно? — начальственным голосом распорядился Старцев, покидая кабинет.
Они прошли длинным коридором, затем спустились по чугунной лестнице в подвал. Петляя бесконечными полутемными лабиринтами, Александр спросил:
— Как сам думаешь: найдем этих иродов?
— Надежда еще имеется, — вздохнул Иван и, не желая развивать тему, умолк.
Тир находился в подвальном помещении большого двухэтажного здания бывших Петровских казарм с пристроенными по бокам флигелями. Стрелковым хозяйством долгое время заведовал ветеран НКВД — Петр Степанович Архаров.
Постучав в дверь, Старцев вошел в «предбанник». Сидевший за столом пожилой мужчина отложил газету, снял очки.
— А, Ваня! — узнал он гостя. — Молодец, что зашел! Давненько тебя не видно.
— Да дел привалило, — пожал тот натруженную ладонь ветерана. И представил: — Познакомьтесь, Петр Степанович: наш новый сотрудник — Александр Иванович Васильков. Мой фронтовой товарищ. Майор. Бывший командир разведывательной роты.
— Уважаю разведку, — поднялся со стула Архаров. — Добро пожаловать в наш коллектив.
— Очень приятно.
— Ну и ко мне не забывайте заходить, чтоб, как говорится, форму не терять.
— Вот за этим и пришли.
— Пострелять надумали?
— Так точно.
— От молодцы! Проходите! Сейчас устроим…
Тир представлял собой длинную прямую «кишку» шириной четыре и длиной семьдесят пять метров. Освещение было довольно скудным: пара лампочек в районе огневого рубежа — над столом, куда стрелок клал оружие и производил его подготовку к стрельбе. Вторая пара ламп, размещенных в боковых нишах, находилась в двадцати пяти метрах от огневого рубежа. Третья — в пятидесяти и последняя — в самом конце «кишки». Друзья намеревались поупражняться в стрельбе на полсотни метров.
— Из чего желаете пострелять? — дежурно поинтересовался Архаров. И заученно перечислил хранящиеся в подвальных сейфах типы оружия: — Трехлинейная винтовка Мосина, немецкий карабин Маузера, револьверы системы «Наган», ТТ, «Тульский-Коровин», «вальтер» ПП, «вальтер» П38, «парабеллум»…
— Не, Петр Степанович, — остановил его Старцев, — мы из табельного.
— От это, пожалуйста! Это даже лучше — чтоб руку, так сказать, набить, — приговаривал тот, доставая из сейфа картонные коробки с патронами. — От молодцы! Ладно, погодите пару минут — повешу на щиты свежие мишени…
Фронтовые друзья достали свои ТТ, и пока старик ковылял в другой конец тира, приготовили их к стрельбе.
Отстреляли по два магазина, после отправились поглядеть результаты.
— Ого! — одобрительно хлопнул Иван по плечу товарища. — Сразу видно, что на фронте не в штабах отсиживался!
— Какие к черту штабы, — усмехнулся в ответ Александр. — Из последнего рейда вернулись аккурат за три дня до победы…
Ростовые мишени были прикреплены к щитам, сбитым из толстых сосновых досок. Мишень Василькова приняла в себя все шестнадцать пуль, причем большинство пробоин зияли в голове и в груди фигуры. Результат Старцева оказался поскромнее: двенадцать попаданий из шестнадцати.