Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Сойдет, – обрадовался малолетний вымогатель. – Давай. – Он протянул грязную ладошку. – Сразу давай, а то знаю вас, милиционеров, – подразнишь, а потом фигу.

Купюра перекочевала в карман рваных штанов. Пацаненок приободрился, он становился важной персоной.

– Да не бойся, мужик, не сбегу. А то устроите облаву, а у меня мамка вся на нервах, дед недавно помер – папаня ее, стало быть. В пятницу, говоришь, это было?

– В пятницу, – согласился Горин, – две недели назад.

– Ну, видел я, как мужик проходил, – заявил Антоха, – оттуда и туда. – Он провел дугу указательным пальцем.

– Врун ты, Антоха. Признайся, с ходу сочинил? Ведь все равно проверить не смогу.

– А ты по себе не мерь, – возмутился отрок. – Я честный, между прочим. Если уж решился что-то сказать, то только правду. Ты сам сказал – пятница. А в четверг две недели назад дед мой помер – говорю же тебе, бестолковому. Утром преставился – что-то с сердцем, доктор так сказал. Маманя в слезы, в морг увезли, а рано утром обратно – в дом. Бабы набежали, все ревут, мужики водку глушат, дышать нечем. Сказали, что гроб весь день в доме простоит – традиция такая. Мне маманя сама говорит: тикай, мол, Антоха, нечего тебе тут делать… Вот и маялся весь день, лишь бы домой не возвращаться. Банку гонял, в ножички сам с собой играл. Пацанов, как назло, тогда не было…

Волнение усиливалось. Пацан трещал, как попугай: мол, видел странную фигуру. Примерно в указанное время – на часы не смотрел. Быстро прошел мужик, по сторонам не смотрел – и был таков. Одет во что-то длинное, до пят, капюшон на голове. Запомнил – потому что день был такой… памятный.

– Опиши его. – Нервы рвались, он дрожал от волнения.

И снова ушат холодной воды! Не запомнил Антоха его внешность! В тот день, может, и помнил, а вот сейчас, по прошествии двух недель… Просто серое пятно. Худой или толстый – под балахоном не видно. С ростом тоже неясно, фигурант сутулился, к тому же с пустыря прохожих в переулке видно только по пояс…

– Издеваешься? – разочарованно выдохнул Горин. – И что мне делать с твоими показаниями? Прошел мужик – это я и без тебя знаю. По фотке сможешь определить?

– Ну, не знаю, можно попробовать… Подожди, я же главного тебе не сказал, – вспомнил Антоха. – На следующий день я этого дядьку в городе видел, где-то в центре, уж не помню где. Еще подумал: это же тот самый…

– Запутал ты меня, – признался Павел. – Как ты мог его видеть, если не помнишь, как он выглядел?

– Так это я сейчас не помню, – парировал «свидетель», – времени-то сколько прошло. А тогда помнил. Машина еще была, и баба молодая вместе с ним. Стояли, разговаривали, потом в машину сели. «Эмка» у них была, светлая такая. Ей-богу, не вру, мужик, зуб даю.

– Бабу хоть запомнил? – выдохнул Горин.

– Бабу – запомнил, – заулыбался Антоха. – Баб я хорошо запоминаю. Бабы они такие – ух… А мужиков зачем запоминать? Они одинаковые, не интересно.

– Так описывай скорее, Антоха.

Пацан описывал женщину, причем делал это со смаком, с подробностями. А спина покрывалась липким потом. Дышать становилось трудно. Антоха смотрел на него с удивлением. Рука машинально потянулась в карман, извлекла купюру не очень крупного достоинства, пацан забрал ее, начал пятиться от странного остолбеневшего мужика…

Кира появилась под вечер, во время обсуждения предстоящих мероприятий. Павел оборвал свою пламенную речь, и весь отдел изумленно воззрился на беглую больную.

– Мамочка, явление народу… – пробормотал Виталик Мамаев. – Кира Сергеевна, а вы уверены, что уже выздоровели?

– Так, я в порядке, – заявила девушка. Она держалась неплохо, смотрела строго. А легкую бледность можно было списать на радость от встречи с коллегами. – И этой темы попрошу больше не касаться. Не потерплю ни острот, ни сочувствия. Что за тайная вечеря? Вадим, рассказывай.

Повествовали с Куренным в два голоса – один бы с такой задачей не справился. Бледное лицо Киры вытягивалось от изумления.

– Вот так вираж… – пробормотала она, уставившись на Горина распахнутыми глазами. – Братцы, я с вами, даже не спорьте. Дело-то нехитрое – схватим этих упырей. Навалимся всем миром…

– Есть сложности, – перебил Куренной. – Упыри перебрались в Антоновку и сейчас находятся там. Если что-то почувствуют, сбегут. Брать их надо именно там, а не в городе, чтобы не пострадали посторонние. Будем работать по плану. Вливайся в коллектив, Кира Сергеевна, но старайся не бежать впереди паровоза и знаменем не размахивать…

Две машины с наступлением темноты въехали в поселок. Антоновка спала под шапками яблонь и рябин. На деревенской улице было тихо, люди уже попрятались по домам. Действовал только уголовный розыск – шесть человек. Остановились за несколько участков до нужного, погасили огни. Люди выгрузились, бесшумно устремились вдоль ограды. Частный дом с четырехскатной крышей прятался за ветвями. В поселке стояла тишина, лишь где-то на другом конце деревни лениво брехала собака. В доме за плотными шторами горел свет. Слава богу – на месте упыри… Исследовать устройство калитки пришлось в темноте. Ничего сложного, дернуть посильнее, и запор отвалится.

– Горин, входим вдвоем, – прошептал Куренной. – Вы трое, обходите дом, следите, чтобы в окна не полезли. Кира, держись сзади, прикрывай тылы, мало ли что…

Но войти не успели. Чем-то выдали себя. От сильного удара изнутри распахнулись створки ворот! Взревел двигатель. Мелькнул размытый силуэт – «привратник» бросился к машине, хлопнула дверца. Автомобиль рванулся, вылетел с участка – светло-серый ГАЗ-М1, водитель сделал крутой вираж, заднюю часть автомобиля занесло. Покатился в крапиву Виталик Мамаев – еще чуть-чуть, и его бы отшвырнуло бампером. Водитель удержал виляющую машину, она помчалась по устланной щебенкой деревенской дороге.

– Огонь по колесам! – взревел Куренной.

Не сразу справились с ситуацией, бросились на дорогу, вытаскивая пистолеты. Вот вам и легкое задержание! Захлопали выстрелы. Машина уносилась прочь. Запело железо – попали в бампер. «Эмка» дала крен, сместилась к обочине, но снова водитель справился с управлением, выжал до упора газ. Оперативники продолжали стрелять, но в этом уже не было смысла. Звонким матом ругалась Кира – вот доверь мужикам важное дело!

– По машинам! – закричал Куренной. – Догоним, не уйдут, сволочи!

Где они, эти машины?! Сами же оставили их черт-те где! Спотыкаясь, побежали со всех ног. Как их раскусили? Видимо, раньше надо было фары гасить. А преступники были готовы, сидели «на чемоданах»… Пока добежали до машин, светло-серая «эмка» уже выехала из деревни. Куренной запрыгнул за руль, его руки тряслись, ключ не попадал в замок зажигания. Завелся двигатель, простуженно затарахтел. Горин повалился рядом на пассажирское сиденье, сзади хлопнула дверца – забралась Кира. Остальные рассаживались во вторую машину.