Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Илья с готовностью кивнул, не сводя внимательного взгляда с увеличенных линзами очков глаз Копылова, вопросительно смотревших на него в упор.

– Будь очень осторожен, есть предположение, что в местном Управлении НКВД кто-то из сотрудников связан с бандой. С тобой на связь будет выходить Семенов.

Макар мельком взглянул на Леонтия, сидевшего рядом. Оседлав стул верхом, облокотившись на его спинку, тот с молчаливой сосредоточенностью прислушивался к разговору.

– Семенов у нас входит в местную группу по расследованию серии убийств. Немного позже он тебе более детально обо всем расскажет. Ближе к развязке к расследованию непосредственно подключимся мы с Игнатом Мачехиным. Ты его тоже знаешь. – Копылов ладонью вытер взмокший от долгого разговора лоб, усталым голосом обратился к Леонтию: – Семенов, введи его в курс дела… И чтоб комар носа не подточил. – Он несильно похлопал Илью по плечу, как бы напутствуя его на предстоящую операцию, которая должна, по его искреннему убеждению, завершиться благополучным образом.

Глава 4

Георгий Веретенников по прозвищу Жорик-Веретено и его закадычный корефан, известный в криминальных кругах по кличке Лиходей (что для законопослушных граждан было равносильно человеку особо опасному), а в миру имевший самое обычное безобидное имя Коля Коноплев, уже битых четыре часа безрезультатно околачивались на вокзале. Они стояли у двери и каждого вышедшего из зала пассажира незаметно провожали пристальными взглядами, стараясь определить среди них залетного простака, которого без труда можно развести на «башли» или разжиться у него более-менее ценным барахлишком.

Веретено стоял, с беззаботным видом привалившись плечом к серой стене мрачного приземистого здания, форсисто скрестив ноги в желтых штиблетах, и с беспечной ловкостью закидывал в обслюнявленный губастый рот жареные семечки; звучно разгрызал их и бесцеремонно сплевывал шелуху перед собой на асфальт. Образовывавшуюся под ногами шуршащую кучу он время от времени небрежно раздвигал носком штиблета, словно выставлял его напоказ, красуясь перед проходившими мимо пассажирками.

Из-за столь вызывающе наглого поведения у него полчаса назад произошел небольшой инцидент с пожилой дворничихой, которая по своей женской аккуратности легкомысленно решила парня по-человечески пристыдить.

– Ты не борзей, карга, – с пренебрежительной ухмылкой ответил Веретено и демонстративно сплюнул вязкую слюну на асфальт. – Не то твои мягкие булки мигом почикаю.

И чтобы рассеять у чистоплотной дворничихи всякие сомнения относительно того, что он не шутит, устрашающе показал ей из-под полы пиджака острый выкидной нож.

– Цыц, мымра!

Проворно подхватив ведро для мусора и березовую метлу, женщина поспешно ушла, поминутно с испугом оглядываясь на дурковатого парня.

Лиходей, стоявший неподалеку с независимо засунутыми в карманы брюк руками и куривший папиросу, нервно гоняя ее языком с одного уголка рта в другой, одобрительно оскалился, продолжая злобно присматриваться к пассажирам. В какой-то момент его глаза вспыхнули алчным огнем, он быстро выплюнул изжеванную папиросу и кивком, незаметно для окружающих, указал на молодого военного, одетого в вылинявшую на солнце и от долгого ношения суконную форму.

– Ништяк, – почти не разжимая губ с налипшей на них шелухой, негромко произнес Жорик.

Он ладонью стремительно вытер рот и принялся быстро озираться, выискивая кого-то на многолюдном перроне глазами, вдруг ставшими темными от едва сдерживаемого гнева. Заметив возле толстой торговки с семечками конопатого мальчишку лет семи-восьми, который, судя по его поведению, целился украсть у нее из оттопырившегося кармана кофты деньги, Веретено негромко свистнул. Мальчишка, раздосадованный тем, что его отвлекли, с неохотой оглянулся, состроив недовольную мину на худощавом испачканном в мазуте лице.

