Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Гораздо хуже пришлось его соседу — молодому штурмбаннфюреру. Граната разорвалась прямо под его ногами. Схлопотав несколько осколков, он истекал кровью и умер буквально через минуту.
На удобном заднем диване располагались самые важные птицы: два генерала СС. Оба были ранены, но не осколками, а пулями. При одном из них Авдонин обнаружил кожаный портфель, набитый документами. Этих извлекали из кабины с превеликой осторожностью — знали, что в штабе армии такие «языки» ценились на вес золота.
Авдонин кликнул своих бойцов. Тотчас соорудили носилки, уложили, оказали первую медицинскую помощь.
Связь со штабом
— Да ты шо! — возрадовался тот. — Неужто двух генералов взял?!
— Двух, товарищ майор. И портфель с документами в придачу.
— Ну даешь! Ну, геройский ты мужик, Скрипкин! Сверли дырку в гимнастерке — сегодня же представление на орден напишу!
— За орден спасибо. Только вы поторопитесь.
— А шо такое?
— Ранены оба фрица. Нашпиговали мы их пулями, покуда не остановили.
— О как, — озаботился Стародубцев. — Что ж вы так неаккуратно?
— Кто ж знал, что в машине генералы? И что они драпать вознамерились?
— И то правда. Слухай… ну, тогда сейчас подошлю машину с медиками. И сам подъеду. Жди…
Глава четвертая
— …Два золотых обручальных кольца, серебряная столовая ложка, часы-будильник, рулон ситца (шесть с половиной метров), восемьдесят пять рублей ассигнациями, — зачитывал Старцев небольшой список найденных в квартире Кутеповых ценностей. Он отложил листок и устало провел ладонью по лицу: — Прямо скажем, не густо.
— Да, семья жила небогато, — поддержал Егоров. — А убийцы, как видишь, и этого не взяли. Почему? Не понимаю.
— Вот и я о том же. Ворвались ночью в дом, убили детишек, старушку, молодую женщину, хозяина пытали, прежде чем отправить на тот свет. Ведь была же у них какая-то цель. Не забавы ради, верно?..
— Хороша забава! Ни один человек в здравом уме так забавляться не станет…
Непонятный, неосязаемый доселе мотив преступлений сыщики «обмусоливали» несколько часов и никак не могли остановиться на каких-то приемлемых вариантах. Уже вернулись с повторного осмотра места преступления Егоров, Бойко и Горшеня. Старцев побеседовал с юношей — племянником погибшего Кутепова. Баранец и Ким успели переворошить кучу похожих уголовных дел. Не появился пока в рабочем кабинете лишь один Васильков, занимавшийся автомобилем. Расследование опять топталось на месте.
— Значит, в доме Кутеповых ничего интересного? — без надежды спросил Иван.
— Ничего, — качнул головой Егоров. — Я даже в погреб спустился. Олесь с Игнатом облазили чердак. Убийцы прошлись и там — везде следы обыска.
— А соседи? Из новых никто не подходил?
— Дед один с костылем приковылял. Сказал, что слышал ночью тарахтящий автомобильный мотор. Он на крыльцо выходил цигарку посмолить, а рядом легковая машина проехала. Тихо так, будто крадучись. Машины в их краях — редкость, вот он и заинтересовался.
— Чего ж ты молчал?
Егоров развел руками:
— Так он же не сказал ничего нового. Проехала, видать, уже после убийства. В марках автомобилей он не разбирается, сколько человек было внутри — не приметил.
— А цвет? Цвет хотя бы заметил?
— Темно, говорит, было, хоть глаз выколи.
— Черт… Куда же Саня запропастился?
—
Придет, — успокоил Василий. И, тоскливо поглядев в сторону «столовки», поинтересовался: — Слушай, у нас есть что-нибудь пожрать, а? Кроме чая со вчерашнего вечера в животе ничего не было.— Оставалось грамм двести сухарей, да молодежь догрызла. Отправил их по коммерческим — может, повезет, прикупят чего съестного…
Кабинет № 16 находился на том же этаже, но в другом конце коридора. Постучав, Васильков приоткрыл дверь, спросил разрешения войти.
— Да, пожалуйста, — проскрипел из дальнего угла пожилой худосочный мужчина с пышной и полностью седой шевелюрой.
— Здравствуйте, — переступил порог Александр. — Мне нужен Гавриил Маркович Глазов.
— Я — Глазов. А вы, простите, кто?
— Майор Васильков. Оперативный уполномоченный из группы майора Старцева.
— Новенький? Что-то я вас раньше не видел.
— Так точно. И месяца еще не проработал.
Вышедший из-за рабочего стола начальник технической экспертизы оказался невысок и сутул. Подошел, протянул руку:
— Будем знакомы — Гавриил Маркович. Хранитель, так сказать, этого хозяйства…
Хозяйство представляло собой довольно просторный и светлый кабинет, по стенам которого высились шкафы и стеллажи. Все пространство по периметру было заполнено конструкциями, способными вместить в себя техническую документацию. А те свободные места, куда эти конструкции не помещались, занимали висевшие красочные плакаты с изображениями оружия, мотоциклетов, автомобилей, велосипедов, железнодорожных вагонов и прочей техники.
— Очень приятно. Васильков Александр Иванович, — гость пожал протянутую ладонь. — У меня к вам дело, Гавриил Маркович.
— Слушаю вас. Вот сюда, пожалуйте.
Майор присел на стул, стоявший рядом с письменным столом. Широкая столешница была завалена книгами, журналами, отдельными листками. В центре этого вороха торчала настольная лампа под стеклянным абажуром, окрашенным таинственным зеленым светом.
Васильков коротко пояснил суть дела:
— Сегодня ночью в Церковном проезде совершено преступление — убили семью служащего железнодорожной товарной станции Владыкино. Следов убийцы практически не оставили. Разве что вот это…
Он протянул пяток фотографий. Глазов принял их, водрузил на нос очки с толстыми круглыми линзами и, повернувшись к свету, принялся внимательно изучать. Рассмотрев все снимки, он вооружился увеличительным стеклом и продолжил изучение.
Васильков сидел, не шелохнувшись, боялся помешать.
Наконец Глазов вернул снимки, снял очки и несколько секунд что-то вспоминал, наморщив переносицу. Затем энергично проследовал до ближайшего шкафа, распахнул дверцы и начал быстро перебирать длинными пальцами корешки стоявших на полках папок.
— Вот, — торжественно произнес Глазов, выуживая одну из них. — Надеюсь, собранные здесь документы прольют свет на вашу непростую историю…
— …Чудная у вас кухня. Вкусная, но чудная, — улыбался Ефим Баранец. Настроение у него было отличное. Топая по краю тротуара, он глазел по сторонам, читал вывески и плакаты, болтал с товарищем. — Когда я первый раз попробовал, чуть не помер от остроты.
— Ты про лапшу маминого приготовления?
— Да, кажется. Лапша в остром красном соусе.