– Эй, Шкет, – окликнул его Жорик, – подь сюда!

Он отчаянно замахал рукой, следя боковым зрением за военным, который остановился от них в нескольких шагах, поставил фанерный чемодан у ног и полез в карман галифе за сигаретами, собираясь закурить.

Мальчишка окинул торговку сожалеющим взглядом, быстро смазал тылом ладони под курносым носом, где висела зеленая сопля, потом тщательно вытер руку о коричневые штаны, на одних каблуках стоптанных ботинок круто развернулся и резво побежал к Жорику, придерживая полы куценького пиджака.

– Чего тебе, Веретено? – спросил он, застыв перед известным в городе вокзальным вором, глядя на него лихими глазами. – Работенка намечается?

Не отвечая на его слова, Жорик по-отечески положил свою влажную от пота ладонь ему на затылок. Чувствуя смуглой от загара, без единого намека на мозоли кожей жесткие, спутанные волосы мальчишки, он силком повернул его голову в сторону военного, который стоял у края перрона и с удовольствием курил, с интересом рассматривая кирпичную водонапорную башню.

– Видишь вон того летеху? – вполголоса поинтересовался Веретено. – С чемоданом?

– Ну… – ответил мальчишка и тотчас, независимо отставив ногу, взглянул снизу вверх на Жорика. Жмуря в рыжую крапинку плутоватые глазенки, напомнил: – Веретено, в прошлый раз ты мне зажигалку немецкую обещал… Но так и не отдал, зажилил… Не дело это.

– Не борзей, Шкет, – опешил от подобной наглости Жорик. – Сказал, отдам, значит, отдам.

– Отвечаешь?

Глядя на ухмыляющуюся физиономию Лиходея, Веретено, которому было очень жаль расставаться с красивой зажигалкой американской фирмы Zippo, с видимой неохотой ответил:

– Век воли не видать, – и чуть подумав, зло чиркнул себя выпуклым ногтем большого пальца по кончику темного от чифиря переднего зуба, – зуб даю!

– Другой разговор, – сказал мальчишка и деловитой походкой озабоченного неотложными делами хозяйственного человека направился в сторону военного.

Подойдя со спины к Журавлеву, который теперь смотрел на приближающийся слабосильный паровоз, тянувший за собой десяток вагонов с демобилизованными солдатами, малолетний подельник старших воров остановился поблизости. Нарочито задрав голову, как бы разглядывая плывущие по небу облака, на самом деле он тоже посматривал на паровоз, с нетерпением дожидаясь, когда тот подойдет. Как только тупое рыло, пышущее маслянистым жаром и обжигающим паром, с ним поравнялось, проворный мальчишка внезапно схватил чемодан двумя руками и бросился наутек, практически под колеса паровоза.

В самый последний момент, прежде чем паровоз успел проехать мимо, юный преступник оказался уже по другую сторону движущихся вагонов. Неловко ступая по шпалам и продолжая держать чемодан двумя руками перед собой, он поволок его в закутки разбомбленных пакгаузов с сохранившимися кое-где остовами кирпичных стен.

– Вот Шкет дает! – воскликнул всегда сдержанный Лиходей, несказанно восхищенный его отчаянным поступком, с ухмылкой провожая мальчишку прищуренными глазами.

Машинист дал пронзительный гудок, но заметив, что хулиган не пострадал, вновь стал набирать скорость, погрозив ему из окна грязным кулаком с навечно въевшимся в кожу техническим маслом.

Журавлев метнулся было следом за мальчишкой, но видя, что не успеет, перебегать пути перед паровозом не решился. Он остановился на краю перрона, стараясь разглядеть воришку между мелькавшими вагонами. Пока поезд, стуча на стыках колесными парами, двигался вдоль вытянутого здания железнодорожного вокзала, шустрый мальчишка успел скрыться в развалинах.

– Басурманин! – в сердцах пробормотал Журавлев, от волнения переступая с ноги на ногу, дожидаясь, когда пройдет последний вагон с ликующими от того, что живыми возвращаются домой, солдатами. – Как пацана, вокруг пальца обвел!